Таинством иропомазания следует рассматривать в тесной связи с таинствами покаяния и крещения во Христа в едином таинстве Просвещения, т. е. вхождения человека в Церковь. Таинство миропомазания занимает в этом ряду особое место, поскольку связано с обретением дара жизни во Святом духе. Данное таинство есть свидетельство о пророчественном характере христианства и мессианском достоинстве христиан. Также в статье рассматриваются историко-литургические и канонические аспекты таинства миропомазания, в частности чины приема в православие отпавших и инославных.

В статье обсуждаются возможные основания и трудности построения развернутой христианской этической доктрины. В качестве исходного рассматривается так называемый экзистенциальный импульс, который мотивирует появление поведенческой стратегии, выходящей за рамки наличного существования со стандартной антитезой директивной или ситуативной морали. Однако двойственный характер результата действия экзистенциального импульса заставляет признать фундаментальную проблему содержания и границ нравственного поля. Также возникает необходимость специально рассматривать вопрос возможности построения единой системы ценностей и принципиальную преодолимость фактора ресентимента в христианском откровении.

Рассматривается рождение новой познавательной стратегии и соответствующей картины мира в ходе научной революции XVII века. Основой этой стратегии является идеальное конструирование, осуществляемое посредством математики. Последнее рассматривается как альтернатива качественному идеальному конструированию, характерному для Аристотеля и позднего средневековья. Математизированные идеальные конструкции создают особый способ понимания мира, основанный на разворачивании исходной теоретической схемы, в рамках которой задана связь простейших идеальных объектов, доступных числовому описанию.

Автор предлагает ввести новое понятие для описания российской культурной истории последних трех веков– «европейская идея». Термин построен по аналогии с известной и много обсуждавшейся «русской идеей». «Русская идея» – попытка саморефлексии, построенная в контраст «Западу» и его ценностям, – утверждает уникальность российской судьбы в мире. «Европейская идея» (которая отнюдь не ограничивается феноменом «западничества») имеет в виду страстную, заинтересованную мысль России о Европе и «Западе» вообще – как об образе универсализма. В допетровскую эпоху таким же образом универсального была для Руси Византийская модель. Как и «русская идея», «европейская идея» принадлежит самой русской культуре и не представляет собой простого отражения европейской реальности. В пестром спектре европейских влияний особое внимание в статье уделяется их христианской составляющей. Характерные черты западного христианства при этом приходили в Россию не через собственно церковное, католическое или протестантское, влияние, а через сочинения классических писателей, художников, мыслителей Запада, в которых оно присутствовало имплицитно. К самым значительным элементам российской «западной идеи» автор относит императив личной свободы, достоинство человеческой личности, ценность свободного творчества, острое чувство современности в ее исторической перспективе, практический христианский гуманизм и cоциальную солидарность. До последнего времени юридическая, правовая, институциональная основа западного общества была мало интересна русской «европейской идее» или оспаривалась в ней.

Недавние события в Ватикане: добровольная отставка первосвященника Римской католической церкви (насчитывающей 1,2 млрд членов) и избрание на престол папы, необычного во всех отношениях, произвели сенсацию поистине мирового масштаба. Сделан еще один шаг вперед от водораздела между прошлым и будущим, положенного II Ватиканским собором католической церкви полвека назад. История христианства насчитывает две тысячи лет, но лишь теперь его последователи приблизились к кардинальному повороту в отношениях между собой и, что не менее важно, с окружающим их внешним миром. Впервые происходит реальный пересмотр подхода христиан к духовным исканиям внутри своих собственных институций, к сосуществованию, диалогу и сотрудничеству с инаковерующими и неверующими жителями планеты. Этой теме и посвящена настоящая статья.

В статье затрагивается актуальная для современного глобального мира проблема толерантности. Расхожему представлению о толерантности — как взаимному уважению участников диалога и принятию различных точек зрения в модальности терпимости, а не конфликта или индифферентности — автор предлагает подход, укорененный, по его мнению, в христианской традиции. Суть данного подхода заключается в признании всеми участниками диалога существования единой истины, которая полагается ими как общая цель — при решимости признать неполноту собственного знания, возможность различных путей к этой цели и готовности учиться друг у друга. Рассматриваются примеры такого диалога в истории церкви (от Иустина Философа до II Ватиканского собора).

Восприятие произведений искусства затруднено сегодня как ростом потребительских, антихудожественных тенденций в самом строе жизни, так и разделением некогда целостного представления об искусстве на отдельные сферы. В качестве одного из возможных вариантов решения этой проблемы предлагается учебный курс, разработанный на основе концепции «синтеза искусств» в христианском храме, поскольку храм является наиболее естественным и при этом связанным со всей мировой художественной культурой примером такого синтеза.