Физики и клирики искали Бога, человека и свободу

За два с половиной часа ученым и богословам удалось в первом приближении договориться о понятиях.

С определениями и в науке, и в богословии, все обстоит сложно. Даже определение массы (простой пример из школьной физики, предложенный доктором философских наук Григорием Гутнером) «осмысленнее давать не через совокупность свойств, а через множество вхождений этой величины в разные соотношения, совокупность ее отношений с другими характеристиками».

С Богом, человеком, свободой и даже такими вроде бы поддающимися научному изучению понятиями, как Вселенная, сознание, жизнь, оказалось еще сложнее: им вообще невозможно дать определение. В этом одинаково убеждены ректор СФИ профессор священник Георгий Кочетков и один из создателей современной космологии академик РАН Алексей Старобинский.

– Говоря о свободе Бога и человека, мы вступаем в область некоторой неопределенности, даже неопределимости, – сказал отец Георгий. – Есть то, чему нельзя поставить логические объективные границы. Всякое определение Бога – ложно. Бог, Которого исповедует христианство, – это живой Бог, это Дух. И человеку, если вы его не придумали, вы никогда не дадите определения.

– Даже сознанию человека нельзя дать определение, поскольку это самая сложная система на своем уровне, и невозможно определить ее через более простые элементы, – сказал академик Старобинский. – И я согласен с вами, что Богу тоже нельзя дать определение, поскольку Он – самая сложная система на другом, еще более высоком уровне.

В то же время он напомнил, что в науке есть и другой способ познания:

– Мы можем не знать природу вещи, но наблюдать, как она себя проявляет. Очень многие вещи в физике только так и определяются. Но если говорить о Боге, то в чем еще, кроме действий людей, мы можем увидеть проявления Его свободы?

– Когда вы говорите, что Бог – «бесконечно сложная система», можно ответить: и да, и нет, – сказал отец Георгий. – Мы были в восторге от вашей теории мультивселенных, потому что в этом больше правды, больше истины, больше многообразия, чем во всяком монизме. Бог творит все новое, сказано в Писании. Он не механизм, не античный бог, не демиург, который воспроизводит через большие или малые периоды одно и то же. Он никогда не повторяется. И Бог проявляется в том числе через эту бесконечную сложность мироздания. Хотя Сам Бог бесконечно прост, как любовь. Любовь бесконечно проста, но имеет очень сложные формы воплощения, неслучайно у каждого человека свой опыт любви.

– В Библии, в Ветхом завете, есть нечто похожее на определение Бога, – добавила заведующий кафедрой Священного писания и библейских дисциплин СФИ Лариса Мусина. – О Нем говорится, что Он «человеколюбив, милосерден, долготерпелив и многомилостив». Как видите, это «определение», в отличие от определений богов у других народов, говорит об отношении Бога к человеку.

С человеком дело обстоит не намного проще, чем с Богом. Хотя философские попытки дать определение человеку занимают целые тома, по выражению Григория Гутнера, «что-то с ними не то». Они все «хороши, но недостаточны». Человек, с которым мы сталкиваемся в жизни, – слишком конкретный, не абстрактный.

Тем не менее, научный мир также не оставляет попытки познать человека.

Так, академик Старобинский рассказал, что ученые, опираясь на достижения нейрофизиологии последних лет, берутся решать, есть ли у конкретного человека сознание.

– Недавно вышла книга нидерландского нейробиолога Дика Свааба «Мы – это наш мозг», где проанализированы все участки мозга, описаны все патологии, которые возможны, если поврежден тот или иной его участок, – рассказала ведущий научный сотрудник Института прикладной математики им. М.В. Келдыша доктор физико-математических наук Галина Шпатаковская. – Но где там человек, прочитавший всю эту книгу, как уложить конкретного человека в эту совершенно объективную картину человеческого мозга? Не могу согласиться с тем, что я – это только мой мозг, хотя книга очень интересная.

– Если бы у нас было готовое определение человека, мы бы без проблем отвечали на вопросы об эвтаназии, об абортах, о разного рода биотехнологиях, у нас бы не было биоэтики как особой проблемной сферы, – сказал Григорий Гутнер. – Замечательное определение человека есть у Аристотеля, но если вы предложите его людям, которые занимаются с психическими инвалидами, – они вам скажут, что Аристотель безумец, потому что исходя из его определения это не люди.

Со свободой все еще труднее.

– Со схоластическим понятием «свободы воли» философы покончили довольно давно, – рассказал Григорий Гутнер. – В последний раз об этом писал, кажется, Декарт. А попытки понять и определить свободу, которые предпринимали Кант, Гегель, Маркс, хотя в чем-то и обогащают наше понимание, но не дают исчерпывающего определения. Просто тут как-то сложнее, чем с «массой».

Как и в физике, в богословии кое-что понять о свободе можно через то, в чем она проявляется (и в чем не проявляется).

– Если мы свободу связываем с Богом, с божественной Любовью и Светом, то все, что относится к области тьмы, мрака, зла, несовместимо со Свободой, – сказал отец Георгий. – А то, что в нашей жизни есть место тьме, понимает каждый здравомыслящий человек: он где-то совершил что-то не то, сказал кому-то ложь, кому-то позавидовал, не проявил верности в любви, что-то разрушил вместо того, чтобы созидать, – и это область тьмы, которая несовместима со Светом. В то же время человек, способный испытывать, например, благодарность не только к себе, обстоятельствам или близким людям, но и к Богу, уже близок к Нему, а значит и к Свободе.

В каком-то смысле Бог, человек и их свобода оказались слишком конкретными для абстрактных научных и философских определений. В то же время отсутствие дефиниций вовсе не означает, что Бога, человека, мир, свободу нельзя познавать, а результаты этого познания – проверить на опыте.

К постоянному составу «физиков и клириков» в этот раз присоединился ведущий научный сотрудник ФИАН им. А.П. Лебедева кандидат физико-математических наук Владимир Величанский, брат поэта Александра Величанского. Из постоянных участников были доктора физико-математических наук профессор Национального ядерного университета МИФИ Сергей Рубин, научный сотрудник Института астрономии РАН Александр Багров; кандидаты физико-математических наук старший научный сотрудник ИЗМИРАН Евгений Иванов, доцент Московского государственного университета дизайна и технологии Борис Алиев, старший научный сотрудник ФИАН им. П.Н. Лебедева, преподаватель СФИ Максим Зельников; главный специалист НИЦ «Курчатовский институт» Сергей Неретин; первый проректор СФИ Дмитрий Гасак, ученый секретарь СФИ кандидат педагогических наук Александр Копировский; заведующий кафедрой богословских дисциплин и литургики СФИ кандидат филологических наук Давид Гзгзян.

Среди тем, предложенных для обсуждения в следующий раз, – «Творчество в научных исследованиях», «Соотношение гуманизма и любви к Богу».