Четыре года без отца Павла Адельгейма

Дорогие братья и сёстры, мы только что помолились об отце Павле этой краткой заупокойной молитвой, хотя прекрасно знаем, что такие люди, как он, сами достойны того, чтобы призывать их молитвы, надеяться на их ходатайство пред Богом за нас. И такой человек в нашем братстве уже не единственный. Есть целая плеяда таких людей, о которых мы можем прямо сказать, что они святые Божьи люди.

Сегодня, в этот неюбилейный, но для нас очень важный день, мы вспоминаем отца Павла, вспоминаем его глубокомыслие, его решительность, его неотступность, его бескомпромиссность, его неторопливость – и при этом необыкновенную настойчивость. Мы вспоминаем его очень смелые – иногда даже на грани возможного – доклады на наших конференциях, на наших встречах; мы вспоминаем людей, которых он собирал, невзирая на некоторые различия во взглядах. И мы вспоминаем просто человека, который жил полноценной христианской жизнью целых 75 лет! Мы поздравляли его с семидесятипятилетием за несколько дней до его убийства, этого, как вам хорошо известно, политического убийства, которое лежит чёрным пятном на совести нынешней власти и на совести, к сожалению, церковных руководителей, тех епископов, которые последние десятилетия его жизни стояли над ним иерархически, но часто беззаконно.

Мы вспоминаем отца Павла, для того чтобы учиться у него, для того чтобы вдохновляться его жизнью. Он с радостью и счастьем жил по-христиански, и при этом всегда страдал. Можно было только удивляться этому! Не только тому, что он был под арестом, в тюрьме, потом в лагере, где потерял ногу из-за покушения на его жизнь. Это был важный эпизод в его жизни, и Господь его сохранил. И отец Павел всю жизнь – он потерял ногу в молодом возрасте, а дожил до 75 лет, – до последнего дня служил, при этом не спеша сокращать богослужение, не спеша садиться… Он имел на это всё полное право, больше, чем кто бы то ни было другой, но он этого не делал. Я с ним служил в алтаре не однажды, и я был потрясён, потому что даже здоровые люди, молодые часто спешат поскорее сесть, как только что-то где-то можно: иконостас, слава Богу, позволяет это делать, хоть только на одни возгласы вставай, и больше ничего. Но вот отец Павел этого не делал. Он страдал, но без гримасы страдания! Вот что удивительно – в нём не было никакой позы. В наше позёрское время, когда люди сплошь и рядом только и думают о себе, своём и своих, только жалеют себя и боятся где-то что-то серьёзное пережить, и поэтому, как правило, плавают по поверхности, отец Павел – очень важный, замечательный пример.

Удивительно, что его признавали и уважали самые разные люди: и самые консервативные, даже фундаменталистски настроенные, и полураскольники, иногда даже «православные» раскольники, и люди куда более здоровых, нормальных, просвещённых и просветлённых взглядов. Он всех мог собрать. И его служение церкви уникально. Дай Бог нам учиться такому служению Богу и Церкви! А ведь мы говорим, что главная задача нашего братства заключается именно в этом.

Отец Павел прекрасно понимал, как трудно ему войти в наше братство, потому что оно стало для многих камнем преткновения и жупелом для всякого рода подозрений и обличений. Но он сделал и этот шаг, хотя и некоторое время раздумывал, что правильно. Он вошёл в братство сознательно, потому что видел, что наши цели жизни, смысл нашей жизни и основные «методы» нашей жизни полностью совпадают. Он это увидел, он это признал. И для нас это великая честь и радость. Но мы должны оправдать это. Так же как жительство в нашем братстве, скажем, Сергея Сергеевича Аверинцева и других выдающихся людей, или близкую дружбу с ними. Мы должны понимать, что нам это залог, о котором мы часто не думаем, относясь ко всему слишком потребительски.

Давайте сегодня будем воспоминать отца Павла! И если кто-то сам, просто в сердце своём вспомнит его, и особенно опыт общения с ним, помолится ему, как это в церкви принято – молиться святым, то, я думаю, мы не потеряем тех даров, которые Господь нам дал и через отца Павла!

Аминь.