Неверующих нет?

Что имеют в виду, когда говорят, что не бывает неверующих людей, или людей без религиозного опыта?

Мне вспоминается бессмертный фильм «Берегись автомобиля», где протестантский пастор покупает краденую «Волгу» и вор его спрашивает: «А что, Вы в Бога верите?». Тот отвечает: «Все люди верят. Одни верят в то, что Бог есть, другие в то, что Бога нет». И при всей комедийности ситуации, это, конечно, правда.

Это безупречное с точки зрения богословия утверждение, что все люди верят. Знать, что Бога нет, нельзя, можно иметь личный опыт незнания Бога, но, в конце концов, в то, что Бога нет, человек все-таки верит. Знать этого он не может.

С другой стороны, вера в то, что Бог есть, – тоже не очень понятная вещь. Предмет этой веры не поддается системе доказательств, которая считается правильной в объективной науке. Хотя и в науке бывают пограничные ситуации. Буквально вчера я случайно наткнулся в Интернете на ролик, который называется «Вы тоже думаете, что Бога нет?». Показывают сцены чудесного сочетания простых бытовых обстоятельств, в основном, связанных со спасением. Летит машина, переворачиваясь, на ее пути стоит человек, и она его как бы огибает и уходит дальше. Человек должен был в лепешку превратиться – и вдруг как-то так происходит, что все нормально, никаких проблем. Я подумал, что для человека, который внутренне знает, что Бог есть, эти вещи не случайны. По крайней мере, связанные со спасением жизни. К сожалению, они поставили в этот же ряд всякие спортивные ситуации: удары, броски издалека, которые попадают точно в цель. Нельзя такие вещи ставить в одну цепь. Но все-таки доказать, что это не случайность, чисто статистически невозможно. Наша вера недоказуема математически. Так же недоказуемо и неверие.

Кстати, слово «математически» все-таки больше говорит в пользу веры в Бога: все, что внутренне прекрасно, а математика именно такова, говорит о том, что есть нечто, находящееся за пределами нашего познания. Красота – это одно из мощнейших явлений, при встрече с которым даже люди, позиционирующие себя как неверующие, обычно все-таки замирают и говорят: «Да!» Объяснить это невозможно. Можно разложить впечатление на элементы, но объяснить, почему они так сложились, почему они дают такое целостное впечатление, невозможно. Почему человек, который тридцать три раза повторяет, что он неверующий, стоя перед «Троицей» Рублева, говорит: «Уходить не хочется»? Он может сам это себе объяснить очень плоско, такими-то пропорциями, сочетанием таких-то цветов… Но сразу чувствуется, какая это рациональность.

В науке, в искусстве есть какие-то пограничные явления, которые заставляют человека замереть в восторге и увидеть нечто как целостность. Не как набор понятных элементов, а именно как целостность, которая непонятно как сложилась. В этом же ряду, кстати, не только искусство и наука, но и просто созерцание природы, в которой одно за другое так удивительно цепляется – и все вокруг человека.

Когда человек замирает в восторге перед произведением искусства, научным открытием или просто уголком природы, Бог его касается. И в этот момент неверующих точно нет. Я не буду говорить такие неприятные вещи, как сказал один наш архиерей: когда самолет падает, в нем нет неверующих. Это не та вера. А вот когда человеку ничто не угрожает, он ничего специального не ищет, а как бы случайно к чему-то высшему прикасается и вздрагивает, тогда его вера уже готова стать словесной. «Скажи только слово, и выздоровеет слуга мой» (Мф 8:8). Так обратился римский сотник к Христу. Но этого же слова Христос ждет от любого человека.