Чтобы не быть глухими к слову Божьему

В прошедшем 2015 году вышел документ, разработанный вначале Межсоборным присутствием и впоследствии принятый Синодом, – «Об участии верных в Евхаристии». В чем, на ваш взгляд, его значение?

Зоя Дашевская: Слава Богу, что появился такой текст, который отражает некий церковный консенсус по данному вопросу. Положительную его роль я вижу, во-первых, в том, что он ограничивает произвол и возвращает минимальные канонические нормы в пастырскую практику. Я имею в виду в первую очередь евхаристический ритм и основания для отлучения от причастия, которые в этом документе ясно указаны. В личном опыте мне приходилось неоднократно сталкиваться с абсолютным произволом перед Чашей, когда по своему усмотрению клирик сначала отказывал в исповеди, а потом отказывал в причастии на основании того, что ты у него не исповедовался. К большому сожалению, сегодня в церкви есть много разных прямых беззаконий в области Евхаристии, которые не подвергаются никакому каноническому суду. Что сделаешь – это результат исторических грехов, и мы несём на себе их последствия. Теперь в таких случаях можно будет ссылаться на принятый недавно документ.

Второе, о чем хотелось бы сказать, – это очень важное упоминание о норме совершения Литургии преждеосвященных даров в положенное ей вечернее время. Таким образом, в практике нашей Русской православной церкви мы имеем шанс снова вернуться к совершению уставной вечерни с причастием, которая будет собирать народ Божий Великим постом. Конечно, важно, чтобы такое богослужение было не просто некоторым литургическим изыском. Такая вечерня должна соотноситься с духовным усилием поста.

Почему так важно служить Литургию преждеосвященных даров вечером?

Зоя Дашевская: Отвечая на этот вопрос, следует прежде всего смотреть на то место, которое это богослужение может занимать сейчас в жизни живой церковной общины или братства. Ведь дело не в том, что мы держим евхаристический пост перед нею с утра или с полудня, а вечером приходим прослушать прекрасный прокимен и приобщиться Святых таинств. Участие в этой литургии, а точнее – вечерне с причастием, имеет смысл, во-первых, если есть в практике нормальная евхаристическая жизнь и прежде всего нормальная воскресная Евхаристия с полной анафорой.

Во-вторых, в ней важно соборное совершение литургической молитвы, то есть все молитвы должны быть слышны, и в них, тем самым, все члены собрания могут принимать участие, потому что молитвы возносятся от имени всего народа Божьего.

Но помимо литургического аспекта более важен, на мой взгляд, именно экклезиологический аспект богослужения. Ведь Литургия преждеосвященных даров предполагает особое усилие собирания церкви. А зачем это усилие предпринимать, для чего нужна Евхаристия, для чего христианам необходимо собираться со Христом и во Христе, чтобы Он был посреди нас? Конечно, это усилие связано с укреплением церкви, с ходатайством за неё и нашим личным участием в ней – вот в этом созидании Церкви как духовного дома, сложенного из «живых камней». На мой взгляд, в вечерней Литургии преждеосвящённых даров с причастием этот импульс заложен, потому что народ Божий надо собирать. И эта вечерня после общего труда, конечно, напоминает нам о древнейших христианских собраниях, которые происходили именно вечером. Мы помним, что в древности это была агапическая евхаристическая трапеза вечером после трудов дня – не в праздности, а именно ради того, чтобы вспомнить ту Вечерю, на которой был преломлен хлеб, была Христом предложена ученикам чаша в воспоминание.

Кроме того, Литургия преждеосвященных даров содействует научению катехуменов, участие которых прямо предполагается и о которых есть молитва в ее чине. Ведь она служится во время Великого поста, когда в жизни катехуменов с древности проходил основной этап оглашения. И такая вечерня с причастием укрепляет катехуменов: они не только слушают слово Божье и слово научения – они пребывают в христианском собрании. Для них очень важно не просто прийти и что-то услышать, даже если это будет Священное писание на понятном языке с соответствующей проповедью, но им очень важно обрести навык молитвы в церковном собрании. Им нужно увидеть церковь молящуюся, трудящуюся, в церковном общении, где все и всё на своих местах, где старшие – это старшие, где младшие – это младшие, где Писание, слово Божье находится в центре и так далее – им это очень важно увидеть. Где они могут это увидеть?

Для начала надо еще увидеть оглашаемых, которым нужно это увидеть – пока их не так много в наших храмах, как хотелось бы.

Зоя Дашевская: Конечно, исторически сложилось так, что эта литургия потеряла обертоны, о которых я говорю, но совершенно не случайно студийский устав предполагал наиболее частые совершения этой литургии, и даже в будние дни церковного года, а в Великий пост не только в первые три дня Страстной седмицы, но и в Великую пятницу. Так что нынешняя вечерня Великой пятницы сохраняет все литургические черты Литургии преждеосвященных даров – со всем порядком чтений, как это традиционно было – сначала два ветхозаветных чтения на вечерне, а потом литургическое ветхозаветное чтение, после — из Апостола и Евангелия. Весь этот порядок сохраняется в чинопоследовании вечерни Великой пятницы, и не только там.

Но вернемся к документу. Сам факт, что, наконец, мы обратили внимание на соответствие того, что мы делаем перед лицом Божиим, логике и здравому смыслу человека-участника, – это уже большой шаг вперёд. Мне приходилось лично слышать из уст одного настоятеля о том, что «церковь – царица времени» и поэтому она совершает что хочет и когда хочет, понимаете? Но ведь такого никогда в церковной жизни, в традиции не было, если обратиться к истории богослужения. Это просто какие-то перевёртыши, аберрации сознания, и нужны дополнительные усилия для того, чтобы эти вещи постепенно изживались.

Не случайно не так давно об этом говорила наш современный замечательный литургист, инокиня Васса (Ларина), член Межсоборного присутствия. Широко известна её замечательная статья «Женская не/чистота: что это и зачем», в которой автор провела исследование источников по данному вопросу и предложила некоторые выводы. Не так давно инокиня Васса сказала важную вещь: когда мы теряем чувствительность к искажениям смысла в церковной жизни, в церковной молитве, когда нам всё равно, что слова «Завершим нашу утреннюю молитву» мы произносим на закате, – это вещи не безобидные. Последствия их в том, что мы как христиане теряем свою церковную идентичность – фактически мы глохнем, становимся глухими к слову Божьему. Это замечательное наблюдение: в результате тяжелых компромиссов и утерь смысла само слово Божье перестаёт действовать в нашей жизни. И это важное наблюдение стоит проанализировать каждому с точки зрения своего церковного опыта и применить его к себе: там, где ты идёшь на компромисс, ты становишься глухим к слову Божьему. Это верно не только для богослужения, но и в других областях церковной жизни.

Итак, ритм участия в Евхаристии, основания для отлучения от причастия, Литургия преждеосвященных даров вечером. Это действительно важные аспекты евхаристического служения. Что еще стоит отметить?

Зоя Дашевская: Вопрос о соотношении исповеди и Евхаристии. Фактически это отдается на пастырское усмотрение. Это нормально: не надо подсматривать ни за чьей свободой. В конце концов, так говорит нам Священное писание. И мы должны доверять членам народа Божьего, мы ведь не стадо овец православных бессловесных. Всё-таки человек во Христе словесен, он духовен, поэтому надо его воспринимать как члена церкви. Это, конечно, ставит вопрос о воцерковлении, о катехизации, а значит, и об обретении литургического опыта. Соединение катехизического и литургического опыта – это несомненный союз, который должен войти в практику церковной жизни как норма, потому что не бывает одного без другого, невозможно лекционно привить человеку литургический опыт, как и опыт жизни по вере.

И ещё положительная сторона в этом документе, которую я отметила для себя, – это трансформация, которая произошла с его названием. Первоначально он назывался «О подготовке к причащению», а теперь называется «Об участии верных в Евхаристии». Я считаю, что это колоссальный шаг вперёд, потому что, слава Богу, заметили: в церкви есть верные. Это хорошо.

Может быть, вы видите перспективу для развития того, что в этом документе предложено? Или на этом можно остановиться?

Зоя Дашевская: Конечно, перспектива всегда есть, и в этом случае тоже. Во-первых, раз документ называется «Об участии верных в Евхаристии», важно, чтобы эти верные действительно имели реальную возможность участвовать в Евхаристии, а значит, слышать все молитвы, за исключением тех, которые священник читает о себе самом. Это, конечно, норма церковной жизни, не обозначенная в тексте. Не случайно известный литургист архимандрит Роберт Тафт много научных усилий посвятил тому, чтобы вернуть православным чтение литургических молитв вслух. В одной из своих статей он пишет, что исторически церковь не может руководствоваться ретроспективной идеологией: мы восстанавливаем то или иное не потому, что это было когда-то хорошо, а потому, что это необходимо для жизни церкви сегодня. Поэтому необходимо приложить все усилия для того, чтобы сейчас церковные молитвы, которые возносятся от лица церковного собрания, были слышны верным. Хотя, конечно, нам хорошо известна сложная история этого вопроса.

Важнейший вопрос, конечно, связан с тем, что мы – члены народа Божьего Нового Завета, и возвращение каких-то моментов, связанных, например, с женской нечистотой и какими-то ограничительными нормами, выглядит странно. Давайте смотреть и на исторический контекст, и на жизненную ситуацию. Если авторы хотят вернуть ветхозаветный порядок отношения к женской нечистоте, то пусть тогда обрезывают священнослужителей и вообще всех мужчин. Ведь если мы внимательно читаем Ветхий завет, то там в первую очередь речь идёт не о женской нечистоте, а о мужской. Давайте тогда с этого начнём, давайте говорить об этом вслух, если мы хотим вот так эти вопросы обсуждать. Мне кажется, что Господь с исцелением кровоточивой жены всё здесь объяснил. И такие древние памятники, как Апостольские постановления, прекрасно нам говорят о том, что если ты, женщина, думаешь, что в этот день ты не можешь читать Писание и быть в собрании, то значит, совсем ты ничему не научена¹.

Статья сестры Вассы, опубликованная на портале Богослов.ру, вызывала достаточно бурную реакцию со стороны клириков, то есть мужчин. На мой взгляд, мы должны думать о созидании церкви, о том, чтобы она назидалась любовью.

И еще в документе видна интенция сделать богослужение более доступным, но, опять же, о переводе богослужения ничего не говорится. Дискуссия о богослужебном языке была довольно бурной, но единой общецерковной позиции по этому вопросу так и не удалось выработать. Таким образом, надо трезво понимать, что документы основных вещей всё равно не решают, они могут лишь ограничить беззаконие.

Для чего нужен канон? Как в каноне о досаждении епископу: кто досадит (не просто огорчит своего епископа грустным видом лица своего, или даже словом, а досадит, то есть ссадину причинит, ударит) – тому канон предписывает наказание и таким образом ограничивает зло. В этом смысле, ограничительная сила у этого документа, конечно, есть. Мы же, трезво размыслив, понимаем, что вещи, связанные с действием Духа, не документами определяются. Может быть, Евангелие – наш единственный документ, слово Божье живое, действенное, которое острее меча обоюдоострого.

То есть вы говорите о том, что подобные документы должны быть чем-то дополнены в самой церковной жизни?

Зоя Дашевская: Не просто дополнены. Если мы всерьёз думаем о возрождении полноты жизни в церкви, если мы хотим, чтобы Дух действительно дышал (а ведь Он дышит, где хочет) в жизни церкви во всех её проявлениях, чтобы церковное собрание действительно было собранием народа Божьего, если мы хотим не просто мечтать об этом где-нибудь на дружеской кухне – здесь нужны, конечно, совсем другие меры. Надо возвращаться к евангельским основаниям церковной жизни, которые даны нам Самим Господом; мужественно смотреть: что в опыте жизни церкви и в опыте молитвы этим вещам не соответствует. Ничего не нужно выбрасывать, не надо брать на себя дерзость приходить и говорить: вот это нам не нужно, вот это надо выполоть и так далее, но осмысление, покаяние, какой-то труд и общая работа должны быть. А для этого народ Божий должен быть научен, наставлен не особой «церковью учащей» по отношению к «церкви учащейся», а евангельским, святоотеческим опытом научения, полноценной катехизацией. Тогда в соединении веры, молитвы и жизни человек естественным образом входит в церковное собрание и в нём молится сначала как катехумен, потом как верный. Тогда он сможет участвовать в богослужении полноценно: слышать молитвы и Писание на родном языке, и при этом молитвы, которые предназначены для произнесения в собрании, – не во время пения хора, и не из-за глухой преграды иконостаса, и сможет дать рядом стоящему в храме целование мира.

Найти такое церковное собрание, которое состоит из «живых камней», где нормы богослужения находятся на своих местах, куда можно привести человека и где в той мере, в которой он в состоянии воспринимать, он эту воплощенную норму может увидеть, – самая трудная задача сегодня. Ведь совершением одной Евхаристии наше соборное богослужение не ограничивается. А на практике получается, что литургия – это единственное богослужение, которое собирает сейчас церковный народ, да и то – тех, кто хочет чего-то большего, чем молебен или ещё какие-то паралитургические формы или обряды.

А ведь есть богослужения суточного круга и для монашеского братства, и в традиции кафедрального богослужения, которые в древних текстах назывались «Синаксис». Есть два синаксиса: утром и вечером, когда церковное собрание собирается в возможном своём качестве полноты для того, чтобы слушать слово Божие, назидаться и приносить Богу общие молитвы. К сожалению, сейчас подлинная церковная традиция очень плохо у нас известна, и даже люди знающие часто не имеют сил и вдохновения о ней свидетельствовать. И выходит на практике, что люди малообразованные руководствуются какими-то ведомыми только им идеями и вместо церковного предания утверждают что-то совсем странное – даже не локальные традиции, а просто домыслы, никак в церковной традиции не укорененные. Вот почему всем нам следует знать церковную традицию. Вот такое знание, опытное, не начетническое, а живое, которое связано с жизнью конкретного церковного собрания, ныне большая редкость. И откуда тогда возьмется участие верных в Евхаристии, когда у них нет никакого опыта взаимодействия даже в молитве, не говоря уже о других сферах жизни?

Поэтому слава Богу, что появился такой документ, который вызывает дискуссию о самых разных областях церковной жизни и молитвы, привлекает внимание к практике церковной жизни и стимулирует взаимодействие церковного опыта и знания традиции. Всякий такой текст ставит вопрос прежде всего о церковном собрании и о том, из кого это собрание состоит, о его границах и, соответственно, о качестве церковной жизни его членов, которая связана и с их верой, и с их молитвой.

__________

¹ «...в добром нет ничего худого. И естественное очищение не мерзко пред Богом, Который премудро устроил, чтобы оно бывало у женщин в каждые тридцать дней, для их здоровья и укрепления... Но и по Евангелию, когда кровоточивая прикоснулась к спасительному краю одежды Господа, чтобы выздороветь, Господь не укорил ее и отнюдь не обвинил, напротив исцелил ее, сказав: “вера твоя спасла тебя”... Итак, не наблюдайте вы того, предписанного в Законе и естественного, думая, что чрез него оскверняетесь. Не соблюдайте и иудейских отделений, или постоянных омовений, или очищений от прикосновения к мертвому. Но без наблюдения собирайтесь в усыпальницах, совершая чтение священных книг и поя псалмы по почившим мученикам и всем от века святым, и по братьям своим, почившим о Господе. И вместообразную приятную евхаристию царского тела Христова приносите в церквах своих и в усыпальницах». Постановления апостольские. Издательство Троице-Сергиевой лавры, 2006. Пп. 28, 30.