Дьяконы, низшие клирики и миряне как совершители таинств в традиции кафолической (православной) Церкви

Православная церковь, как и католическая, признает, что каждый верный не только может, но и должен в случае отсутствия священника совершить таинство крещения над тем, кто находится в смертельной опасности. На сегодня крещение является единственным таинством, которое, в случае отсутствия священника, может быть совершено дьяконом, низшим клириком или мирянином (мужчиной или женщиной). Иными словами, оно может совершаться целиком через церковного человека-лаика, члена народа Божьего, независимо от пола, если он сохраняет веру и жизнь по совести и научен их принципам. 

О возможности совершения священнодействий мирянами, богословский аспект

Современное богословие, требует, чтобы таинство крещения, совершенное мирянином, было дополнено священником в силу того, что миряне не имеют способности к совершению священнодействий. Действительность же таинств вытекает из самого факта совершения их законно поставленным священником. Поэтому правомочен вопрос, поставленный в свое время протопр. Николаем Афанасьевым: если миряне способны совершать таинство крещения, то, значит, основное положение школьного богословия о полной их неспособности к совершению таинств неправильно? [2] Каким образом тогда мирянам может быть придана способность к совершению таинства крещения ради спасения человека?

Очевидно, ответ на многочисленные вопросы относительно «мирянского крещения» содержится в учении о священническом достоинстве мирян (лаиков), утерянном догматическим богословием, но сохраняющемся в церковной жизни. В Церкви существует изначальное учение о «царственном священстве» всего народа Божьего, который и есть, по сути – «народ святой». Оно основывается на том, что единственным посвящением, которое знает христианство, является таинство Крещения. Это означает, что всякое разделение членов народа Божьего по природе на клир и мирян, глубоко поразившее церковное сознание и до сих пор питающее всякий церковный клерикализм, является неправомерным. Церковная иерархия поставляется на свое служение не над народом Божьим, а внутри него, без какого-либо права господствовать над ним. Миряне же, обладая священническим достоинством, имеют способность совершать священнодействия, а потому, при некоторых условиях, совершенное ими крещение является благодатно-действительным.

Необходимо подчеркнуть, что царственно-священническое служение лежало в основе всей жизни древней Церкви. Это означало его исполнение не отдельно каждым членом церкви в индивидуальном порядке, а совместно с остальными в церковном собрании под предстоятельством епископа. Так, при совершении приема в церковь епископ мог поручить совершение таинства крещения в его точном смысле — как одного из благодатных актов приема в Церковь — пресвитеру или диакону, но «печать» накладывалась обязательно им самим. При этом трудно предположить, что епископ мог поручить при наличии пресвитеров и дьяконов совершение крещения лаику. Это подтверждают дошедшие до нас свидетельства современников. Так святитель Иоанн Златоуст писал, что «если оказывается необходимость и некрещеный ребенок близок к смерти, подобает и дьякону крестить его» [1, с. 128]. А блаженный Феодорит Кирский в V веке говорил уже о возможности крещения дьяконом всякого нуждающегося: «При отсутствии священника, при неотложной нужде необходимо подобает и дьякону подавать крещение нуждающемуся» [1, с. 128].

Что касается совершения крещения вне церковного собрания, то оно, если имело место, совершалось в исключительных случаях. При установившейся дисциплине оглашения почти невозможно представить себе случая, чтобы лаик самостоятельно мог совершить крещение. Действительность такого крещения не подвергалась, по-видимому, сомнению, но, тем не менее, оно считалось дефектным. Если крещенный лаиком оставался в живых, то он обязательно «запечатлевался» епископом в церковном собрании.

Таким образом, положение о том, что миряне имеют способность совершать священнодействия в силу дарованного всем верным во Христе царственно-священнического достоинства, согласуется с практикой древней церкви. При этом важно подчеркнуть, что в церкви изначально было понимание того, что не каждое освящающее действие есть таинство, тогда как каждое таинство заключает в себе освящающее действие. Таинство включает в себя не только откровение воли Божией о том, чтобы это действие имело место, не только само тайнодействие, но и обязательно свидетельство церкви о его рецепции, которое подтверждает передачу и принятие дара. Как пишет Павел Евдокимов: «Таинство всегда совершается в Церкви, Церковью и для Церкви; оно исключает всякую индивидуализацию, которая изолирует действие и того, кто его принимает» [9, с. 373]. Поэтому царственно-священническое служение верных, лежащее в основе жизни церкви, не может исполняться отдельно каждым членом Церкви в индивидуальном порядке. По слову о. Сергия Булгакова, «крещение может быть совершено только христианином, силою Церкви, орудием которой он здесь является …. ибо оно есть благодатное действие Церкви, а не магический акт» [6, с. 214].

О практике «мирянского крещения», исторические прецеденты и их оценка современниками

Впервые о крещении, совершаемом лаиками, упоминает Тертуллиан в своем систематическом объяснении этого таинства, так и называемом «О крещении»: «Право исполнения его (т.е. крещения) принадлежит, прежде всего, первосвященнику, то есть епископу. Совершать его могут также священники и диаконы, но не без соизволения епископа, дабы сохранить уважение к Церкви в ее начальнике и соблюсти мир чрез сию подчиненность. Впрочем, даже и мирянам, в крайнем случае, дозволено крестить. Таким образом, когда нет ни епископа, ни священника, ни диакона? то никто не должен отрекаться от сообщения дара Господня» [2]. Из указания Тертуллиана следует, что лаик мог совершить крещение в отсутствие епископа, пресвитера или диакона в случае неотложной необходимости. Сам Тертуллиан советовал мирянам удерживаться от пользования этим правом, поскольку им приписывается дисциплина скромности и воздержания во избежание присваивания себе обязанности епископов, ибо соперничество – мать ересей. (О крещении, 17) [1, с. 128]. Приведем также свидетельство блаженного Иеронима (V в.), писавшего, что «право крещения зачастую, если является необходимость, присуще и мирянам, как мы знаем. Кто что получил, тот то и может делать» [1, с. 128].

Первое каноническое постановление о допущении лаиков к совершению крещения содержится в постановлении Эльвирского собора (305). Церковная жизнь к этому времени уже значительно изменилась по сравнению с предыдущим временем. Среди оглашаемых появляется стремление откладывать крещение по собственному желанию. В силу этого время пребывания в разряде оглашенных могло оказаться весьма продолжительным, а потому и случаи экстренного крещения могли представляться гораздо чаще. Эльвирский собор в своем постановлении, по-видимому, исходил из принципиальной возможности совершения мирянами крещения. Его 38-ое правило указывает, что оглашаемый в случае болезни, находясь в пути или вдали от церкви, может быть крещен мирянином-лаиком, который получил правильное крещение и не является второбрачным. Отметим, что речь идет об оглашаемом, то есть, о человеке, допущенном к приготовлению к приему в Церковь. Таким образом, исключается возможность крещения того, кто не является оглашаемым. Из этого следует, что собор стремился по возможности сохранить церковный характер крещения. Такого рода крещение должно быть восполнено возложением рук епископа, если бы крещеный лаиком поправился. Это постановление стало общей практикой для Западной Церкви, хотя некоторое время еще раздавались отдельные голоса против действительности такого крещения.

На Востоке возможность совершения крещения мирянами подвергалась большому сомнению. Восточные соборы этим вопросом не занимались и нигде не упоминают о том, что мирянам разрешено кого бы то ни было крестить. При сложившемся в IV веке учении о священстве молчание соборов указывает, скорее, на отрицательное, чем на положительное отношение соборов к этому вопросу. В IX веке появляется упоминание о правиле Никифора Исповедника, согласно которому некрещеных детей подобает крестить и когда нет священника. «И если даже окрестит собственный отец ребенка, или какой бы то ни было человек, только бы он был христианин, нет в том греха» [1, с. 129]. Однако сторонников крещения мирян на Востоке было мало, и они не имели решающего влияния на этот вопрос. Даже в XII веке в Византии этот вопрос вызывал сомнение. Вальсамон в толковании 18 правила Сардикийского собора (344) писал следующее: «Не должен считаться крещеным и тот, о котором говорят, что крещен от непосвященного; почему таковой и должен без предосуждения удостоен быть истинного крещения». Вальсамон выступал как решительный противник признания действительности крещения, совершенного мирянами, однако сохранились его свидетельства о том, что в его время это мнение не было единственным. Известно также, что он сам признавал действительными случаи крещения, описываемые в житиях святых, поскольку считал, что святые имели благодать помимо рукоположения, непосредственно полученную ими от Бога.

Тем не менее, на Востоке окончательно возобладала точка зрения, сложившаяся под несомненным влиянием практики Католической Церкви. Она изложена в, так называемом, Православном исповедании 1645 г., содержащем изложение вероучения «кафолической и апостольской Церкви Восточной», где есть положение о том, что в случае крайней нужды, крещение может совершить каждый верный, мужчина или женщина [2].

Женщины как совершители таинств в церковной традиции

Церковь в лице отцов и христианских писателей неоднократно осуждала совершение крещения женщинами, ссылаясь на то, что Христос получил крещение не от Пресвятой Своей Матери, а от Иоанна Предтечи. Причина этого осуждения заключалась, в частности, в том, что у некоторых еретиков крещение без всякой надобности совершалось женщинами. Тертуллиан возмущенно писал по поводу гностической секты каинитов, что у них женщины могут «учить, изгонять бесов, лечить, а может даже и крестить!» [7, с. 129]. Для него подобного рода вольность была немыслимой. Показательно его следующее высказывание: «Ни говорить в церкви, ни учить, ни помазывать, ни делать приношение, ни притязать на какое-либо служение, исполняемое мужчинами, или на священнослужение, женщинам не дозволяется» (Tertull. De virg. vel. 9.1) [2]. Составитель «Апостольских постановлений» запретил совершение крещения женщинам: «О крещении чрез женщин да будет вам ведомо, что покушающимся на него предлежит немалая опасность» [2]. Тем не менее, уже в IX веке в Византии патриарх Константинопольский Никифор Исповедник высказывал мнение, что в случаях крайней нужды женщины могут совершать крещение. Когда признана была возможность совершения мирянами крещения в случаях смертельной опасности, то в их число были включены и женщины.

Со временем Церковь признала годным и удовлетворительным крещение, совершаемое повивальными бабками. Патриарх Константинопольский Митрофан Критопулос (XVII в.) в своем «Исповедании веры православной» говорит: «Когда появляется необходимость, подобает крестить новорожденного тотчас по рождении, и если отсутствует священник, пусть повитуха совершает крещение. Если новорожденный останется жив, пусть довольствуется этим крещением» [1, с. 129].

Таким образом, по учению православной церкви право и обязанность крещения принадлежит епископу, но ввиду необходимости, передается им пресвитерам, а за отсутствием пресвитера – и дьякон и всякий верующий мирянин, и простой монах, и женщины по необходимости могут и должны совершать крещение. По слову Н.П. Аксакова, «интересы спасения церковь ставит выше интересов порядка, ибо порядок, строй есть средство ее, а не цель» [1, с. 130].

Современная практика РПЦ в отношении крещения мирянами, основные положения

Современная практика РПЦ предполагает, что совершителем таинства крещения при определенных обстоятельствах может быть и диакон, и псаломщик, и мирянин, и даже женщина. Это может произойти в случае реальной угрозы жизни крещаемого (например, при опасной болезни). В таких обстоятельствах к мирянину-совершителю таинства предъявляются следующие требования. Он должен (1) быть верующим христианином; (2) правильно произнести тайносовершительные слова: «Крещается раб Божий (раба Божия, имярек) во имя Отца (первое погружение), аминь, и Сына (второе погружение), аминь, и Святаго Духа (третье погружение), аминь»; (3) совершить три погружения крещаемого в воду в те моменты тайносовершительной молитвы, которые указаны во втором условии.

Если крещенный мирянином (при соблюдении перечисленных трех условий) человек умирает, совершенное таинство считается действительным и это дает право поминать умершего за богослужением как полноправного члена Церкви. Если же он выздоравливает, то его Крещение должно быть дополнено совершением над ним таинства миропомазания.

Однако в связи с этим необходимо внести ряд дополнительных пояснений. Под верующим христианином, как это значится в первом из указанных выше требований, необходимо понимать верного христианина, т.е «полного» члена Церкви (см. 1 Кор 4:2: «От домостроителей же требуется, чтобы каждый оказался верным»). Это значит, что в нормальном случае «креститель-мирянин» должен быть не только крещеным и не только знать обряд, чин таинстводействий, но быть еще и наученным в достаточной степени вере и вести достойную христианскую жизнь [10, с. 9]. Отметим, что в Католической церкви крещение может совершать и не христианин, что считается недопустимым в Православии. По слову о. Сергия Булгакова, «крещение, совершаемое нехристианином, не является действительным (как это допускает римский католицизм), ибо оно есть благодатное действие Церкви, а не магический акт». При этом о. Сергий уточняет, что «всякое христианское крещение во имя Святой Троицы является действительным, притом не только в пределах, но и за пределами православия, как это явствует из практики как древней, так и современной Церкви, которая, как правило, однажды крещеных не перекрещивает (кроме особо мотивированных исключений)» [6, c. 214].

Как было указано выше, миряне могут крестить уверовавших и подготовленных к таинстводействию людей, как и христианских младенцев, лишь в том случае, когда это оказывается внутренне или внешне невозможным для священно- и церковнослужителей. Что касается чина такого крещения, то он может совпадать с крещением, совершаемым «низшими» клириками и церковнослужителями. На практике же он часто произвольно сокращается в силу чрезвычайных обстоятельств, а также неподготовленности мирян. Таинстводействие «мирянского» крещения на практике может варьироваться от минимального и кратчайшего (указанного выше) чистого акта таинства с соответствующей «формулой» — объявлением до самого полного. Это зависит от внутренней церковности, духовного дерзновения, доступности чинов и знания их «крестителем». Отметим, что до настоящего времени чин «мирянского» крещения не установлен, но, поскольку в наш век эти случаи очень участились (особенно там, где нет действующих храмов или священно- и церковнослужителей в них, в местах заключения, больницах, роддомах и т.п.), постольку есть необходимость эту церковную практику обобщить.

Кроме того, бывают случаи необходимости совершения крещения в условиях острого недостатка времени, которые чреваты в очень короткий срок необратимыми последствиями для крещаемого или крещающего. Речь идет о реальной опасности для их жизни по болезни, в заключении, на войне, в армии или другой «неволе», при больших стихийных бедствиях, а также при ряде тяжелых заболеваний, грозящих им полной потерей сознания или человеческого облика. При этом важно отметить, что никакие внешние обстоятельства сами по себе не могут определять времени крещения человека, но они могут заставить задуматься над путями и судами Божьими. Церковь изначально знала, что на больных и отчужденных от общества людях может являться слава Божья не меньше, чем на здоровых и уважаемых.

Священно- и церковнослужители, не являющиеся епископами-пресвитерами, совершают чин крещения так же, как он обычно совершается в церкви, за исключением освящения воды и елея, а также без миропомазания. В будущем же, может быть, все эти элементы таинстводействия, вплоть до миропомазания (если епископы благословят использовать в таинстве святое миро не только пресвитерам), в чрезвычайных обстоятельствах смогут совершаться и некоторыми низшими священно- или даже церковнослужителями, в т.ч. женщинами. Однако пока этот вопрос не поднимается. Отметим также, что открытым остается в Церкви вопрос о возможности в чрезвычайных обстоятельствах самокрещения (в силу личностности этого таинства) и Крещения после смерти человека Самим Господом (ср. 1 Пет 3:19 и 4:6) в «море Своих щедрот», как и о той или иной форме «заочного крещения, в т.ч. упоминаемого ап.Павлом «крещения мертвых» (1 Кор 15:29). В Церкви были и есть соответствующие прецеденты и опыт, но их «применение и признание требуют особого дерзновения и даже большого риска» [10, с. 10].

Таинство миропомазания, совершаемое в Православной церкви сразу после крещения, по догматическому учению церкви не может быть совершено мирянином, но только священником или епископом, которые по слову о. Сергия Булгакова, в данном случае «выполняют функцию апостолов, возлагавших свои руки на новоуверовавших с молитвою о сошествии Святого Духа на них» [6, с. 214]. После апостолов таинстводействие миропомазания стали совершать их преемники, т.е. люди, «действительно несущие в Церкви «служение слова», «пребывающие в молитве» (Деян.6:4) и благодатно способные к основанию новых поместных церквей, т.е. вполне пережившие личную Пятидесятницу и призванные к этому служению Церковью на основе избрания Богом» [10, сс. 10-11]. Вопрос о возможности совершения таинстводействий миропомазания другими лицами, кроме названных «иерархических», и тем более чрезвычайного само-миропомазания, исторически известного в жизни некоторых св. мучеников и (и даже мучениц), остается в Церкви открытым.

Всякое крещение, совершенное не епископами-пресвитерами, требует обязательного своего «восполнения» ими. В «восполнение» таинства должно входить и целостное научение вере и жизни, вплоть до полного оглашения с таинствоводством, если оно не проводилось ранее. В случае крайней необходимости «восполнение» таинства крещения может быть сокращено до чистых актов миропомазания и причащения, но все равно сопровождаемых духовным общением и по возможности соответствующей, пусть и краткой, беседой до и после таинстводействий [10, с. 178].

К вопросу о рукоположении женщин

Как было показано выше, допущение женщин к совершению крещения является большим парадоксом христианской жизни. В древней Церкви оно вызывало большие сомнения. Какие точки зрения существовали и существуют в церкви в отношении такого вопроса как рукоположение женщин? Так, в «Апостольских постановлениях» (Const. Ap. III.6) говорится: «Если в предыдущем не позволили мы женщинам учить, то, как позволит им кто, вопреки природе, священнодействовать?» Однако, в письменности древней Церкви можно найти интересные свидетельства. В тех же «Апостольских постановлениях» содержится упоминание о пресвитеридах, которым давалась особая привилегия стоять впереди молящихся во время богослужения. О наставнической деятельности пресвитерид или стариц пишет апостол Павел в Тит 2:3-5:24: они должны быть уважаемыми в народе, чтобы к их наставлениям могли прислушаться молодые. Очевидно, древние пресвитериды были подобны современным старицам-духовницам в женских монастырях, не имеющим сана. [15]. В другом раннехристианском памятнике «Дидаскалия» говорится об истинных вдовах, которые молятся за кого-то и возлагают руки [14, с. 130]. Было ли это харизматическим служением, которое предполагало исцеление, или просто обрядом, сейчас возможно только предполагать. Однако, на сегодня хорошо известно, что в древней церкви женщины служили в качестве дьяконисс. На Западе дьякониссы обычно рассматривались скорее как «мирские», нежели как «посвященные» служительницы. На христианском Востоке они благословлялись теми же молитвами и согласно тому же обряду, что и дьяконы-мужчины, поэтому есть веские основания ставить их на тот же сакраментальный уровень. В частности, дьякониссы помогали при крещении взрослых женщин, а также трудились на пастырском поприще среди женщин-членов общины, хотя, по-видимому, не проповедовали и не помогали при принятии святого причастия. Сан дьякониссы никогда не отменялся в Православной церкви, но с VI-VII вв. становился все более редким, пока примерно в XI в. не исчез совсем. В Русской церкви, в городах и селах, дьяконисское служение женщин сохранялось под разными наименованиями, в том числе — «обетных дев», или «черничек», о которых упоминает, например, преподобномученица вел. кн. Елизавета Федоровна, а также «учительш» и «попадей», известных в среде старообрядцев-беспоповцев. Дьякониссы упоминаются как «бабы» в древнерусских Евхологиях еще в ХVI в. — они мазали елеем тело «крещаемых» взрослых (вероятно, женщин). Православие, несомненно, допускает рукоположение женщин в сан дьяконисс.

Впервые мысль о возрождении чина дьяконисс в Русской церкви была высказана архим. Макарием (Глухаревым) в 1830-е годы в связи с нуждами Алтайской миссии (1830-1843). Это по времени совпало с возрождением института дьяконисс на Западе. В 1840 г. митрополит Филарет (Дроздов) «посвятил настоятельницу Спасо-Бородинского монастыря Марию (Маргариту Михайловну Тучкову) в сан игуменьи по чину дьяконисс с возглашением слов “повели”, “повелите” и “аксиос” трижды». В 1861 г. о. Александр Гумилевский пришел к мысли устроить общину приходских дьяконисс. Он высказывал соображения, очень созвучные и близкие нашему времени. По его мнению, «приход как христианская община, проникнутая любовью ко Христу, обязан заботиться о своих бедствующих прихожанах» [12]. Он считал также, что дьякониссы должны «образовываться в приходских церквах под непосредственным ведением священников и ближайшим ведением местных епископов», а затем формироваться в епархиальные общины и сосредоточиваться в одном общем учреждении дьяконисс, под которым он имел в виду Крестовоздвиженскую общину в России и Константинопольскую на Востоке [12].

В опыте братства еп. Макария (Опоцкого) известен факт возведения в «достоинство и служение дьякониссы» активной братчицы Марии Федоровны Покровской, которую влад. Макарий называл своей «сподвижницей в благоустроении домашней церкви». Чин поставления не сохранился, однако известно, в частности, что еп. Макарий благословил Марию Федоровну хлебом, символизирующим святое единство христиан, которое она была призвана сохранять и поддерживать в братстве. Ей было поручено руководство кружком-сестричеством, в который в 1925-1926 годах входили девицы и вдовы с детьми (ок. 26 человек), о которых она заботилась, читала с ними Писание, разучивала акафисты, давала и проверяла письменные задания. Владыка благословлял ее быть старшей в братстве во время его отъездов из Новгорода.

Важно отметить, что на Соборе Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. наряду с вопросами «Об участии женщин в жизни церкви» и «О праве женщин входить в алтарь» был подготовлен для рассмотрения вопрос о восстановлении чина дьяконисс. Предложенный Собором чин поставления диаконисс можно назвать копией чина дьяконской хиротонии, копией, отличающейся от своего оригинала только тем, что от дьякониссы не требовалось преклонять колен пред престолом и не предписывалось ей преподавать народу св. Чашу.

Если женщины могут быть рукоположены в дьякониссы, могут ли они быть также рукоположены во священство? Можно с уверенностью констатировать, что в святоотеческой традиции нет определенных указаний антропологического, литургического или исторического характера, на основании которых можно было бы говорить о возможности введения в Православной Церкви женского священства. Подавляющее большинство православных считают, что это невозможно. При этом, прежде всего ссылаются на неизменную практику церкви в течение двух тысячелетий и приводят следующие аргументы: 1) Если бы Христос желал видеть женщин священниками, он бы соответствующим образом научил бы апостолов и они повиновались; 2) Рукоположение женщин в священство не имеет никаких оснований в Писании и Предании, и у нас нет никакого права две тысячи лет спустя вносить нововведения в столь важный пункт; 3) Некоторые православные богословы прибегают к символическим или «иконическим» доводам, выдвинутым в католической церкви: поскольку священник при совершении евхаристии представляет Христа, а Христос был мужчиной, то и священник тоже должен быть мужчиной.

При этом некоторые православные богословы находят выдвинутые аргументы (как против, так и за) недостаточными и говорят о необходимости серьезного и всестороннего осмысления следующих вопросов: Кто такой священник? Как возможно возродить то богатое разнообразие служений, которые были в ранней церкви? Современные богословы в настоящее время сводят вопрос о женском священстве к следующим глобальным проблемам: статус женщины в отношении мужчины согласно христианской антропологии и применительно к священническому служению; возможность эволюции и трансформации церковного предания.

Источники и литература

1. Аксаков Н.П. Духа не угашайте. М. : МВПХШ, 2002. 168 с.
2. Афанасьев Н., протопр. Вступление в церковь. Режим доступа: http://www.golubinski.ru/afanasiev/vstuplenie6.htm (дата обращения 21.02.2014).
3. Афанасьев Н., протопр. Церковь Духа Святого / Рига : Балто-Славянское общество культурного развития и сотрудничества, 1994. 328 с.
4. Бер-Сижель Элизабет. Служение женщины в церкви. М. : ББИ, 2002. 215 с.
5. Бер-Сижель Э., Каллист (Уэр), еп.Диоклийский. Рукоположение женщин в Православной церкви. М. : ББИ, 2000. 81 с.
6. Булгаков Сергий, свящ. Православие. М.: ООО «Издательство АСТ», 2003. 368 с.
7. Гаврилюк П.Л. История катехизации в древней церкви / Под. ред. свящ. Георгия Кочеткова.М. : Свято-Филаретовская московская высшая православно-христианская школа, 2001. 320 с.
8. Gary Macy. The Hidden History of Women`s Ordination. Female Clergy in the Medieval West. Oxford University Press, 2007. 260 p.
9. Евдокимов П.Н. Православие. М. : Библейско-Богословский институт св. апостола Андрея, 2002. 504 с.
10. Кочетков Георгий, свящ. Таинственное введение в православную катехетику: Пастырско-богословские принципы и рекомендации совершающим крещение и миропомазание и подготовку к ним. М. : Свято-Филаретовская московская высшая православно-христианская школа, 1998. 244 с.
11. Кочетков Георгий, свящ. Книга о.Николая Афанасьева «Служение мирян в Церкви» и современность // Материалы Международной богословской конференции «Миряне в церкви» (Москва, август1995 г.). М. : МВПШ, 1999. С. 9-19.
12. Паглазова Н. Cвятитель Филарет Московский и две попытки восстановления чина дьяконисс в Русской церкви его времени. Режим доступа: http://archive.sfi.ru/lib.asp?art_id=3996&rubr_id=755&print=1 (дата обращения 02.09.2013)
13. Постернак А., свящ. Вопрос о «женском священстве» //Материалы V Международной богословской конференции РПЦ (Москва, 13-16 июня2007 г.) Т.2. Евхаристия: Богословие, Священство. М. : Синодальная Библейско-Богословская комиссия, 2009. С. 427-446.
14. Сперанская Елена. О женских служениях в раннем христианстве// Материалы Международной богословской конференции «Миряне в церкви» (Москва, август1995 г.). М. : МВПШ, 1999. С. 125-136.
15. Феогност (Пушков), игум. «Апостольское Предание» священномученика Ипполита Римского: учение о священстве // Церковь и время. 2009, № 1 (46). Режим доступа: http://www.mospat.ru/church-and-time/340 (дата обращения: 21.02.2014).