«Он один из благороднейших людей России последнего столетия»
— Отец Иоанн, Вы читали едва ли не все произведения Солженицына, в Вашей судьбе, в обретении Вами пути к Богу и в Церковь он сыграл огромную роль. Как Вы думаете, кем был для России Александр Исаевич Солженицын?
О. Иоанн: Последним великим русским писателем, достойно завершающим традицию великой русской литературы, которая была у нас в XIX веке. Он — сильное продолжение Толстого и Достоевского, продолжение и завершение.
— Как Вы считаете, что наиболее ценно в его наследии для нас, живущих сейчас?
О. Иоанн: Думаю, что художественное творчество, которое остается многими непрочитанным. Особенно те вещи, которые он сам для себя обозначал как приоритетные: роман о революции «Красное колесо» и «Архипелаг Гулаг». Потому что «Архипелаг Гулаг» — это на сегодняшний день единственный памятник советской эпохи. И если нам захочется снова потосковать по советскому времени, надо просто открыть «Архипелаг Гулаг», чтобы с его страниц на нас повеяло ужасом, который тогда был.
Сейчас уже очень многое сделано, чтобы уничтожить память о том времени, но «Архипелаг» дает возможность погрузиться в него. Он интересно построен, можно понять и как происходило схождение в ад (этому посвящен 1 том), как шла жизнь на дне (2 том), и каким было восхождение (3 том), когда пружина пошла в обратную сторону и все придавленное советской властью, наконец, стало распрямляться. Везде, в том числе и в лагерях. «Архипелаг Гулаг» фиксирует то, что Хрущев стал открывать ворота лагерей не по доброй воле, а потому что в лагерях уже начались освободительные движения — революции, бунты, восстания. Это было еще перед смертью Сталина.
«Архипелаг» дает нам не только память о подавлении всего живого, что мы знали и помнили, он возвращает опыт сопротивления этому, о чем очень мало говорят. Может быть, потому что дальше первого тома, как правило, люди его не читали.
— У меня такое впечатление, что Солженицына сейчас в России мало читают. Как Вы думаете, почему так происходит?
О. Иоанн: Сейчас вообще мало читают. Но все же за последние 10 лет ситуация сильно изменилась. В 90-е годы его действительно не читали, но каждый почему-то считал возможным высказываться о нем соответственно тому образу, который сложился внутри человека, как будто он уже прочитал всего Солженицына, все его тридцать томов. Но сейчас люди берут книги Солженицына и читают: и «Архипелаг Гулаг», кто-то уже прочитал «Красное колесо». Так что у меня впечатление прямо противоположное.
— Отец Иоанн, а какое произведение Солженицына произвело на Вас наибольшее впечатление?
О. Иоанн: Из художественных произведений я больше всего люблю «В Круге первом». Он мне напоминает роман, в котором есть перекличка и с Толстым, и с Достоевским. Еще мне очень нравятся его автобиографические произведения: «Бодался теленок с дубом», «Угодило зернышко промеж двух жерновов». Из рассказов я больше выделяю не « Ивана Денисовича», и даже не «Матрену», а «Случай на станции Кочетовка». Мне нравятся «Крохотки». Они имели для меня особое жизненное значение, я многому научился через эти книги.
— Как сохранить то ценное, что есть в его произведениях?
О. Иоанн: Думаю, что только одним образом — просто брать и читать, потому что он — писатель, и все самое главное сказал в книгах. Это возможно, только вступая с ним в диалог посредством книги. Он остается непрочитанным автором. Его начали читать в последние 10 лет с большим вниманием, но все-таки в основном прочитаны только ранние произведения.
Я убежден, что Солженицын очень сильно обогнал время и, конечно, он изменил всех нас. М. Пруст говорил, что «квартеты Бетховена в течение 50 лет рождали и растили публику, достойную квартетов Бетховена». Так же, я думаю, мы еще только догоняем Солженицына, его прозрения, его явление.
Он прежде всего — писатель, но говорить о влиянии его художественного творчества мне труднее всего. Оно, может быть, самое непредсказуемое. В своих публицистических работах он, конечно, ясновидец. Он много предвидел, предсказал. Помню, как в 98-м году появилась его работа «Россия в обвале». И в июле 98-го года газеты с издевкой писали о том, что «этот сказочник» что-то нам наплел про какой-то обвал. Не прошло и месяца, как произошел дефолт, про который все до сих пор вспоминают. Историческое ясновидение, несомненно, у него присутствует.
— Отец Иоанн, а Вы были знакомы с ним лично?
О. Иоанн: У нас было краткое, очень небольшое знакомство. Александр Исаевич знал про наше движение, передавал поклон о. Георгию. Он удивлялся, что такие люди есть, что возможно делать вещи, которые делало наше движение.
— Расскажите о личности Солженицына, о его человеческих качествах.
О. Иоанн: Думаю, что он — один из благороднейших людей России последнего столетия. Никто не сделал для России в это время так много, как он, если брать персоналии. И при этом остался в тени! Фактически он собрал память о ГУЛАГе и на основании 200 с лишним свидетельств написал книгу. Оказавшись в эмиграции, он обратился к людям с призывом присылать ему воспоминания. Представьте себе, человек, приехавший с оккупированной советской властью территории, обращается к ним, говоря, что если воспоминания не написаны, то надо их написать. Фактически он дал смысл многим людям, которые доживали свой век. Он создал Библиотеку-фонд «Русское зарубежье», в которой находится, насколько мне известно, более 1000 рукописей. Его фонд — единственный, кто поддерживал пенсионеров ГУЛАГа, ведь этого никто в нашей стране не делал. Многое из того, что делалось Солженицыным и его близкими, остается в тени. Они это делали скромно.
— Отец Иоанн, как Вы думаете, какие качества помогли Александру Исаевичу делать то, что он делал?
О. Иоанн: Благородство, любовь к России. И сострадание. Когда он пережил раковую болезнь и понял, что ему дана вторая жизнь, он почувствовал себя человеком, который должен заступиться за униженную и поруганную Россию Его жизнь — во многом жизнь рыцаря. И если посмотреть «Бодался теленок с дубом», это видно. В каком-то смысле, «Бодался теленок с дубом» — рыцарский роман. Это великое сострадание и благородство — не щадить себя ради других.
Вопросы задавала Анна Алиева
Информационная служба СФИ