Новый перевод Пасхального канона

Этот перевод Ю.И. Рубан опубликовал в качестве приложения к своей книге «Пасха. Светлое Христово воскресение. История, богослужение, традиции», которая была представлена около месяца назад в Санкт-Петербурге. 

Слава Богу, что появляются новые переводы богослужения и особенно тех его частей, которые до сих пор еще не получили адекватного современного литургического звучания на русском языке. И среди первых в этом списке, конечно, текст Пасхального канона, авторство которого принадлежит святому Иоанну Дамаскину. Этот канон переводили и иеромонах Феофан Адаменко, и Евграф Ловягин, но, к сожалению, до сего момента услышать его в пасхальном богослужении на церковном русском языке было невозможно. 

Мне кажется, люди, которые участвуют в богослужении, достойны того, чтобы слышать это замечательное произведение Иоанна Дамаскина в доступной для себя форме. Иначе мы закрываем от людей смысл праздника. Сегодня уже повсеместно во всех храмах Евангелие на пасхальной литургии читается на русском языке, и, я думаю, это прямое указание на скорейшую необходимость перевода и всех остальных частей богослужения. 

Сам текст канона может быть положен на принятый сегодня распев, который по-простому называется «барыня-барыня». Да, безусловно, хочется какой-то более глубокой образности, более точного и емкого слова. Как было бы важно, чтобы каждый новый перевод учитывал уже имеющиеся в этой области наработки – это будет обогащать наш литургический язык. Так, к сожалению, бывает не всегда. Но в отсутствии возможности слышать на русском языке Пасхальный канон, безусловно, труд Юрия Рубана очень нам помог и поддержал всех тех, кто хочет понимать богослужение, понимать, Кому, о чем и как он молится. 

Мы в меру своих скромных сил также постараемся подготовить перевод пасхального канона, будем трудиться над переводом и других богослужебных песнопений. Гимнография – это огромный пласт церковного Предания, который во многом, к сожалению, лежит мертвым грузом и не оплодотворяет жизнь и молитву современных христиан в силу своей непонятности. Как замечательно говорил святитель Феофан Затворник, мы скрываем от людей богатство церковного научения под спудом непонятного языка. И, безусловно, подлежат переводу – именно поэтическому богослужебному переводу на церковный русский язык – и воскресный Октоих, и гимнографические тексты Триоди постной и цветной, и еще многие, многие тексты. 

Конечно, всегда хочется, чтобы перевод был действительно переводом, а не подстрочником. Всякий раз, когда сталкиваешься с подстрочником, чувствуешь какое-то обеднение языка, в то время как литургический язык призван как раз обогатить наш обыденный язык. При этом, на мой взгляд, важно не просто ставить целью отразить в переводе лишь художественную, эстетическую красоту исходного богослужебного текста – самой главной целью был и остается смысл: «Стану молиться духом, стану молиться и умом» (1 Кор 14:15). Каким бы эстетически прекрасным нам ни хотелось видеть богослужебный текст, он в первую очередь должен открывать смысл, а не затемнять его. Важно также, чтобы перевод не оставался лишь плодом кабинетного труда. У каждого литургического перевода должно быть богослужебное измерение, чтобы он получал рецепцию участвующих в богослужении христиан, обретал жизнь в молитве, в жизни церковного собрания – конкретной общины или христианского братства, так или иначе собранных вместе на одно и то же молящихся Богу людей. Тогда только и можно сказать, что дело перевода обретает свою полную меру.