Вестник Свято-Филаретовского института

В статье дается сравнительная характеристика основных программных документов дореволюционного движения церковного обновления (группа «32-х» петербургских священников, Союз церковного обновления) и послереволюционного обновленчества — программы церковных реформ, намеченных группой духовенства и мирян «Живая церковь». Цель исследования — ответить на вопрос, каким образом идеи дореволюционного движения за обновление церкви трансформировались в 1920-х гг. Дается обзор церковно-исторической ситуации, в которой создавались документы, реконструируется история их написания, предлагается гипотеза о влиянии внешне политических сил на церковные программы 1905–1906 и 1922 гг. В процессе анализа языка и формы документов делается вывод, что программы 1905–1906 гг. сохраняют ориентацию на церковный язык и диалогический жанр «записок», тогда как программа «Живой церкви» по структуре напоминает программу политической партии и отличается категоричностью и деятельной конкретикой формулировок, активно использует «революционный язык». Фиксируется исчезновение из программы 1922 г. ключевых для дореволюционного движения понятий «Царство Божие» и «соборность». Если дореволюционные церковные деятели в большей степени стремились к консолидации мнений участников движения, к достижению единства в понимании целей и задач церковного обновления, то многочисленные программы 1920-х гг. говорят о дроблении мнений и позиций, а также о явном смещении внимания их авторов с положительной программы реформ на критику синодальной или тихоновской церкви. Появление программных документов как в 1905–1906, так и в 1922 гг. было связано с ситуацией острого кризиса: в первом случае в общественной, во втором — в церковной жизни. Переломные моменты давали возможность проявиться новым церковным силам, позиционировать себя, собрать единомышленников под свои знамена. И в том и в другом случае доведение содержания программ до широкого круга читателей требовало согласования с органами власти, однако в 1905–1906 гг. это была по преимуществу власть церковная, в 1922 г. — государственная. Делаются выводы о том, что, несмотря на преемственность ряда идей между двумя церковными движениями, в программах наблюдаются существенные различия, связанные как с позицией их авторов, так и с богословской фундированностью аргументов. В 1920-е гг. происходит резкая радикализация дореволюционных идей, отрыв их от церковного контекста, перевод на язык политических программ левых партий. Коренным образом меняется отношение авторов программ к церковному организму, который воспринимается в послереволюционную эпоху не как предмет любви, заботы, соборного устроения, но как объект для церковно-социального эксперимента в духе строительства нового мира и нового человека.