Архиепископ Михаил (Мудьюгин) – аристократ и бессеребренник

Будущий архиепископ Михаил (Мудьюгин) (1912-2000) был рукоположен неожиданно для многих в сорок шесть лет, а еще через шесть лет после долгих уговоров митрополит Никодим (Ротов) убедил его принять епископский сан. Последним аргументом стали слова о том, что это нужно Духовной академии: образованный, ученый человек аристократического происхождения в сане епископа мог стать хорошим ректором.

Владыка Михаил понимал, что его ректорство – ненадолго, но все же надеялся, что оно продлится дольше, чем неполных два года. Однако слишком уж несоветским был этот ректор – со знанием как минимум шести языков, молитвенник и яркий проповедник, всем своим видом свидетельствовавший о присутствии Того, в Кого верил. Таких не терпели в центральных городах, поэтому сначала – Астрахань, а затем – на долгих двенадцать лет дальняя северная Вологодская епархия.

Об этом и о многом другом вспоминали на вечере памяти владыки Михаила в Петербурге 12 декабря, отмечая таким образом пятидесятилетие его епископской хиротонии. Первоначально вечер планировался в Вологде, однако после был перенесен в Санкт-Петербург – город, где происходила хиротония и где он жил последние годы на покое и преподавал все в той же Духовной академии, а также в гимназии Петершуле и на различных курсах.

Устроителями вечера стали два учебных заведения, с которыми владыка Михаил был связан в последние годы жизни: Свято-Филаретовский православно-христианский институт (Москва), в Попечительский совет которого он входил, и Русская христианская гуманитарная академия (Санкт-Петербург). Вечер проходил по благословению митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Варсонофия.

Заведующий кафедрой богословия РХГА Олег Иванов, начиная вечер, тепло вспомнил о богослужении владыки, в котором ему довелось участвовать:

– Есть люди, к воспоминанию о которых обращаешься в важные моменты своей жизни, чтобы не упасть, чтобы сохранить в себе то лучшее, что в тебе есть. Я благодарен владыке за то, что он принадлежит именно к таким людям.

Ведущая вечера ученый секретарь СФИ Юлия Балакшина также вспомнила о своей встрече с владыкой в конце 1990-х годов:

– Я помню его на богослужении в храме Новомучеников и исповедников российских. Внешне он уже был человеком немощным, но слово его всегда было с силой и радостью. Я пела в церковном хоре и однажды он сказал: «Как хорошо поет ваш хор!» Для нас это было чрезвычайно большой похвалой, мы знали, что он знаток музыки, сам играет на фортепиано.

Об отношении владыки к пению в храме рассказала Ольга Павлова – супруга протоиерея Василия Павлова, которого владыка Михаил знал еще в Астрахани и потом пригласил в Вологду:

– К богослужению владыка относился очень внимательно. У него всегда были яркие, запоминающиеся проповеди. От хора он требовал внимания к каждой детали. Однажды он оставил после службы весь хор в связи с тем, что в стихире было неверно спето ударение: ученицы вместо ученицы. Владыка прочитал целую лекцию о правилах церковнославянского языка, о том, как в нем меняются суффиксы и что ученицы относится к женскому полу, а ученицы – и к мужскому, и к женскому.

Протоиерей Димитрий Дашевский, рукоположенный владыкой, когда тот уже жил на покое в Петербурге, рассказал:

– Даже во время простой беседы, когда мы сидели у него дома, у владыки часто возникала потребность помолиться. Он произносил всегда какую-то свою молитву, очень импровизированную. И это было не сотрясание воздуха, а реальная беседа человека с живым Богом – ты понимал, что участвуешь в богообщении. Кстати, опытные протодьяконы признавались, что с владыкой было очень сложно служить: несмотря на то, что архиерейское богослужение расписано досконально, те никогда не знали, что он сделает в следующую минуту – например, мог поставить весь алтарь на колени во время Евхаристического канона. Надо сказать, он терпеть не мог, когда в алтаре шли какие-то разговоры. Наизусть он знал колоссальное количество церковнославянских богослужебных текстов. Совершенно типично было для него во время трехчасового перерыва между лекциями в духовной академии и богослужением пойти в академический храм. «Владыка, так ведь служба еще не скоро?» – «А мне с Богом никогда не скучно!»

Вспоминали владыку совсем по-разному. Кто-то говорил о нем как о примере дореволюционного архиерея-аристократа, кто-то – о том, что он в своих шляпе и костюме был совершенно современным. Конечно, все присутствовавшие были значительно младше владыки – кто-то знал его, будучи подростком или юношей, поэтому не раз вспоминали о владыке как об учителе.

Например, профессор СФИ Александр Копировский рассказал о том, как он в начале 1980-х годов, будучи преподавателем церковной археологии в Ленинградской духовной академии, вместе с одним священником случайно встретил владыку, выходя из вагона московского поезда. Молодые люди обрадовались, подошли под благословение и, с большим интересом разговаривая с владыкой, вместе пошли вдоль перрона. И только когда они дошли уже практически до здания вокзала, владыка вдруг спросил:

– Молодые люди, почему же вы не предложили мне, человеку гораздо старше вас, помочь донести портфель?

Молодые люди побагровели:

– Простите, владыка, позвольте!

– Ну, теперь уж нет!

Такие его уроки запоминались навсегда.

И все же основной разговор шел об уроках архиепископа Михаила (Мудьюгина), отнюдь не связанных с этикетом.

Протоиерей Константин Костромин, проректор по научной работе Санкт-Петербургской духовной академии, автор книги «Архиепископ Михаил (Мудьюгин) (1912-2000): музыкант, полиглот, инженер и богослов», размышлял о богословском наследии владыки:

– Вечера, посвященные владыке Михаилу, проходят с 2004 года – значит, память о нем жива. Но главное – у нас есть чему у него поучиться. Пока никто всерьез не изучал его наследие, а его действительно нужно читать и осмыслять. Его магистерская диссертация «Православное учение о личном спасении по учению православной церкви и святых отцов» – это оригинальное произведение, которое читаешь с большим интересом, возможно, еще и потому, что оно написано технарем для гуманитариев. В современном богословии часто присутствует некий налет постмодерна, при котором нет понимания регулярной фундаментальной научной мысли, свойственной архиепископу Михаилу. Кроме того, есть еще его доклады, подготовленные для православно-лютеранских собеседований. Это по-настоящему внятная, логичная, красивая православная миссия инославному миру.

Ольга Павлова рассказала о том, каким архиереем был владыка. Он с первых же слов знакомства сказал тогда еще мирянину Василию Павлову, искавшему рукоположения, что «лучше быть хорошим мирянином, чем плохим священником»:

– Владыка считал, что звание христианина нужно заслужить и пойти для этого на какие-то жертвы, пройти через испытания. У него не было такого отношения, что раз человек хочет рукоположиться – то сразу нужно ему все предоставить. Когда мой муж, доцент астраханской консерватории, по приглашению владыки все бросил и поехал в Вологду рукополагаться, владыка отправил его в самую дальнюю деревню – в ста километрах даже не от Вологды, а от Череповца. А у нас трое детей, младшему год. Причем произошло это рукоположение через два с половиной года после приезда мужа в Вологду. Знакомые шутили: «Надо быть хорошим знакомым владыки, чтобы тебя заслали в такую тьмутаракань». И все же для мужа это была хорошая духовная школа.

Ольга Гавриловна рассказала об одном совете, который владыка давал молодым священникам:

– Мы регулярно общались владыкой на протяжении двадцати лет – с 1981 года и до его кончины. Его тип – это профессор Преображенский из «Собачьего сердца». Он действительно производил впечатление власть имущего, говоря евангельским языком, – не выпячивал себя, но вы понимали, что этот человек обладает серьезным духовным опытом. Он был бессребреником, о чем говорил и его видавший виды костюм, шляпа, тросточка. Дома у него была небогатая обстановка. Мужу он говорил: «Никогда не берите денег у прихожан. От угощений не отказывайтесь, но деньги не берите». Думаю, он и сам следовал этому правилу. Он был чрезвычайно разносторонней личностью, и поэтому с ним было очень легко и интересно говорить – он вспоминал многих литературных героев из классики, иногда греческих авторов.

О случае наставления будущего священника рассказала Юлия Балакшина, вспомнив беседу с одним из вологодских священников. Тот вспоминал, что перед рукоположением архиепископ Михаил задал ему вопрос:

– Зачем ты хочешь быть священником?

Кандидат подумал и ответил:

– Хочу возрождать церковь после семидесяти лет безбожия, воспитывать народ в вере.

– Пойди, подумай.

Молодой человек мучительно перебирал возможные ответы, читал биографию владыки – чтобы угадать, какого же ответа он ждет, потом махнул рукой, помолился и решил сказать то, что будет что на сердце. Вернувшись, он сказал:

– Хочу послужить Христу.

И владыка с огромной радостью принял этот ответ. Оказывается, именно так он отвечал и сам при собственном рукоположении, и эта жажда послужить Христу не оставляла его на протяжении всей жизни.

Архиепископ Михаил считал, что сплочению людей способствуют три вещи: общая молитва, общая работа и общая трапеза. Большие праздники – Пасху и Рождество – он отмечал по несколько дней. В первый день приглашал к себе на обед духовенство, во второй – всех хористов из обоих открытых в то время в Вологде храмов, а на третий день устраивал прием для остальных сотрудников храмов.

Александр Копировский помимо Духовной академии общался с владыкой Михаилом в Москве, на его встречах с Преображенским братством, а также неоднократно лично с ним беседовал в Петербурге. Он рассказал об отношении владыки к мирянам:

– В 1995 архиепископ Михаил принял участие в конференции Свято-Филаретовского института «Миряне в Церкви». Еще на трапезе, а это была общая агапа всех участников конференции, владыка сразу произвел впечатление настоящего епископа – уверенного, спокойного. В своем докладе и потом в дальнейшем общении с нами владыка проявил внимательное отношение к мирянам. Можно было ожидать, что он как епископ будет говорить в первую очередь о послушании мирян священноначалию, о выполнении устава и так далее. Однако неожиданно он с большим пониманием и поддержкой отнесся к мирянскому движению. Он отметил лишь то, что им надо быть трезвенными: на сегодняшний день миряне сильно отличаются от духовенства недостатком духовного образования, им не хватает церковного воспитания, а еще – они погружены в житейские дела. И поэтому призывал не иметь иллюзий, что миряне сразу найдут общий язык с духовенством. О духовенстве же владыка также говорил очень трезво: что часто священники думают о себе так, как будто они созданы из другого теста, что часто жаждут власти над церковным народом. И неожиданно прибавил: порой и я чувствую в себе то же. 

В интервью для журнала «Православная община» владыка говорил о том, что сейчас «библеизация» (он именно так и сказал) для церкви – первое дело, и очень важно поставить жизнь церкви как можно в более близкую связь с Писанием, с Евангелием. А в отношении к внешним самое главное – дело миссии и катехизации. И что к тем, кто это делает уже сейчас, не дожидаясь общего соборного решения, обычно относятся негативно, однако это неправильно – таких людей надо поддерживать, а не останавливать.

Протоиерей Константин Морозов, служивший иподьяконом у архиепископа Михаила (Мудьюгина) в храме пророка Илии на Пороховых, рассказал о том, что поначалу его даже возмущал тот факт, что владыке до всего есть дело: ведь мог бы и пропустить какую-то ошибку регента. Только со временем стало понятно, каким глубоким человеком был владыка Михаил, и даже в мелочах открывалась его жизнерадостность и живость характера, присущие ему до последнего дня.

Воспоминания Ксении Третьяковой, дочери владыки Михаила, внесли особую, семейную, ноту в атмосферу вечера. Она напомнила, что будущий владыка почти не помнил дореволюционного времени – в 1917 году ему было пять лет. В восемнадцать он был арестован и пробыл под следствием девять месяцев:

– Конечно, ему была свойственна сдержанность, дипломатичность в высказываниях. Даже в личном дневнике, сохранившемся до сих пор, который отец писал в течение тридцати лет, он приводит высказывания Никиты Хрущева, хотя очевидно, что всю жизнь он придерживался антисоветских взглядов. Но он был настоящим патриотом и искренне радовался, например, полету Гагарина в космос. Здесь верно вспоминали, что моя бабушка Вера Николаевна Мудьюгина активно участвовала в церковной, братской жизни. И отцу в детстве часто приходилось ее заменять – заниматься хозяйством, ходить в магазин. Дедушка ведь наш был совершенный атеист, как и брат владыки Михаила, работавший в Москве прокурором. После рукоположения дядя десять лет не общался с отцом, только потом они помирились.

Ксения Михайловна рассказала, что владыка Михаил объездил весь мир, участвуя в различных экуменических собеседованиях с инославными, бывал на приеме у папы Римского: «А больше всего на свете он любил Бога, науку и музыку. Он действительно был настоящим молитвенником».

Декан факультета религиоведения СФИ Маргарита Шилкина вспомнила, как проходило отпевание владыки в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры. Оно было отмечено особым знаком: в связи с ремонтом храма престол был вынесен из алтаря и литургия служилась прямо в храме, все были рядом – священнослужители, миряне, возлежавший во гробе архиепископ. То единство церкви, к которому он призывал в своих трудах и проповедях, неожиданно проявилось видимым образом как знак особой надежды на его достижение.

В завершение вечера прозвучал аудиофрагмент из выступления архиепископа Михаила на агапе Преображенского братства в 1995 году. Впервые на вечере были показаны фотографии из архива протодиакона Георгия Рябинина, сослужившего владыке Михаилу все годы его епископства на Вологодской кафедре. Украшением вечера также стал фотоальбом, принесенный дочерьми владыки, в котором были собраны фотографии с его епископской хиротонии.

Специально для вечера членами Свято-Петровского братства была подготовлена выставка, посвященная архиепископу Михаилу. На ней были представлены фотографии и личные вещи владыки из архива протоиерея Константина Костромина. Облачение архиепископа Михаила предоставил музей Санкт-Петербургской митрополии.

Источник: сайт Преображенского братства