Измерить дух социологией

«Для нашего времени характерно, что обладание обрывочными сведениями о религии приводит к расхождениям между конфессиональным учением и информацией, полученной из окружающего мира», – говорит Сергей Трофимов. Много лет социологи изучали «традиционный тип верующего», который «состоит» из трех измерений: знания религиозного учения (доктрины), принадлежности к религиозной общине и участия в установленных практиках. Однако в результате секуляризации и других глобальных процессов структура религиозности современных людей заметно усложнилась.

Так, американские социологи Чарльз Глок и Родни Старк разработали многомерную модель религиозности, выделив в ней уже пять основных измерений: религиозный опыт; религиозные убеждения; участие в обрядах; знание своей религии; влияние религиозных мотивов на поведение. В 60-е годы Томас Лукман вводит понятие «невидимой религии» для обозначения личной религиозности, а Питер Бергер провозглашает «еретический императив» – обреченность современного верующего на сомнения и выбор, избирательное и рефлективное отношение к религиозным идеям.

Трансформацию типов религиозности в западноевропейском обществе Сергей Трофимов предлагает рассмотреть на примере исследования французского социолога Даниэль Эрвье-Леже «Паломник и обращенный» (“Le pelerin et le converti”). Здесь идеальным типом верующего выступает практикующий католик (прихожанин), который ведет традиционный образ христианской жизни. Но оказывается, что его мотивация звучит не совсем традиционно: «Это соответствует моему духовному пути (духовному развитию)». Уже не идет речи ни о призвании, ни о личном откровении, ни о вере дедов и отцов. Такая же ситуация наблюдается и в исламе, и в иудаизме. Хотя, например, французский протестантизм (в основном, кальвинизм) понимается как наследие предков и предполагает соотнесение светской жизни с верой.

Кроме «традиционного католика», исследовательница выделяет еще два новых религиозных типа: современный паломник и современный обращенный. «Современный паломник» Эрвье-Леже участвует, например, в приходских праздниках с крестными ходами от села к селу, раз в год посещает Лурд или, скажем, общину Тэзе, ездит на Всемирные дни молодежи. Эти мероприятия, несмотря на огромное число участников, не способствуют росту религиозности: сохраняется яркое впечатление от паломничества, но не возникает потребности изменить жизнь. Наконец, «современные обращенные» – это, во-первых, те, кто переходит в новую религию (конфессию), во-вторых, кто находит свою религию, не имея ранее иного религиозного опыта, и, в-третьих, кто углубляет понимание и практику своей религии.

Дискуссия показала, что вопрос о возможности применения данной типологии на российской почве представляет большую сложность, как и попытка предложить альтернативные критерии для типологизации верующих.

«По нашему опыту, современные верующие делятся на два типа, – говорит научный сотрудник Методического центра по миссии и катехизации СФИ Сергей Бурлака. – Для одних поездка в Тэзе или поход в храм – это как поход в “духовный бутик” (или магазин попроще), где можно что-то получить: решить свои проблемы, устроить личную жизнь, поправить здоровье или просто хорошо провести время. А другие приходят к Богу не с обращением “Господи, дай”, а желая как-то связать с Ним свою жизнь».

«Отец Александр Шмеман изнутри церковного опыта предлагает различение “человека религиозного” (Homo Religiosus) и “человека поклоняющегося” (Homo Adorans), – говорит декан факультета религиоведения СФИ кандидат философских наук Маргарита Шилкина. – “Человек религиозный” принимает жизненно важные решения исходя из здравого смысла, и вера не имеет тут никакого значения. А “человек поклоняющийся” свою веру делает источником серьезных жизненных шагов. С этой точки зрения сегодня, конечно, возрастает количество людей “религиозных”».

При этом, по мнению Маргариты Шилкиной, и содержание самого предмета, исследованием которого занимается социология религии, требует более подробной разработки и прояснения. Как отмечает профессор СПбГУ доктор социологических наук Елена Островская, сегодня уже существует самостоятельный термин «социология духовности».

По наблюдениям Елены Островской, среди социологов религии можно выделить два «лагеря». Одни рассматривают духовность в рамках религиозности – как картину мира, которую не нужно «вынимать» из религии. Другие говорят о так называемой «я-духовности» – результате внутренних процессов осмысления внешнего мира, которую никакая вероучительная система извне не формирует.