«Гвардини одновременно прав и не прав»
Доклад «Антропологический прогноз Романо Гвардини и будущее христианства в эпоху “человека массы”» представила доцент СФИ кандидат филологических наук Екатерина Полякова.
Свойственное нашему времени новое мироощущение для Гвардини было связано не просто с атеизмом, но с пересмотром идеи личности, какой её знала европейская культура начиная с эпохи Ренессанса, напомнила Екатерина Андреевна. Этой личности приходит на смену, говоря языком Хосе Ортеги-и-Гассета и Ханны Арендт, «человек массы», а место культа свободы и автономии субъекта занимают идеологии. В то же время философы провозглашают тотальную зависимость человека от анонимных общественных сил, ещё более грозных и неотвратимых, чем силы судьбы, которым на заре европейской истории был подчинён языческий мир и от которых его две тысячи лет назад освободило историческое христианство.
«В одном Гвардини оказался безусловно прав: человеку удалось подчинить какие-то иррациональные силы, но они вновь угрожают нам, теперь уже не как силы природы, но как опасность, исходящая от самой нашей власти над природой. Наша власть оказывается тем новым чудовищем, с которым человек не может справиться, и Гвардини ставит другую задачу: обрести власть над властью, научиться контролировать власть. И мы научились в каком-то смысле… Идеология — это и есть власть над властью, но власть эта — не власть человека над собой, как думал Гвардини, а власть, которая не имеет лица — анонимная власть массы. Новые силы, которые властвуют над миром, гораздо страшнее, чем, скажем, силы судьбы языческого мира. Теперь человек приносит в жертву новым анонимным силам свою человечность — своё достоинство: исчезает не только личность, но и лицо», — прокомментировала взгляды философа Екатерина Полякова.
Главный тезис Романо Гвардини в том, что человек в эпоху масс не может уже спасти себя как автономная личность, но может стать лицом, то есть созреть до совершеннолетия, стать субъектом ответственности, включённым в общий порядок, готовым к сотрудничеству, к товариществу, в духе солидарности, понимания и справедливости и предстоящим Богу, принимающим своё, отведенное ему Богом, пусть скромное, но всё же уникальное и незаменимое место в истории. Участники заседания обсудили, насколько состоятельным оказалось на сегодня антропологическое видение Гвардини, а также попробовали обнаружить ещё не исчерпанные возможности его интерпретации будущего христианства.
«Гвардини делает свой антропологический прогноз, указывая, каковы могут быть черты нового человека, который сохраняет себя внутри массы, не пытаясь противопоставить её себе в виде антонимичной пары “гений — толпа”. Он называет три качества: серьёзная честность, храбрость перед лицом новых, неведомых доселе опасностей и аскеза, воля к самоограничению, — всё то, что не очень свойственно человеку Нового времени. И прежде всего надежды Гвардини связаны именно с христианством, с его отмежеванием от гуманизма Нового времени. Будущее христианства он тоже видит в отказе от личности в пользу лица, в каком-то смысле в отказе от пафоса, даже от таинственной религиозности. Христианство тоже должно стать чем-то скромным и простым, но радикально отличающимся от современного ему нехристианского взгляда на мир», — подчеркнула Екатерина Полякова.
«Прогноз Гвардини не сбылся, потому что до сих пор христианство не стало, говоря словами Владимира Соловьёва, “христианством живым, общественным и вселенским”, — считает доцент СФИ кандидат философских наук Виктор Грановский. — До сих пор христианство во всех конфессиях не являет себя вполне как силу “гражданскую и культуротворческую”. Когда читаешь текст Гвардини, понимаешь, что автор этот одновременно и прав, и не прав».
«В центре внимания Гвардини — человек массы. Здесь немного слипаются две разных модальности разговора. С одной стороны, он замечательно и очень тонко описывает нового человека массы, новую ситуацию массовидности. Но это не масса как стихия и не масса как толпа, это масса как овнешнённая рациональная организация жизни, в которую этот человек “вставлен”. А дальше Гвардини говорит о том, чего мы можем ждать от этого человека массы: и оказывается, что в этом смысле именно от него мы ничего ждать и не можем — как от человека, описанного в социологической проекции. Ждать чего-то мы можем от любого человека любой эпохи и любого общества, взятого в другом аспекте, рассмотренного по-другому, хотя бы при этом социологически он принадлежал эпохе массы», — заметила доцент СФИ кандидат философских наук Виктория Файбышенко.