Вестник Свято-Филаретовского института

В статье кратко рассматривается соотношение служений епископа и пресвитера в Древней церкви и возникновение из единого предстоятельского служения двух его самостоятельных степеней, которые существуют в изменённом виде и поныне. Автор статьи обращает внимание на высказанное протопресвитера Николаем Афанасьевым мнение, что в древнейший период истории церкви между служениями епископа и пресвитера не существовало харизматической разницы. Афанасьев предположил, что и нынешние служения епископа и священника представляют собой две разные ступени одного и того же предстоятельского служения. Различия между ними объясняются не благодатными дарами, получаемыми носителями этих служений при поставлении, но имеют дисциплинарный характер, т. е. принадлежат уровню церковного права. В статье указывается на некоторые ближайшие последствия такого вывода.

В статье предпринята попытка выработать православный богословский подход к осмыслению роли женщин в церкви, их доступу к иерархическому священству и возможности возрождения чина диаконисс. Эти вопросы рассматриваются в свете богословской дискуссии последних лет, а также на основании постановлений Всеправославного собора, проходившего на острове Крит в июне 2016 года. При этом в статье подчёркивается, что остроту вопроса, в конечном счёте, составляет не столько само рукоположение женщин (иными словами, не социологическая проблема и требования современности), сколько миссиологическое, литургическое, антропологическое и экологическое измерения понимания христианского священства.

В статье сравниваются два типа православной экклезиологии. Первая – евхаристическая / литургическая – основывается на библейском (семитском) понимании Церкви как народа Божьего, собранного вокруг Христа и призванного возвещать грядущее Царство каждый раз, когда она собирается ἐπὶ τὸ αὐτό (в одном месте), и в особенности для совершения Евхаристии. Вторая экклезиология – терапевтическая/катарсическая – связана с Александрийской школой богословия и рассматривает Церковь не как образ эсхатона, а как образ начала всего сущего, образ творения. В этой экклезиологии Церковь представляется отдельно от исторически существующей церковной общины – как некая совершенная и вечная Идея, а основное внимание уделяется очищению души (катарсису), избавлению от страстей, а также исцелению (терапии) падшей человеческой природы. Духовность и миссия Церкви в рамках второй экклезиологии направлены не на синергическое и пророческое предвозвещение Царства Божьего, а на спасение души каждого отдельного христианина. По мнению автора, современной церкви нужно вернуться к пророческому характеру православия, а также к основополагающей библейской традиции. 

Настоящая статья отталкивается от значимого исследования протопресвитера Николая Афанасьева «Церковь, председательствующая в любви», где помимо давно дискутируемого соотношения «местная/универсальная экклезиология» представлена по существу новаторская трактовка примата в церкви, предполагающая фактический отказ от идеи первенства в любом его проявлении в пользу не встречавшегося до этого в академическом богословском дискурсе представления о приоритете. Приоритет по Афанасьеву оказывается исключительно духовным качеством церковного сообщества, которое преуспело более других в харизме христианского свидетельства, основанного на любви Христовой. В настоящей статье рассматривается возможность распространить представление о первенстве в Церкви, основанном на приоритете любви, предложенное протопресвитером Николаем Афанасьевым как характеристика отношений между местными церквями-общинами, на внутреннюю жизнь каждого локального христианского сообщества. Автор предполагает, что из приоритета любви как основания авторитетности конкретного локального сообщества относительно других, должно следовать, что внутри каждого такого собрания именно харизма любви становится основным, если не единственным критерием её духовной зрелости и соответствия своему призванию. Превращение приоритета любви в основополагающий и сквозной принцип жизни местной церкви-общины делает необходимым, по мнению автора, внедрение в понятийный аппарат православной экклезиологии представления о «мерцающем» способе пребывания Церкви Божьей в истории, что означает несамодостаточность любой эмпирической формы церковного образования, невзирая на количественный масштаб и степень институциональной эффективности.

Статья рассматривает значение экклезиологической концепции протопресвитера Николая Афанасьева применительно к современному богословскому контексту. Отмечается неиспользованность как академического, так и церковно-практического потенциала евхаристической экклезиологии, а также её неосвоенность в целом современным богословием, выражающиеся в отсутствии значительных исследований, позволяющих осмыслить значимость и перспективы концепции Афанасьева. Одновременно делается попытка продемонстрировать конструктивные возможности самой евхаристической экклезиологии, её богословской систематизации с использованием в практических церковных целях.

Поскольку в сфере академической экклезиологии, в отличие от вполне сформировавшихся дисциплин, ещё только предстоит выявить возможности согласования средств концептуализации и описываемых уровней реальности, данную область теологического знания предлагается рассматривать как формирующийся дискурс. Данная статья рассматривает возможность использовать в качестве организующего центра такого дискурса антитезу «статика /динамика».

В статье рассматриваются отношения пастырей и мирян в ранней церкви по текстам ближайших к апостольским временам источников – так называемым писаниям мужей апостольских. Принципы иерархизма и старшинства, которые могут быть в основе этих отношений, различаются на основании онтологического неравенства/равенства. Иерархизм характеризуется отношениями соподчиненности, принципиальной отделенности пастыря от паствы, его особым положением в собрании. Старшинство, на основании учения о всеобщем священстве, понимается как особая ответственность находящегося в стаде Божьем за своих братьев и сестёр и за жизнь всего собрания верных.

В статье рассматривается вопрос о признаках и границах евхаристического собрания в работах протопресвитера Николая Афанасьева, а также развитие его идей в трудах самых ярких последователей – протопресвитера Александра Шмемана и митрополита Иоанна (Зизиуласа). Для Афанасьева понятие «евхаристического собрания» является центральным в построении его евхаристической экклезиологии, поэтому и решение вопроса об установлении признаков и границ этого собрания является для него ключевым. В данной работе предпринимается попытка сформулировать перечень критериев, по которым можно опознать евхаристическое собрание (все в одно место ради одного, отсутствие наблюдателей, царственно-священническое служение всех участников, дух единства и любви и т. п.). Кроме того, рассмотрение идей протопресвитера Александра Шмемана и митрополита Иоанна (Зизиуласа) показывает, насколько по-разному они развивали идеи Афанасьева – если Шмеман сохранял преемственность основных положений отца Николая, то Зизиулас развивал своё богословие в несколько отличном и самостоятельном русле.

В статье рассматривается одна из самых острых проблем православной экклезиологии, связанная с выявлением различных типов церковных границ. От решения этого вопроса зависит не только прояснение учения о Церкви, что в условиях отсутствия специального экклезиологического догмата крайне актуально, но и нахождение путей для обретения чаемого всеми церковного единства. Предметом исследования стали труды русских православных богословов, которые внесли наиболее существенный вклад в развитие православной экклезиологии XX века: протоиерея Сергия Булгакова, протопресвитера Николая Афанасьева и протоиерея Георгия Флоровского. Отталкиваясь от понимания принадлежности к церкви каждого отдельного человека (членства в церкви) и проблем признания или непризнания таинств, совершённых за церковными пределами, исследуемые авторы приходят к важным выводам. Основной вывод касается необходимости различать не только характер церковности человека (актуальное, потенциальное и условное членство), 
каноническую и благодатную действительность совершаемых вне церкви таинств, но также рассматривать наличие церковных границ иного порядка, нежели только канонические. В результате анализа исследуемых работ обнаруживается разница в подходах к определению границ церкви разного порядка ( Флоровский выделяет харизматические границы, Афанасьев – границы евхаристического собрания, а Булгаков – мистические).

Данная статья представляет собою попытку систематизации воззрений выдающегося русского экклезиолога и канониста Николая Аксакова на Предание Церкви. Аксаков говорит о нём как о живом, непрерывном, едином и целостном, тождественном в веках самосознании Церкви. Задачей богословской науки учёный считал выявление апостольского предания Церкви среди многочисленных церковных традиций. Осуществляемый им научный труд имел практическую задачу: добиться признания необходимости восстановления строя жизни Церкви на вечно живых и неизменных канонических началах, проистекающих из апостольского предания и свидетельствующих о соборном устроении Церкви. Указанное восстановление, по убеждению Аксакова, могло произойти только путём созыва Поместного собора, на котором через разработанную систему церковного представительства, будет представлена вся полнота Православной российской церкви.

В своих экклезиологических исследованиях церковный историк и канонист Николай Петрович Аксаков предпринимает попытку восстановления новозаветного содержания понятий «верный», «лаик», «народ Божий», имея в виду задачу возрождения в церкви учения о царственно-священническом достоинстве членов народа Божьего. Термин «мирянин» учёный не исключает из употребления, как укоренившийся в церкви, хотя он отмечает его несоответствие апостольскому преданию. В своих трудах Аксаков наполняет его иным значением, поставив в один ряд с понятиями «верный» и «лаик». Верный, лаик, мирянин – это призвание и одновременно церковный чин. Рукоположение в этот чин совершается в таинстве крещения, а основной характеристикой жизни является служение. Реализуемое верным служение возводит его в достоинство члена народа Божьего. Церковь есть народ Божий, состоящий из верных, осуществляющих общее для всех царственно-священническое служение в разных направлениях жизнедеятельности христианской общины: в богослужении, в избрании и поставлении на служение, в управлении и церковном суде. В осуществлении служения всеобщего священства народа Божьего реализуется соборность как основополагающее качество Церкви. Отчуждение же народа Божьего от служения умаляет соборность и искажает жизнь всего церковного организма. Опыт церковной жизни показывает, что отказывающийся от своего призвания народ Божий лишается таким образом своего царственного и священнического достоинства и рискует обрести статус «случайного сборища». Неслужащий же Богу христианин становится непосвящённым, деградируя до мирянина (в смысле мирского или житейского человека) по своим устремлениям, качеству веры и жизни.

Возвращение к библейскому понятию «народ Божий» в применении к Церкви представляет собой поворот в понимании и восприятии самой Католической церкви отцами, участвовавшими в работе II Ватиканского собора. В статье описываются основные грани этого понятия. Частью этого народа Божьего являются все те, кто составляют церковь и несут в ней различные служения, а также исполняют различные функции. Динамичное соотношение между харизматическими и иерархическими служениями должно войти в сознание всех и каждого, повлиять на увеличение роста общин и интенсивность возвещения Евангелия. Харизматические и иерархические служения – это дары, поэтому те, кто был ими одарён, не должны использовать их как инструмент власти и доминирования над братьями. Они не могут использоваться в личных целях, для укрепления малой или большой власти, но должны приближать приход Царства Божьего уже здесь на земле, полное воплощение которого произойдет только при парусии Господа Иисуса Христа.

Вопрос о роли мирян в Церкви закономерно требует пояснений, поскольку миряне суть народ Божий, и они не только «в Церкви», но они и есть сама Церковь. Все различения между мирянами и клириками являются продуктом мысли более позднего времени, о чём свидетельствует данное исследование. В текстах Нового завета и свидетельствах раннехристианской эпохи отсутствует отдельная категория «мирян» как не-клириков или таких членов церковного собрания, которые не имеют призвания и служения, но все члены церковного собрания есть народ Божий (ὁ λαὸς τοῦ Θεοῦ) – как имеющие поставление на особые церковные служения, так и не имеющие его. Решение вопроса осложняется тем, что определение «миряне» не имеет терминологически ясного перевода: термин «лаики» раскрывает значение данного определения лишь отчасти, а именование членов народа Божьего, не имеющих особого церковного поставления, «мирянами» указывает на их стремление жить интересами и установлениями «мира сего». Автору важно показать, что свидетельством о полноте членства в народе Божьем каждого верного является его церковное служение в меру его духовного дара и связанного с ним поставления. Особое значение, наряду с контекстным анализом раннехристианских свидетельств и современных церковных документов, приобретает жанр «повествовательного богословия». Нарратив «повествовательного богословия» позволяет раскрыть путь веры и стремление к освящению жизни пред Богом простых людей, сохраняющих верность своему христианскому призванию. Их жизненное свидетельство о глубоком и преображающем действии Божьем раскрывает, по мнению автора, подлинное место верных членов народа Божьего, называемых «мирянами», в истории церковной святости и их роль в свидетельстве о Христе миру.

В 2018–2019 годы мировое православие вступило в фазу тяжёлого институционального кризиса, который обострил существовавшие между автокефальными церквами противоречия. В статье анализируются экклезиологические причины кризиса. Автор указывает, что в православной экклезиологии существуют, как минимум, две конфликтующие друг с другом нормативные теории, которые по-разному описывают устройство Православной церкви. В основе первой лежит принцип всеправославного единства, в основе второй – принцип независимости автокефалий. Первая модель описывает позицию Константинопольской церкви и поддерживается в основном в греческих церквах. Вторая модель описывает позицию Русской православной церкви, к которой, как правило, присоединяются так называемые новые патриархаты. В качестве одной из главных причин кризиса автор выделяет церковный децизионизм, в рамках которого невозможно примирить принципы всеправославного единства и независимости автокефалий. Характерной особенностью современного православного экклезиального ландшафта является отсутствие института права на уровне отношений между автокефальными церквами. Источником организации экклезиального порядка становится не общее для всех участников право, а ничем не ограниченная воля автокефальных церквей, которые выступают здесь в роли суверенов. В заключительной части статьи автор предлагает в качестве альтернативы контуры нормативной экклезиологической теории, опирающиеся на основные принципы республиканизма: свободу как не-доминирование и верховенство права.

Статья посвящена изучению сущности и устройства церкви в контексте современной православной экклезиологии. Богословского определения и догмата о Церкви до сих пор не существует, но значительный вклад в осмысление этой проблемы внесли богословы XIX–XX веков. В статье анализируется сущность и влияние евхаристической экклезиологии на развитие богословского осмысления Церкви в XX веке. Выявляется, что в евхаристической экклезиологии мало внимания уделяется осмыслению крещения, которое воспринимается многими современными христианами как обряд. Обращение к смыслу крещения как началу церковной жизни и вхождению в евхаристическое собрание могло бы существенно восполнить евхаристическую экклезиологию. В статье рассматривается крещение в узком и в широком смысле – как троекратное погружение в воду, сопровождаемое словами «во имя Отца и Сына и Святого Духа», и в широком смысле – как таинство Просвещения. Изучаются линейная и циклическая модели понимания крещения; анализируются различные подходы к осмыслению церковного понимания крещения в традиции церкви: св. Киприана, свт. Василия Великого и восточных отцов церкви. В заключение актуализируется эсхатологическое осмысление крещения как вхождения в тайну христианской веры в распятого и воскресшего Христа. Это целожизненная реальность, которая требует от христиан постоянного возрастания, но в полноте она может раскрыться в эсхатологической перспективе.

Публикуемая в «Вестнике СФИ» серия научно-богословских интервью предваряет ежегодную конференцию Свято-Филаретовского института, посвящённую проблемам современной экклезиологии. Конференция «Единство Церкви и церковные разделения» продолжает серию богословских конференций: «Евхаристическая экклезиология сегодня: Восприятие, воплощение, развитие» (2017), «Природа Церкви и её границы» (2018), «Служение церкви и её устройство» (2019). В современной ситуации христианский мир сталкивается с двумя одновременно проявляющимися тенденциями: с одной стороны, церкви Востока и Запада продолжают предпринимать шаги, направленные если не на восстановление полноценного единства, то хотя бы на расширение диалога и устранение исторически накопленных стереотипов, с другой – появляются новые вызовы церковному единству, в частности, ряд недавних событий в православном мире: от неучастия нескольких поместных церквей во Всеправославном соборе – до создания новой митрополии Константинопольской юрисдикции на Украине и споров о статусе Архиепископии западноевропейских приходов русской традиции. В связи с этими тенденциями православным и католическим богословам были заданы вопросы о природе единства Церкви и перспективах сохранения видимого единства христианских церквей в современном мире.

Серия интервью, приуроченных к конференции «Современная православная экклезиология: природа Церкви и её границы», проводимой Свято-Филаретовским православно-христианским институтом, представляет взгляды на актуальные экклезиологические проблемы представителей различных православных церквей и различных течений внутри Русской православной церкви. Богословы, мнения которых собраны в этом разделе, акцентируют внимание на разных аспектах существования Церкви, по-разному представляют возможные модели её устроения и проницаемость её границ. Многообразие точек зрения свидетельствует как об отсутствии единой современной православной экклезиологии, так и об актуальности сегодня вопросов, связанных с осознанием Церковью самой себя и своего места в секулярном мире в постконстантиновскую эпоху.