Опыт евхаристического служения новомучеников и исповедников российских и его восприятие в современной литургической практике

Досточтимые отцы, глубокоуважаемые коллеги, позвольте вначале выразить свою признательность за оказанную мне честь выступить на этой конференции.

I. Введение

1. Предмет изучения

Когда мы ставим вопрос об изучении опыта совершения тех или иных богослужений, то сразу оказываемся перед необходимостью обозначить ряд проблем. Первая из них заключается в сложности самого предмета изучения, поскольку опыт часто не фиксируется и не находит отражения в конкретных богослужебных последованиях и текстах. Хронологические границы нашего исследования – 1918 и 1988 годы, от начала открытых гонений на церковь (23.01.1918 – декрет об отделении церкви от государства) до времени их окончания, празднования 1000-летия Крещения Руси.

Вопрос совершения богослужений клириками и мирянами Русской православной церкви в период большевистских гонений в данном исследовании ограничен одной лишь евхаристией, поскольку изучение всего комплекса богослужений и таинств потребовало бы иных ресурсов времени и возможностей. Данная проблематика предполагает разграничение практики в различных юрисдикционных образованиях, что также усложняет задачу: так, сформировалось устойчивое подозрение к опыту «обновленцев», даже перешедших впоследствии под омофор патриарха Тихона; прежде под таким подозрением были также «непоминающие» (теперь, впрочем, их опыт признан кафолическим). Следует также указать и на опыт старообрядческих общин, а также на опыт разного рода религиозных объединений, но все эти стороны не может вместить заявленная узкая тема нашего сообщения. В данном сообщении будет рассмотрен опыт клириков, находившихся в лоне Русской православной церкви, а также «непоминающих» и перешедших из расколов под омофор патриарха Тихона или патриарха Алексия I.

Вследствие сложности изучаемой темы, разнообразия материала и отсутствия четкой методологии совершенно неслучайно, что до настоящего времени не появилось целостного обобщающего исследования практики совершения богослужения в Русской православной церкви в период гонений. Существуют лишь отдельные работы по конкретным персоналиям.

2. Источники и историография вопроса

Перед исследователем встает вопрос, что следует считать источником при исследовании опыта совершения богослужений. Так, в массиве источников можно выделить материалы следственных дел, свидетельства и воспоминания, мемуары очевидцев, записи проповедей и бесед¹. Рассмотрение житий, составленных на основе следственных дел, показывает, что подробности о совершении богослужений священнослужители и миряне старались не сообщать. Вот почему более достоверным источником, на наш взгляд, являются не следственные дела, а массив личных свидетельств и мемуарной литературы: воспоминания и дневники мучеников и исповедников (соловецких узников, протоиерея Михаила Чельцова), проповеди и письма духовным детям (сщмч. Сергия Мечёва, архимандрита Тавриона (Батозского), прп. Севастиана Карагандинского, сщмч. Анатолия Жураковского), а также мемуары и интервью свидетелей совершаемых ими богослужений (воспоминания священника Георгия Кочеткова и Александра Копировского, работы Сергея Бычкова «Страдный путь архимандрита Тавриона» и «Маросейка», издания, подготовленные Павлом Проценко и др.).

В историографии литургический опыт остается темой малоисследованной.

Такие авторы как протоиерей Владислав Цыпин в обобщающем труде по истории Русской православной церкви в XX веке², Ольга Косик, Андрей Кострюков и протоиерей Александр Мазырин не касаются практики совершения богослужений и не анализируют её. Алексей Беглов в монографии «В поисках безгрешных катакомб» рассматривает вопрос о религиозных практиках церковного и околоцерковного подполья, однако остававшаяся в рамках церковной традиции практика совершения богослужений почти не попадает в поле его исследовательского внимания. Исследователи работы Сергея Бычкова³ дают во множестве свидетельства о совершении богослужений исповедниками веры, однако литургический их анализ в его работах не содержится. Архимандрит Роберт Тафт в фундаментальной работе «The Communion, Postcommunion and Concluding Rites» упоминает литургическую практику архимандрита Тавриона (Батозского) и указывает на статью Ильи Семененко-Басина, посвященную отцу Тавриону⁴. Отец Роберт полагает, что литургический опыт в период гонений в СССР в XX веке до сих пор ждёт своего исследователя. Целостных обобщающих исследований по вопросу до сих пор не появилось, хотя можно ознакомиться с очень интересными работами, посвящёнными анализу отдельных практик новомучеников и исповедников (в частности, исследованиями преподавателей и студентов СФИ).

Постановка проблемы и задачи исследования. Остаётся не выявленным разнообразие евхаристических практик в период гонений; на сегодняшний день отсутствует литургический анализ их формы и содержания; остаётся не прояснённым соотношение этих практик с дореволюционным порядком служения, с решениями Поместного Собора 1917-1918 годов, с кафолической практикой других поместных церквей; не исследовано богословское осмысление евхаристии в разных практиках.

II. Характерные черты и особенности евхаристического служения в практике новомучеников и исповедников Российских

Совершение евхаристии, без сомнения, стало в советский период основным церковным богослужением. Именно евхаристию стремились совершать священнослужители как основное таинство церкви. Попытаемся выявить характерные черты и особенности евхаристического служения в практике новомучеников и исповедников российских.

1. Выявление подлинных границ церкви с помощью евхаристического служения

Совершители были очень внимательны к тому, с кем можно было вместе служить, а с кем нет. Так выявлялись верность Богу и предательство веры, Бога и человека. Особенно это проявилось в служении архиепископа Илариона (Троицкого), также архимандрита Севастиана Карагандинского. Отец Севастиан никогда не сослужил с клириками, о которых было известно, что они замешаны в недолжных связях с советской властью. Богослужение, совершавшееся в домашних условиях, в тесном небольшом собрании, также позволяло оградить святыню от предателей.

2. Созидание евхаристического собрания через возвращение молитве действенности и смысла

Характерными особенностями при совершении евхаристии были чтение «тайных» молитв вслух ради молитвы «едиными устами и единым сердцем» всего собрания, чтение Писания на понятном, русском языке, возвращение слова Божьего в ежедневную литургическую практику через переход к ежедневному евхаристическому служению, литургический катехизис и проповедь в самых разных частях богослужения.

Протоиерей Михаил Чельцов, арестованный по делу митрополита Петроградского Вениамина (Казанского), в своих «Воспоминаниях “смертника” о пережитом» пишет о том, что совершал богослужения в камере и читал Псалтирь, Апостол и Евангелие по-русски; только когда текст стал восприниматься сокамерниками как доступный, он вновь перешел на церковно-славянский язык. С. 44-45.

Архимандрит Таврион читал все так называемые «тайные» молитвы вслух, врата во время литургии не закрывал; позволял в богослужении импровизации, вставлял свои молитвы, имея на это вдохновение и силу; Евангелие читал по-церковнославянски и по-русски, после Писания сразу проповедовал; манера проповеди была диалогичной. Возгласы «Горе имеим сердца», «Благодарим Господа» отец Таврион всегда произносил лицом к народу; перед важными частями богослужения призывал сосредоточиться. Центром его служения и проповеди была Чаша Христова⁵. По воспоминаниям очевидцев, архимандрит Таврион в начале Евхаристического канона (в Пустыньке) всегда облачался в красное, как на Пасху. На Евхаристическом каноне оба хора (монастырский и народный) сходились вместе в центре храма, чтобы петь «едиными устами и единым сердцем». Архимандрит Таврион призывал к со-причастию друг другу, преодолению разрывов и разъединений между людьми.

3. Готовность совершать евхаристию при отсутствии внешних обязательных условий

Евхаристия совершается в храме из «живых камней», т.е. в церковном собрании. Престолом в лесу становится и пенёк, в доме – обыкновенный стол (Фирсановка, Пестовы). Евхаристия может совершаться пресвитерами без антиминса, без облачений (отмена их вплоть до чистого знака – перекинутой через шею нитки вместо омофора или епитрахили) и сосудов (используется то, что позволяют обстоятельства и/или то, что можно сделать своими руками), без богослужебных книг (служба совершается наизусть, если их нет), при отсутствии традиционного вещества таинства (использовалось то, что можно было добыть – клюквенный сок, вода, лагерная пайка, хлебный мякиш, сосновая смола вместо «патриархийного» ладана). Часто, по словам отца Тавриона, в лагере «храмом и жертвой при всех утеснениях служили грудь и сердце: за неимением престола и его достойной замены он совершал литургию на груди, лежа, а Чашей могла быть консервная банка»⁶. В ссылках и лагерях отец Таврион продолжал совершать Литургию ежедневно, несмотря ни на что. Вот как он сам говорил о том, как служил: «В какой-нибудь трущобе, яме, а литургия совершалась. Потому что чувствовал на себе призвание Божие, знал историю Церкви, жизнь святых. Старался быть подвижником, старался им подражать» (из проповеди 27 сентября 1976 года).

Священник Павел Чехранов, епископ Нектарий (Трезвинский) и архиепископ Иларион (Троицкий) совершили полунощницу и заутреню, а после и пасхальные часы наизусть в недостроенной пекарне, где были только отверстия для окон и дверей. Как свидетельствует отец Павел, эта «Кемская Пасха с Владыкой Иларионом, в пекарне без окон и дверей, при звёздном освещении, без митр и парчовых риз, дороже была для Господа, чем великолепно обставленная Ростовская...», в залитом электрическим светом кафедральном соборе, при участии чудного хора⁷.

В отсутствии храмов богослужение перемещается во «внутренние покои», в дома, в тихие закрытые комнаты: так служат архимандрит Сергий (Савельев), архиепископ Иваново-Вознесенский Амвросий (Щуров). Евхаристия совершается дома на квартире в семье Пестовых, также дома сщмч. Анатолием Жураковским, сщмч. Сергием Мечёвым, в сарайчике отцом Михаилом Шиком; святые дары хранились по домам. Исповедь совершалась по потребности людей. Литургическое служение становится свободным с точки зрения формы; целостность церковного собрания, принесение духовной жертвы «едиными устами и единым сердцем», связь жертвы Христовой с жизнью собравшихся выходят на первое место, а внешние условия совершения отодвигаются на последнее, уходит обрядовая пышность и чинопочитание (над ними особенно любил пошутить епископ Ковровский Афанасий (Сахаров)).

4. Изменение частоты совершения евхаристии и причащения по отношению к закрепившейся практике

Архимандрит Таврион (Батозский) совершал Евхаристию ежедневно в течение более чем 50 лет неотступно, получив благословение на это служение от своего духовного наставника и друга епископа Павлина (Крошечкина). В Пустыньку к нему приезжали сотни паломников (как ученых людей, так и совсем простых), которых он сразу, без дополнительной подготовки и научения приглашал к общей исповеди и причастию. Служение архимандрита Тавриона и было таким уникальным научением. По свидетельству священника Георгия Кочеткова, на каждой евхаристии у отца Тавриона происходило созидание живой евхаристической общины, которая в этот раз собралась на литургию. К частому причащению призывал своих чад и со-общинников отец Анатолий Жураковский: «Стройте же, любимые мои, храм, что начали мы созидать вместе. ...Чаще и достойнее принимайте Святые Христовы Тайны, и пусть Святая Троица будет всегда местом, куда влекутся все ваши желания, устремления, надежды, – местом, где ваши сердца делаются единым Сердцем, и это единое сердце претворится в Сердце Христово»⁸. Опыт частого (еженедельного, раз в 2 недели) причащения существовал в Маросейской общине у Мечёвых и, конечно, сильно отличался от принятой в синодальное время практики причастия 4 раза в год. Реальное погружение в таинство, практическое соучастие в служении, которое совершал отец Таврион, следует признать уникальным явлением, практической мистагогией.

5. Побуждение к участию и со-служению всех и каждого, созидание единого собрания служащих Богу людей

Отец Таврион, совершая служение в Спасо-Преображенской пустыньке, привлекал к служению всех молящихся: « ...Раз в церковь Божию ходим, надо в церкви Божьей читать и в церкви Божьей петь. Тем паче теперь – все люди грамотные. Значит, надо принимать самое живое участие в церковном богослужении»⁹. Будущий архимандрит Виктор (Мамонтов), участник тех богослужений, так свидетельствовал о служении отца Тавриона: «В Пустыньке многое было не так, как дома, в пустыне жизни. Там придёшь в храм, переполненный людьми, и тебя никто не спросит, откуда ты, какая у тебя нужда; здесь тебя встречают как родного, знаемого, с вниманием и любовью. Там как потребитель стоишь и слушаешь: за тебя читают, за тебя поют, за тебя причащаются; здесь все участвуют в богослужении, все – священники. Батюшка служит не вместо народа, приехавшего к нему, а вместе с народом, постоянно вовлекает всех в службу и словом, и делом: «Поём всею Церковью. Постараемся все как один петь, – продолжает батюшка, – за тебя приносится Жертва. Тебе нужна помощь Божия. Не будь слушателем, а участником». Потом опять следует призыв батюшки: «Наступают минуты, когда мы будем петь «Тебе поем...», старайтесь, братья и сестры, петь как один, как одно сердце, как одни уста, открытою верою, уверенною бодростью. Проявим Господу Богу нашему преданность». И все поют не только «Верую» и «Отче наш», а всю службу от начала до конца»¹⁰.

6. Стремление продолжить евхаристию в служении Богу и ближним, Церкви и миру умножением Христовой любви. Ответственность за жизнь Церкви и мира как плод евхаристического служения и причащения

В одной из своих проповедей архимандрит Таврион так раскрывает назначение служения, которое совершалось в Пустыньке: «Мы вас встречаем, как детей Божиих, и преподаем вам то, что велел нам Господь. А что нам велел Господь? Господь велел нам прощать вам грехи, Господь велел совершать для вас великое таинство. <…> И вот вы, дорогие наши богомольцы, приходите к Чаше Христовой. Эти моменты имеют неизгладимое для вас впечатление. Мы тоже вас принимаем, потому что каждый из вас лично приходит ко мне, рассказывает свои трудности, свои духовные переживания. <…> Это объединяет нас. <…> Мы видим в вас выполнение воли Божьей, которая лежит на нас. <…> Наше назначение в том, чтобы вам служить. А если не будем служить, то никакого предназначения нашего мы не исполняем. <…> на литургии – вы слышите слово Божие и краткое пояснение-напоминание. Этот долг проповеди мы тоже несем. Так мы стараемся взаимно восполнить то, что лежит на каждом из нас»¹¹. Отец Таврион призывал к ответственности каждого за жизнь Церкви: «...А в каждом деле нужен подвиг. ...не избирать, а трудиться в тех условиях, в которых вы находитесь. … Тогда можно надеяться на рост Церкви Божией и на Её сохранение. А если мы всё так оставим, ...будем считать себя неответственными, то горькая, страшная участь ждёт нас. Что сказано: «Отнимется от вас Царство и дастся народу, поверившему Мне. А кто со Мной не собирает, тот расточает». Значит, мы не только Церкви Божьей не помоществуем, а последние остатки хороним!»¹². Приведем в пример Молитву перед Причастием (с особыми прошениями), написанную в братстве епископа-катехизатора Макария (Опоцкого), которую братчики читали перед причащением: «...Ещё веруем, что в сем святом хлебе Ты открыл нам тайну святого единства – тайну Тела, Церкви Твоей, и призываешь нас быть участниками и строителями Тела – Церкви Твоей... Ты, удостоивший нас откровения и познания сих великих тайн, удостой нас и крещения Святым Духом Твоим, да облеченные Силою свыше, будем мудрыми строителями Тела – Церкви Твоей, и исполнителями Нового Завета, в Крови Твоей запечатленного. Аминь»¹³.

Через преодоление индивидуализма, в общинном и братском характере молитвы раскрывалось и продолжалось служение за пределами литургии. Причащение каждого не было актом лишь индивидуального освящения. Напротив, оно призвано отдавать в мир божественные силы любви: «...В мир надо вливать божественные силы благочестия и сохранять мир. Если бы чаши не было, то человечество загнило бы в своих страшных, гнусных мерзостях, разврате и т.п. ... Через вас в организм человечества вливается оживотворяющая, очищающая сила Божия, через ваше усердие к Чаше сохраняется его бытие»¹⁴. После литургии в Пустыньке всегда была общая трапеза любви – агапа, а затем общие труды. Трапезы любви после литургии и общего причащения совершались также в Маросейском храме сщмч. Сергием Мечёвым, в братствах епископа Макария (Опоцкого). Умножение любви и отношения доверия сохраняли братчиков одновременно в послушании и в общении с духовно старшими, которые не были только церковной иерархией для своих чад, но служили им даром подлинного и жертвенного духовного старшинства.

7. Готовность соединять традиционность и новизну, трезвенное отношение к «букве» и следование за Духом Божьим

Архимандрит Таврион позволял себе делать следующие литургические вставки: «Помолимся за нашу страждущую церковь. Это есть наши усопшие. Помолимся о тех, о ком некому вспомнить. Все вместе поём “Отче наш”». В братствах епископа Макария (Опоцкого) были созданы новые молитвенные тексты, достаточно традиционные по духу и содержанию, однако они имели ряд особенностей, не встречавшихся прежде: например, тему возрождения апостольского служения. Тексты молитв сохраняют общинный и братский характер в противоположность идее индивидуального освящения. Для всех описываемых случаев характерно, что и служение, и тексты молитв предполагали не индивидуальное «спасение», но единую христианскую жизнь в общине и/или в братстве. В этом же ключе можно рассматривать и возрождение диаконического служения женщин. Женщины могли передавать запасные Дары в места заключения священникам и епископам, о чём упоминает Сергей Иосифович Фудель в книге «У стен Церкви». Сама жизнь заставляла быть проще, поскольку не было никаких внешних, церковных или государственных, опор.

В исследуемом опыте служения евхаристии у новомучеников и исповедников мы наблюдаем восстановление связи между верой, молитвой и жизнью, пророческую свободу в совершении молитвы: все особенности проверяются жизнью, определяются христианской совестью и знанием подлинной традиции Церкви. Богослужению возвращаются общинный и братский дух апостольской общины, Христова любовь. Данный опыт был не просто поддержанием культа, но служил формированию церковной жизни, был подчас единственным выразителем её полноты и качества.

III. Проблема восприятия опыта евхаристического служения новомучеников и исповедников в современной литургической практике

Как было сказано вначале, наиболее сложным с исследовательской точки зрения представляется анализ опыта, как освящённого подвигом новомучеников и исповедников, так тем более и наш, современный. И здесь также придется ограничиться тезисами.

К сожалению, следует констатировать, что литургический опыт новомучеников и исповедников воспринимается в Русской церкви сегодня как ситуативный, определявшийся исключительно внешними обстоятельствами. Он пока не воспринимается как единое целое; во многом это объяснимо, поскольку сам опыт ещё в достаточной степени не собран, не обобщён и не исследован, хотя известен в основных практических частях. Главной проблемой остается непризнание его литургической и экклезиологической значимости, и, следовательно, необходимости перемен в существующем строе богослужения. В настоящее время на основании известной на сегодняшний день поместной практики можно заключить, что в Русской православной церкви этот опыт воспринят лишь фрагментарно. В течение патриаршества Алексия II следование ему жёстко пресекалось (о чем свидетельствует путь священника Георгия Кочеткова и не только его одного); сейчас намечаются в этой области некоторые изменения к лучшему. Так, благодаря патриарху Кириллу постепенно вводится богослужение с открытыми вратами (во всех кафедральных соборах и ставропигиальных монастырях, в праздник Рождества Христова), в некоторых кафедральных соборах чтение Писания лицом к народу на русском или ином понятном народу языке, реже чтение литургических молитв вслух (на приходах эта инициатива часто наказуема), общее пение. Следует отметить, что именно о таких изменениях велись дискуссии ещё в предсоборное время и на Поместном Соборе 1917-1918 годов, т.е. ещё до наступления гонений, и сейчас все эти изменения давно и широко вошли в практику православных церквей в Европе и Америке, но не в России, к сожалению.

Остаются в целом не воспринятыми экклезиологические завоевания новомучеников и исповедников: действенность любого богослужения, со-служение всего народа, свободное от клерикализма единство евхаристического собрания в общем служении, осмысленное совершение его всеми участниками; литургическое творчество и написание новых молитв. К сожалению, даже научные изыскания литургистов в области церковной традиции не могут повлиять на состояние формуляра литургии (общепризнанные разрушающие смысл вставки в анафоры Иоанна Златоуста и Василия Великого (тропарь 3-го часа, «...преложив Духом Твоим Святым» в анафоре Василия Великого) по-прежнему остаются на прежних местах); устав о совершении литургии в определённые дни после полудня ближе к вечеру не исполняется; на приходах Великим постом повсеместно Литургия преждеосвященных даров совершается утром.

Тем не менее, в последнее время были предприняты важные шаги, свидетельствующие о желании сделать богослужение более целостным и открытым. Одно из ключевых, определяющих решений заключается в принятии после открытого обсуждения документа «Об участии верных в Евхаристии», который при подготовке претерпел серьезную эволюцию, начиная с названия (в начальной стадии подготовки он назывался «О подготовке к причащению» и, как говорят, ключевые изменения в нём были произведены благодаря личному вмешательству патриарха Кирилла). Перенесение акцента с пассивного принятия на действенное участие уже следует признать серьёзной победой. Фрагмент, который прямо ссылается на опыт новомучеников и исповедников, апеллирует к опыту частого причащения в годы гонений: «Исповеднический подвиг Церкви в годы гонений XX века побудил многих священнослужителей и чад церковных переосмыслить существовавшую ранее практику редкого причащения. В частности, в 1931 году Временный Патриарший Синод в своём постановлении от 13 мая указал: “Пожелание касательно возможного частого причащения православных христиан, а для преуспевающих из них – и ежевоскресного признать приемлемым”»¹⁵.

Несмотря на важные решения, документ остаётся в целом достаточно противоречивым. Наряду с разрешением совершать Литургию преждеосвященных даров вечером, дозволением на частое причащение, нормализацией поста для часто причащающихся и облегчением порядка исповеди, данный документ сохраняет ветхозаветное отношение к женщине-христианке, отказывая ей в возможности причастия в дни так называемой «нечистоты». При этом несколькими строками выше было указано на главное условие для причастия – «чистую совесть».

Подводя итог, можно сказать, что литургический опыт новомучеников и исповедников Российских для Русской православной церкви по-прежнему актуален. Можно надеяться на то, что он постепенно, отдельными шагами, будет нами воспринят и унаследован, несмотря на порой встречающееся глухое сопротивление ему, в том числе на уровне представителей церковной иерархии. Многие святые мученики и исповедники уже имеют местное почитание (св. Севастиан Карагандинский), в Российской глубинке им даже ставят памятники, однако такой светильник церкви как архимандрит Таврион (Батозский) не имеет даже местного, не то что общецерковного, почитания. Однако народ церковный, к сожалению, по-прежнему практически удален от активного участия в богослужении; тексты молитв и Писания остаются народу в основном недоступными; разделение между алтарём и храмом сохраняется, молитвы по-прежнему не слышны и народ не может в них участвовать, литургический катехизис практически отсутствует, язык богослужения остаётся в основном непонятным, песнопения исполняются так, что им невозможно подпевать, Священное писание на систематическом основании в богослужении не задействовано, живая литургическая проповедь остается по-прежнему редкостью; итог: народ не воспринимается как сослужитель, да никто толком и не учит его, что значит служить Богу во время храмового богослужения. Тем не менее, стремление к обновлению церковной молитвы, свободное от какого-либо «обновленчества», в нашей церкви есть.

Пока считается, что скудость внешних условий и особенности практики новомучеников и исповедников Российских определялись ситуацией гонений, а в настоящее время гонений нет, следовательно, можно не принимать во внимание эти особенности и вернуться к прежним дореволюционным формам богослужения. Однако важны и эти особенности, и ещё более – то, что члены Церкви должны быть не потребителями, а участниками совершающегося богослужения, служить Богу сердцем и умом, не разделяя веру, жизнь и молитву. Подчеркнём: не в том дело, что если мученики могли служить без облачений и сосудов, то и нам, как некоторые думают, от них следует отказаться. Нам следует воспринять как литургические, так и экклезиологические завоевания новомучеников и трудиться над тем, чтобы унаследовать их глубокое знание церковной традиции и любовь к ней и готовность следовать воле Божьей даже при угрозе собственной жизни.

Библиография

Источники

1. «Богом моим пройду стену...»: Подвиг исповедничества архимандрита Тавриона (Батозского). Автор-составитель Валентина Костина. Пермь, 2010. 373 с.
2. Воспоминания соловецких узников: [1923 – 1939] / отв. ред. : иерей В. Умнягин и др. Т. 1, 2. Соловки, 2014.
3. Вся жизнь – Пасха Христова. Архимандрит Таврион (Батозский). Жизнеописание. Воспоминания духовных чад. Проповеди. / Сост. свящ. Владимир Вильгерт. М., 2001.
4. Дамаскин (Орловский), игумен. Единство через страдание. Новомученики России, Украины и Беларуси. М. : Региональный общественный фонд «Память новомучеников и исповедников Русской Православной Церкви», 2017. 640 с.
5. Дамаскин (Орловский), игумен. История канонизации новомучеников и исповедников Русской Православной Церкви: конец XX – начало XXI века. Тверь : Издательство «Булат», 2016. 399 с. Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники Русской Православной Церкви XX столетия: жизнеописания и материалы к ним. Т. I – VII, Тверь : Булат, 1992-2002.
6. Житие священномученика Александра Парусникова (1879-1938). Автор-составитель игумен Дамаскин (Орловский). Тверь : Булат, 2002. При допросе упоминаются беседы в церковной сторожке после богослужений с членами церковного причта.
7. Житие священномученика Константина Голубева (1852-1918). Автор-составитель игумен Дамаскин (Орловский). Тверь: Издательство «Булат», 2002. С. 24. Об о. Константине говорится, что когда он узнал, что будет расстрелян, «передал из тюрьмы детям свой наперсный крест и служебник». Очевидно, что в тюрьме он совершал богослужения, иначе зачем ему в тяжелых условиях заключения требовался служебник, однако никаких комментариев по этому поводу в житии нет.
8. Житие священномученика Уара (Шмарина), епископа Липецкого (1880-1938). Автор-составитель игумен Дамаскин (Орловский). Тверь : Булат, 2002.
9. Житие священномучеников Прокопия (Титова), архиепископа Одесского и Херсонского, и пресвитера Иоанна Скадовского. Автор-составитель игумен Дамаскин (Орловский). Тверь : Булат, 2002. В протоколе допроса указывается, что Иоанн Скадовский обвинялся в совершении богослужений в своей квартире, облачался при этом в ризы. Он признает, что совершал таинства: исповедь, крещение, служил молебны, панихиды (С. 33).
10. Жураковский Анатолий, священник. «Мы должны всё претерпеть ради Христа...»: проповеди, богословские эссе, письмо из ссылки к своей пастве / Сост., авт. и коммент. П.Г. Проценко. М. : ПСТГУ, 2008. 345 с.
11. Избранные молитвы: Из наследия братства епископа Макария (Опоцкого) / Авт. предисл. проф. свящ. Георгий Кочетков; Публикатор Д.С. Гасак. М. : Культурно-просветительский фонд «Преображение», 2016. Изд-е 2, дополненное.
12. Копировский А.М. Последний из «могикан». Воспоминания об архим. Таврионе (Батозском) // Кифа. 2004. №9 (24).
13. Об участии верных в Евхаристии. Документ одобрен для практического руководства архипастырей, пастырей и мирян на Архиерейском Совещании 2015 года // Режим доступа: https://prichod.ru/katekhizatsiya/PDF/Evharistiya.pdf (дата обращения: 21.01.2018).
14. Резникова Ирина. Православие на Соловках. Материалы по истории Соловецкого лагеря. СПб. : Научно-информационный центр «Мемориал», 1994. 206 с.
15. Таврион (Батозский), архим. Наше назначенье в том, чтобы Вам служить. М., 2002.
16. Чельцов Михаил, прот. Воспоминания «смертника» о пережитом. М. : Издательство им. свт. Игнатия Ставропольского, 1995. 159 с.

Исследования

1. Балашов Н., прот. На пути к литургическому возрождению. М., 2001
2. Беглов А.Л. В поисках «безгрешных катакомб». Церковное подполье в СССР. М. : Издательский совет Русской Православной Церкви, «Арефа», 2008. 352 с.
3. Бычков С.С. Страдный путь архимандрита Тавриона. М. : Издательство «Тэтис Паблишн, 2007. 464 с., илл.
4. Виктор (Мамонтов), архим. Сердце пустыни. М. : Свято-Филаретовская высшая православно-христианская школа, 2005. – 94 с.
5. Головкова Л. Особенности прочтения следственных дел в свете канонизации новомучеников и исповедников Российских // Альфа и Омега. 2000. №4 (26). С. 206-215.
6. Дамаскин (Орловский), игумен. Историко-церковные исследованиы житий святых мучеников и исповедников Русской православной церкви ХХ столетия // Вестник архивиста. №3 (107). 2009. С. 38-49.
7. Дамаскин (Орловский), иером. Гонения на Русскую православную церковь в советский период // Религии мира. История и современность. Ежегодник 1999. М. : Вестком, 1999. 448 с. С. 17-32.
8. Из опыта новомучеников и исповедников Российских. Материалы семинаров. М. : Культурно-просветительский центр «Преображение», 2011. 188 с.
9. Иноземцева З.П., Романова С.Н. Дела по обвинению православного духовенства и мирян как исторический источник // 2000-летию Рождества Христова посвящается. Сборник. Москва : б.м., 2001. С. 112-131.
10. Лепёхина А.Н. Архимандрит Таврион (Батозский). Опыт подготовки материалов к канонизации. Работа на соискание степени магистра богословия (ркп.). М. : СФИ, 2013. 84 с.
11. Митрофанов Георгий, прот. Русская Православная Церковь XX в. – Церковь новомучеников и исповедников // Славянский альманах 2003. М. : Индрик, 2004. С. 295-303. С. 301.
12. Семененко-Басин И.В. Новомученики российские: содержание термина // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. 28. М. : КРАСАНД, 2009. С. 367-374.
13. Сонина С.Н. Дискуссия о реформе богослужения в современной РПЦ (на примере обсуждения проекта документа «О подготовке ко Святому Причащению») (на правах ркп.). М. : СФИ, 2014. 22 с.
14. Цыпин В.А., прот. История Русской Православной Церкви, 1917-1990. М.