Выявление, выбор и поставление старших в церкви
З.М. Дашевская, декан богословского факультета СФИ, в докладе «Духовные дарования и иерархические степени в молитвах поставления на служение церкви» проанализировала молитвы поставления в литургико-канонических памятниках и свидетельства отцов и учителей церкви.
По словам докладчицы, исследование вопроса о литургическом поставлении на церковное служение выявляет сложную коллизию между харизматическим старшинством в Церкви по дару Св.Духа, которое связано с иерархией духовных дарований, и более поздней практикой избрания и литургического поставления священно- и церковнослужителей. Тексты литургико-канонических памятников свидетельствуют об определенных процессах в жизни церкви, а именно о нарастании ветхозаветного понимания старшинства, когда новозаветное епископство, пресвитерство и дьяконство было переосмыслено в категориях ветхозаветного служения первосвященника, священника и левита. В частности, для александрийского богословия существенную роль играет небиблейский символизм, идея «лестницы», «восхождения», подобия земной и небесной иерархий. Постепенное развитие в истории получает идея степеней служения, под влиянием которой будет складываться порядок должностей служителей клира, зависящий также и от византийской имперской системы государственных должностей. Со временем происходит постепенная трансформация духовного дарования церковного старшинства в должность с закрепленными литургическими функциями; особенности древних харизматических служений впоследствии усваиваются иерархическим степеням. Идея иерархического посвящения и постепенного восхождения из степени в степень получит богословское обоснование, о чем свидетельствует содержание молитв поставления в Византийском евхологии.
На вопрос, прозвучавший в дискуссии после доклада, — «каким образом осуществлялось избрание епископа?» — З.М. Дашевская ответила, что найти свидетельства в литургических памятниках о порядке избрания вряд ли возможно, но есть некоторые косвенные свидетельства о том, что не только клир, но и всё церковное собрание принимало участие в избрании достойного кандидата (кандидат на епископское служение должен был «понравиться всем» (Апостольское предание, гл.3)).
П. Г. Рогозный, канд. ист. н. (ИРИ РАН), посвятил доклад «Иерархия и рядовое духовенство в 1917 г.: от церковной революции к Поместному собору» драматичному периоду церковной истории от начала Февральской революции до открытия Великого Поместного собора 1917-18 гг. В этот период в епархиях Российской Православной Церкви проходили епархиальные съезды духовенства, на которых избирались епископы; были также организованы епархиальные советы, существенно ограничившие епископские полномочия. Неугодных епископов голосованием отправляли в отставку, часто указывая как причину отставки «деспотизм». Проводимое таким образом смещение епископов было впоследствии названо «церковным большевизмом». Такие явления церковной жизни несомненно свидетельствовали о кризисе церковного управления в результате Синодального церковного управления. В отдельных епархиях были специально разработаны правила избрания кандидатов на все церковные должности. Например, для Петроградской епархии такие правила были разработаны профессором СПбДА А.И. Бриллиантовым.
В дискуссии после доклада проректор СФИ Д.С. Гасак напомнил о важности опыта русской эмиграции, сохранившей принцип выборности и взаимной ответственности как наследие Великого Поместного собора 1917-18 гг. Например, эти принципы были воплощены в устроении церковной жизни в Западноевропейском патриаршем экзархате, находившемся в управлении митр. Евлогия (Георгиевского), и позже — в изначальном варианте устава Сурожской епархии.
М.В. Шкаровский, д. ист. н., ведущий научный сотрудник Центрального государственного архива Санкт-Петербурга, рассказал об истории иосифлянского движения в РПЦ после кончины патриарха Тихона (Белавина). По мнению М.В. Шкаровского, представители «иосифлян» не следует считать раскольниками. Все сторонники митр. Иосифа (Петровых) признавали главой РПЦ пребывавшего в тюрьмах и ссылках Патриаршего Местоблюстителя митр. Петра (Полянского).
М.В. Шкаровский отметил, что «иосифляне» попытались осуществить третий путь, отличный от «катакомбного» или избранного митр. Сергием (Страгородским) для Православной Церкви в СССР — легальной или полулегальной оппозиции со своими органами управления и иерархической соподчиненностью. Иосифлянское движение потерпело поражение вследствие обострения антирелигиозной политики советского режима с конца 1920-х по1930-е гг. Из-за сложных отношений представителей иосифлянского движения к церковной политике митр. Сергия отношение в РПЦ к канонизации новомучеников и исповедников — «иосифлян» до сих пор остается неоднозначным.
Преподаватель Богословского колледжа СФИ Н.Д. Игнатович в своем докладе рассказала о принципе старшинства в школах Крестовоздвиженского трудового братства, основанного Н.Н. Неплюевым, который являлся также и его духовным попечителем. В воспитательном процессе школы активное участие принимали старшие ученики, объединившиеся в Старший братский кружок. Они распределили заботу о младших воспитанниках и дали обет взаимной поддержки в деле воспитания товарищей и в собственном приготовлении к братской жизни.
Важнейшим принципом, на котором основывалась жизнь в Крестовоздвиженском братстве, был принцип «добровольной дисциплины любви». Н.Н. Неплюев подчеркивал, что духовного равенства не существует, поэтому братство не может основываться на выборном начале. Необходимо принимать важные решения не простым большинством, но доказавшим свою преданность братству меньшинством. Каждый член братства должен был решиться на исповедание принципа «добровольной дисциплины любви». Это не означало слепой покорности и безволия — напротив, вне духовной свободы и сознательной решимости ограничивать себя ради Бога и созидания дела Божьего невозможно было самоограничение и доверие старшим в братстве.
Таким образом, принятие или непринятие принципа «добровольной дисциплины любви» стало краеугольным камнем и в конфликте с «недовольными», т.е. во внутреннем кризисе братства, и во взаимоотношениях со священниками братства. Те, кто не смог принять этот принцип, ушли, обвинив Неплюева в авторитарности. Это обвинение было подхвачено и широко растиражировано в периодической печати конца XIX — начала XX вв., что во многом сформировало отрицательный образ братства. Завершая свой доклад, Н.Д. Игнатович выразила уверенность, что настанет время, чтобы миф об авторитарности Неплюева будет развеян и историческая и церковная правда восторжествовали.
Во время обсуждения доклада проф.-свящ. Георгий Кочетков напомнил присутствующим о влиянии практики Н.Н. Неплюева на формирование системы воспитания А.С. Макаренко, хотя там духовный рост воспринимался как рост идейный и идеологический.
Затем состоялся круглый стол по итогам конференции.
Информационная служба Преображенского братства
