Попытаемся войти в тайну Христа

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Братья и сёстры христиане!

На праздник Успения Богородицы принято читать Апостол из послания к Филиппийцам. Как вы слышали, здесь много важного говорится не о Богоматери (разве что очень косвенно), а о Христе – это чисто христологический текст.

Всегда остаётся Тайна Христа. Кто Он? В Евангелии задавались такие вопросы, и сейчас их задают. До сих пор люди не понимают: кто Он? Человек, как все? Был Он вообще этот человек или не был? Сейчас, кажется, договорились – был. В XIX веке в основном сомневались, считали, что всё это выдумки. Нам это кажется даже смешным, а тогда некоторые учёные умы, особенно в Германии, всерьёз были уверены, что только совсем отсталые люди могут думать, что был какой-то Христос, а на самом деле это всё легенды и мифы четвёртого века, самое раннее – третьего.

За эти два столетия кое-что изменилось, таких вопросов теперь нет – бесспорно, что Он жил в начале I века. Но кто Он – Бог? Но Бог есть дух, Бог невидим. А это – призрак? Мусульмане думают, что призрак. Слава Богу, мы не мусульмане и так не думаем. А если не призрак, то кто? Ангел? То есть почти что призрак. Нет. Человек? Да, конечно, человек! Многие сейчас так и думают: человек своего времени, нормальный и даже такой «клёвый», «крутой» иудей – и ставят на этом точку, оставляя Христа в иудаизме. И это так же смешно, как в XIX веке было приписать изначальную христианскую традицию некоей мифологии IV века. Слава Богу, мы и не иудаисты.

Если всё сказанное не верно, то всё-таки кто же Он? Чтобы понимать это, нужно умозрение. Праздничное чтение сегодня начиналось словами: «Братья и сёстры, пусть образ мыслей у вас таким же будет, как и у Христа Иисуса» (Флп 2:5). Значит, мы должны смотреть и на жизнь тем же образом – и на себя, и на самого Христа – исходя из Него самого. Как сейчас любят говорить европейские библеисты, как бы изнутри Его собственного самосознания. А какое, спрашивают, самосознание было у Иисуса? Как будто они когда-нибудь узнают самосознание Иисуса. Эта необыкновенная наивность очень распространена. Но «образ мыслей как у Христа» и самосознание – это не одно и то же. «Образ мыслей как у Христа» – это нам всем задание, очень непростое. С молодого возраста человек должен так жить! Не думать, что так можно жить, а реально жить, имея Христов образ мыслей. Тогда люди не будут делать очень многих глупостей и не будут произносить многих лишних слов. 

Чтобы понять, какой образ мыслей был или мог быть у Христа, можно сказать: надо читать Евангелие. Но Евангелие тоже писал не сам Господь – оно написано позднее учениками. В первой половине XX века могли думать: ученики писали-писали и такого понаписали, что ко Христу это отношения может и не иметь. В романе «Мастер и Маргарита», как вы помните, высказывается примерно такая позиция: что де ходят за Ним там всякие, записывают, а получается какая-то несуразица. К Евангелию это, конечно, не относится – назвать Евангелие «несуразицей» трудно, даже если у кого-то есть такое желание. Всё-таки там говорится то, что требует внимания и уважения к каждому слову. И хотя мы видим, что в Евангелии есть некоторое осмысление того, о чём говорил Христос, некоторая переработка, но там есть и слова самого Христа, взятые из так называемых логий, записанных ещё лично знавшими Христа апостолами. Для них характерна определённая стилистика, определённые ритмы, по которым очень легко узнать, где настоящие слова Христа, а где нет. Вы знаете, наверное, что сказанное Христом – все Его слова, все поучения – всегда записано как стих, там есть живые внутренние ритмы. В Евангелии Христос так же разговаривает, как, наверное, Александр Сергеевич Пушкин. Это естественно для человека – говорить в каком-то ритме, в определённой форме, которая отражала бы гармонию сказанного, в том числе гармонию мысли. Мы разучились это делать, а в древности так легко рождались народные песни, всякие баллады, былины, сказы. Они тоже ритмизованы, их легко петь, потому что это поэтично и естественно для человека. Человеку петь и говорить стихами естественнее, чем прозой. Нам часто кажется наоборот, и поэтому нам приходится делать отдельное внутреннее усилие, когда мы хотим почитать стихи. И писать хорошие стихи может далеко не каждый человек – для этого нужна очень тонкая внутренняя настройка. Ну а плохие стихи – это не стихи, не будем о грустном.

Как рассказывал Сергей Сергеевич Аверинцев, эта поэтическая ритмичность слов Христа хорошо выявилась, когда некоторые греческие тексты Евангелия перевели обратно на арамейский. Христос говорил на арамейском – это Его язык, он не говорил на греческом. Апостолы – говорили. Уж как могли, далеко не идеально, поэтому и стилистика Евангелия не идеальная. Они знали греческий, но как иностранцы. Это был язык международного общения, как сейчас английский. Вы, конечно, знаете английский, можете объясниться, даже поболтать по-английски, читать книжки, но любой англичанин поймёт, что вы не англичане. Вот то же самое было с греческим.

Поэтому, хотя Евангелие – текст определённым образом обработанный, кое-что сказать об образе мыслей Христа мы можем, можем попытаться войти в эту тайну: кто есть Христос, кто есть Иисус. Конечно, это будет всегда спорно. Смотря что человек читает. Если, допустим, Талмуд, то понятно, что там будет представление о Христе с точки зрения Его оппонентов, неверующих иудеев. Хотите узнать, как думали неверующие иудеи, по их собственному признанию, по их собственному писанию? Посмотрите в Талмуде – это сохранилось. Может, не всё, но сохранилось. Но вы увидите, что это совсем не Евангелие и там за Христом признаётся только одно: что Он был великий чудотворец. Вот чего боялись и не могли отрицать. Он был зловредный, конечно, но чудеса творил. Но если зловредный, значит Он не от Бога, а если не от Бога, значит надо как-то объяснить, как это Он творил чудеса. Значит Он был маг, чародей. Примерно так, если немножко упростить, и говорится о Христе в Талмуде. Поэтому и написано, что Он родился неизвестно где, неизвестно от кого, и всякие легенды рассказываются, в которых, конечно, никакого почтения к Деве Марии нет, а есть прямо обратное. А вот у нас есть почтение к Деве Марии, потому что мы знаем больше о Христе, кто Он был, мы знаем это лучше. 

Давайте посмотрим чуть подробнее, что же пишет автор послания к Филиппийцам. Начинает он очень торжественно, как и положено в таком духовном гимне. Духовные гимны всегда призваны вдохновлять людей, возвышать их, поэтому и начинается он так: 

Божествен Он по природе, 
Не нужно трудов и усилий 
Ему, чтобы стать Богоравным (Флп 2:6). 

То есть с самого начала уже предполагается, что природа Христа Иисуса божественная, и Он богоравен без всяких натяжек, без всяких «трудов и усилий» с Его стороны. Это как бы всегда при Нём. Это и означает, что Он Сын Божий, употребляя специфические выражения иудейской лексики, и потому Он богоравен и божествен «по природе». Но Сыном Божьим, богоравным и божественным по природе, Он внешне не выглядел, а выглядел скромно. Поэтому приходится продолжать мысль и говорить сразу же о кеносисе, хоть и не произнося это слово: 

Он от всего отказался,  
Принял Он раба природу, 
Подобен стал человекам 
И как человек стал видом (Флп 2:7). 

Здесь уже намечаются моменты, которые мы обычно приписываем догматике, догматическим формулам, определениям соборов и так далее. И правильно делаем, потому что именно из таких высказываний Писания и пошли все эти формулы. Правда, здесь не догматический текст – в нём не столько онтологическое созерцание, сколько гностическое прозрение, это как бы немножко другой подход, но слова те же. Очень важно то, что Христос Иисус «от всего отказался» – от своего богоравенства и божественной природы – и «принял природу раба». Хотя из догматики мы знаем, что ни от чего Он не отказался, Он остался божественным по природе, Он был и остался богоравным, но здесь гностический текст, поэтому он может входить в некоторое противоречие с нашей догматикой. Почему говорится, что Иисус Христос, точнее Христос Иисус – то есть Помазанник, Мессия Иисус, «от всего отказался» и принял «природу раба», стал «подобен человекам», стал «видом как человек»? Может быть, он всё-таки был призраком? Нет, потому что Христос стал человеком, но не просто как Адам, то есть первочеловек, как мы можем его себе представить. Христос стал как человек, находящийся под проклятием Закона. Иисус «принял природу раба»,что говорит не просто о том, что Он человек, а что Он добровольно стал человеком подзаконным, согласился исполнять Закон как раб. Вот поэтому Он только «видом как человек», поэтому Он «подобен человекам», поэтому Его божественная природа не проглядывается непосредственно извне. Это потребовало от Иисуса смирения. Так и говорится: 

Смирил Он себя покорно,  
Стал послушным до смерти,  
Смерти на древе крестном (Флп 2:8). 

Смирение, послушание и терпение – ветхозаветные добродетели, хотя столь важные и для нас. Мы не можем от них отказаться, покуда живём во плоти и в мире сем, лежащем во зле. И Христос прошёл через этот опыт, и Он был смиренным и послушным, даже до смерти крестной. Он действительно как бы «искупил нас из проклятия Закона». Закон принёс людям проклятие, как вы знаете, потому что нет ни одного человека, который жил бы и не согрешил, который бы в чём-то не нарушил Закон, а нарушивший одну заповедь нарушает все. Вот и всё. А Христос нас искупил из этого проклятия Закона, он показал, что такое человек не просто видом и по подобию, а в действительности, в единстве с Богом, что значит человек как личность, что значит человек, рождённый свыше от воды и духа, что значит вечный человек, духовный человек, богочеловек. 

И мы должны идти за Христом: мы тоже призваны стать богами, но мы должны для начала проявить смирение, покорность, послушание даже до смерти, даже если нам предложат вот здесь и сейчас умереть. Надо пройти этот путь Христов, чтобы обрести некоторое богоравенство, надо как бы преодолеть это рабство, эту рабскую природу – природу, которая должна слушаться Закона, который жёсткий, который не любит никаких исключений, никаких самооправданий, саможалений. Это непростая задача для каждого человека, который становится христианином. Это надо пережить в своей судьбе – не важно, сколько будет жить человек, десять, двадцать, пятьдесят или сто лет.

Но интересно, что сказано потом в этом замечательном гностическом гимне, приведённом в послании к Филиппийцам: что Христос отказался от своего богоравенства и божественной природы, то есть Он её скрыл перед глазами людей и за это Он возвышен Богом. Христос себя умалил, смирил даже до смерти, и за это Он был Богом снова возвышен, вознесён – так что мы уже не сомневаемся в Его богоравенстве, в Его божественной природе, хотя человеческая природа никуда не делась, но она уже не рабская. У Христа она и не была рабской – скажем, уже вспоминая нашу догматику. Но Христос проявлял себя как раб, Он как бы смирился с этим, реально принял на себя и разделил с нами всю тяжесть и повреждённость падшей человеческой природы, потому что нужно было перекинуть мостик от старого ветхого человека к новому и проложить этот путь для всех, а не только для Себя.

Всякий, следующий за Христом всерьёз, этот путь должен пройти. Теперь он проходим, а до Христа и вне Христа он не проходим. И Христос 

За это возвышен Богом, 
Который дал Ему имя 
Всех имен превосходней, 
Чтобы пред именем этим, 
Именем Иисуса,  
Все преклонили колена 
Как на земле, так на небе 
И в глубине преисподней; 
Чтоб всякий язык исповедал, 
Бога Отца прославляя: 
«Иисус Христос – Господь!» (Флп 2:9-11) 

Так автор послания определил божественную природу, богоравенство Иисуса. Мы сейчас сказали бы по-другому. Нам не очень нравится слово «Господь» – в этом есть ещё некое внешнее господство, в этом ещё есть пережитки Ветхого Завета. Для христианина не совсем приемлемо именовать Бога Господом. И Христа тоже. Но слов не хватает. Других слов нет. Все привыкли Бога называть Господом: «Ты мой Господь». «Господь» и «Бог мой» – синонимы. Хотя, повторяю, имя, которое было дано Иисусу Отцом Небесным, Единым Богом – всех имён превосходней. Так что перед именем Иисуса все и всё преклоняют колена.

Интересно, что в этом месте сначала идёт имя Иисус: «Иисус Христос – Господь!» «Иисус» – это «Бог спасает», примерно так переводится «Иешуа». Это лучше, чем «Господь», но всё-таки признавать Иисуса Господом важно, пока человек не освободился от других влияний на него извне, пока у него существуют ещё какие-то божки и другие «господа» в его жизни. Это могут быть страсти, обязательства, интересы, желания, привычки, культурные матрицы – что угодно. Очень важно, что самое превосходное имя – это имя Иисус. В нём показывается Божье спасительное действие, данное нам через Христа ради нас.

Вот как Бог возвысил Христа Иисуса! Вот какое имя Он даровал Ему! Вот что можно было сказать в то время, в конце первого века, об Иисусе, отвечая на вопрос, кто Он. Вот что нам надо знать, чтобы начать понимать образ мыслей Христа Иисуса, Помазанника Иисуса. Поэтому в остальных местах здесь не говорится «Иисуса Христа» – очень важно, что говорится «Христа Иисуса». Эти слова нельзя поменять местами. И это один из признаков наибольшей древности послания – когда говорится не «Иисус Христос», а «Христос Иисус».

Вот видите, как интересно, друзья мои! Мы, конечно, не раскрываем весь образ мыслей Христа Иисуса, размышляя о том, кто Он, но мы очень близко подходим к этому. Мы начинаем что-то и в себе раскрывать, чувствовать и видеть – то, чего раньше не видели, не чувствовали и не открывали, что было закрыто для нас. Нам очень непривычно читать мистические тексты. А гностические тексты – всё-таки мистические, а не догматические. Их нужно уметь читать, к ним нельзя подойти исторически, этически, догматически – только мистически. А такой опыт есть не у всех. Вот что с этим делать? Почему некоторые и засыпают, как на Фаворе лучшие ученики. Потому что ещё нет мистического опыта, опыта Преображения. Но надо как-то понимать, что нам написано, и этим руководствоваться, что, как вы видите, непросто. 

Только вот я смотрю на вас, особенно на молодежь, и думаю: не поздно ли? Потому что у вас уже так много того, что делает вас рабами, что вас отделяет от Христа Иисуса и Его образа мыслей. Придётся что-то с этим делать. Вам самим, конечно. Ничего извне здесь сделать нельзя. Нужно, с одной стороны, увидеть в себе природу раба, человекоподобия и лишь вид человеческий, а с другой стороны, показать смирение, покорность, послушание, вплоть до смерти, чтобы открылась в вас божественная природа и способность выполнить то, что сказал Господь, что сказал Христос Иисус: «Я сказал: вы – боги, и сыны Всевышнего – все вы». Вот так непросто, оказывается, всё это. Этому в школе не учат. И даже на оглашении не учат. Значит, надо очень потрудиться самим, чтобы образ мыслей в вас был таким же, как у Христа Иисуса. Причём всегда, а не с часу до двух во время обеда.

Вот, друзья мои, когда мы начинаем это понимать, мы достойно почитаем Божью матерь – как самый адекватный образ Церкви. Я вчера говорил, что самое замечательное, что Церковь не стала прославлять себя: она прославляет Богоматерь, зная, что она и есть образ Церкви. Она и Церковь, и Дева Мария. И её судьба – такая же, как судьба Церкви в эсхатологическом измерении. Поэтому даже замечательно, что есть, допустим, множество икон Богоматери: Владимирская, Казанская и другие. Потому что Церковь есть и во Владимире, и в Казани, и там, и сям. Это одна и та же Богоматерь – и в то же время она в каждом месте разная. Так живёт Церковь. Богоматерь, согласно нашему образному языку праздника Успения, умирает и восходит на Небеса – и так же Церковь: ей тоже предстоит закончить свою историю и при этом оказаться на Небе, уже в Царстве Небесном, никого и ничего не потеряв.

Мне хотелось бы, чтобы, празднуя этот праздник, вы понимали, какая в нём может быть открыта глубина, прямо касающаяся и всей Церкви, и судьбы любого человека, который принимает призыв о том, чтобы его образ мыслей был таким же, как у Христа Иисуса. Спросите себя, принимаете ли вы это – или у вас есть другие приоритеты в жизни, или вы хотите чего-то иного. Может быть, вам больше нравятся идолы: удовольствия, почёт, уважение, слава, власть, деньги, самореализация на работе, или в семье, или в обществе, или в культуре? Спросите себя, спросите. Немножко поздновато для вас – такие вопросы надо себе задавать в старших классах школы, а вы уже, как я понимаю, не школьники. Но не совсем уж поздно, не так уж чтобы совсем всё было невозможно.

Так что, дорогие братья и сёстры, постараемся не забыть о том, что для нас значит праздник Успения. Неслучайно этот праздник возник уже тогда, когда новозаветная церковь сформировалась – где-то в пятом веке – когда она уже поняла, что не всё так просто, как казалось в начале её истории. Постараемся вникнуть в глубинную суть этого праздника, не обращая внимания на все его апокрифические легенды и завитушки, впрочем очень поэтические и иносказательные. Их нельзя понимать буквально, их надо истолковывать, примерно так, как мы сейчас с вами это делали. Поэтому когда вы будете читать сами апостольские послания, вы всегда смотрите, о чём речь – что стоит за словами, откуда они родились, что их питает, наполняет духом и смыслом. Сами проводите эту работу – не ждите, что кто-то это сделает за вас. Никто не сделает. То, что я сейчас говорю – это максимум, что можно сказать в большом собрании. А всё остальное, как это применять ко всему и ко всем в вашей жизни – это вы должны думать: и молодёжь, которая сегодня в большинстве здесь, и все остальные тоже. И пусть Господь откроет нам Свои тайны, даст нам силу познания духовных тайн вплоть до самого образа мыслей Христа Иисуса!

Аминь.