30 сентября конференция "О мирном и непримиримом противостоянии злу в церкви и обществе" продолжила свою работу
Последний день работы конференции начался семинаром "Закон Божий и закон человеческий как способ противостояния злу".
По замечанию одного из соведущих, В.К. Котта, семинар продолжил принятую на конференциях CФИ традицию междисциплинарного общения. В нем приняли участие: ректор СФИ проф.- свящ. Георгий Кочетков (СФИ), доктор юридических наук, профессор В.Г. Графский (Институт государства и права РАН), кандидат исторических наук Е.В. Белякова (Институт российской истории РАН)и преподаватель СФИ, а также молодые ученые – аспиранты ИГиП.
В качестве основного устремления ведущими семинара была заявлена попытка выявить правовое поле как один из аспектов диалога между церковью и обществом, богословием и правом.
В своем кратком выступлении профессор Графский напомнил собравшимся об универсальности темы семинара: в правовых системах всех народов и во все времена рассматривался вопрос о соотношении божественного и человеческого закона. Он также упомянул о восходящем к Канту различению извечного права и изменяемого юридического закона. Докладчик познакомил участников семинара с проблематикой современной науки о праве. Он сообщил о ведущейся среди правоведов дискуссии между сторонниками приказного (командного) права (легистами) и теми, кто выводит право из принципа справедливости.
Аспирантка ИГиП Е.А. Прибыткова сделала сообщение о взглядах Владимира Соловьева на право. Великий русский философ, по мнению докладчика, был предтечей универсального признания прав человека. Истолкование Соловьевым естественного права как права на достойное существование человека, продолженное в трудах его последователей, выдающихся русских правоведов П.И. Новогородцева и Б. Кистяковского, а также о. Сергия Булгакова в пражский период его жизни, вдохновило творцов Декларации прав человека 1948 года. В частности, представитель Японии Танако Катаро при обсуждении проекта Декларации предложил "соловьевскую" формулу: "Область права – есть наименьший моральный мир". Определяя, таким образом, место права в жизни общества Соловьев подчеркивал: "Без одухотворенности религиозным чувством меч права бессилен.
В начавшейся после выступления дискуссии было упомянуто, что В. Соловьев первый в России предпринял попытку христианского осмысления права. Это сразу поставило мыслителя в отчужденное положение с одной стороны, к его друзьям-славянофилам, привыкшим все сводить к любви, а с другой – к правоведам, для которых он никогда не был своим. Положение о первенстве Соловьева в христианском осмыслении права было оспорено Е.В. Беляковой, сославшейся на примеры русских канонистов. Эта небольшая дискуссия послужила своеобразным мостом между обсуждением проблем истории и теории права и проблем богословских и церквно-практических.
В.И. Якунцев рассказал о современном опыте обретения смысла закона Божия в контексте катехизации. Он отметил, что "недостаточно просто откликнуться на зов Божий. Нужно утвердиться на Божьем пути, чтобы в сердце человека воцарился Христос". На этом пути закон незаменим как "детоводитель ко Христу" и уникальное средство диагностирования зла и греха.
"Зло есть дух. Поэтому он может быть изгнан только другим духом. Добро есть дух добра, закона, правды. На совершение греха тоже требуется свое вдохновение".
Докладчик особо остановился на трудностях катехизации. Современный человек, по его мнению, характеризуется, с одной стороны, открытостью к этике и, с другой, закрытостью к духу. Поэтому катехумены легче воспринимают конкретные нормы, чем принципы жизни.
В.И. Якунцев перечислил наиболее трудные для восприятия оглашаемых принципиальные моменты. Так, с трудом воспринимается добро как дух благодарного служения Богу. Люди не понимают, что закон есть дар, за который надо благодарить Бога. Они часто буквально не вмещают известное утверждение Писания о том, что Закон дается для того, чтобы человеку было хорошо (именно человеку, а не кому-то еще, пусть даже Богу). Добро воспринимается ими абстрактно, хотя подлинное добро всегда предполагает отношения с конкретным человеком. Плохо воспринимаются принципы целостности (нарушивший одну заповедь – нарушил весь закон) и последовательности добра, а также то, что добро всегда предполагает единство жизни человека, требует предприимчивости, активности, смелости (грехом часто является то, что человек мог сделать и не сделал).
Плохое восприятие принципа добра приводит к недопониманию не только ветхо-, но и новозаветных текстов. Так, подлинное добро очень ценит точность. Неразумные девы из известной евангельской притчи именно неточны. Это было очень понятно слушателям Иисуса, воспитанным в традиции любви к закону. Для подлинного добра характерна твердость и верность. Люди часто исключают из образа Христа именно те моменты, когда он ведет себя твердо и определенно. Добро всегда послушно Господу, но предполагает ответственность. Герой притчи о талантах, вернувший талант, не смог именно взять ответственность.
В своей реплике на выступление В.И. Якунцева, о. Георгий Кочетков заметил, что современные люди часто не понимают, зачем нужен Ветхий Завет. Хочется просто подойти к Евангелию и взять все, что в нем сказано. Люди не понимают, зачем надо отвергаться своей воли. Часто за этим кроется желание своеволия под прикрытием разговоров на евангельские темы о любви и свободе. Чудо катехизации открывает новые горизонты и помогает обретению смысла закона Божия, как, с одной стороны, ограничителя зла и с другой – начала, активно противостоящего злу.
О труднейшей теме различения закона и канона в церковном предании, т.е. по существу о каноническом предании говорила Ирина Валерьевна Борщ, аспирантка ИГиП. Она начала свое выступление с утверждения выдающегося русского православного канониста Н.П. Аксакова: "Канон – заржавленный меч". Свое сообщение И.В. Борщ представила как попытку "борьбы с ржавчиной". К сожалению, по мнению докладчицы, в настоящее время получило распространение юридизированное представление о канонах и церковных институтах. Общепринятым стало представление о канонах как о церковных законах и о соборах, как о церковных законодательных собраниях.
В Древней же церкви законы и каноны очень четко различались. Канон воспринимался как норма жизни, открытая духу, а закон как регулирующее начало, открытое правде и красоте. Поэтому каноны и каноническое предание призваны противостоять злу, а законы греху. Канон выносит суждение о том, какой должна быть духовная жизнь. Отсюда формулировка "отлучение от общения", которая далеко не сразу стала санкцией.
Канон помогает выйти из двойственной ситуации, когда человек живет по благодати только формально. Канон борется за соответствие формы и духа. А зло разрывает. Эта амбивалентность – результат действия зла в церкви.
Закон расположен на границе церкви, а канон – внутри. Это положение было потеряно тогда, когда канон стал юридизироваться. Этот процесс привел к восприятию послушания как наказания, собора как законодательной палаты, служения как права.
Каноны стали выявляться в критической ситуации, а не выявлять норму церковной жизни. Пространство общения в церкви сузилось.
Каноническое предание как и догматические споры что-то всколыхнули, но не смогли удержать пространство общения. Канон стал бороться с грехом, а не со злом.
Необходимо различать канон и закон. По приведенному И.В. Борщ мнению С.Л. Франка, смешение канона и закона гибельно. Оно ведет, во-первых, к мнимости благодатной жизни только по форме, а во-вторых к применению требований закона к благодатной жизни. Исторический пример – фарисейство, которое можно охарактеризовать как потерю дара общения. Здесь же вспоминается Адамов грех, который, по мнению Бердяева, был не нарушением закона, а разрушением общения и служения.
В ходе последующей дискуссии был поднят вопрос о возрождении богословия канонов, на что докладчица ответила: "для возрождения канонического богословия необходимо возрождение местной соборности, т.е. общиннно-братская жизнь".
Заключительное пленарное заседание началось со слова ректора СФИ, проф.-свящ. Георгия Кочеткова. Сообщив, что в продажу поступил сборник материалов предыдущей конференции, о. Георгий призвал собравшихся к активному осмыслению как результатов только что прошедшей конференции, так и "составивших уже целую библиотеку" материалов, собранных и изданных за прошедшие 15 лет. "Нам очень не хватает ваших отзывов, в том числе и доброжелательной, нормальной критики", – сказал он.
За словом о. Георгия последовали доклады. В частности, историк Е.В. Белякова в докладе "Противостояние бегства и противостояние присутствия" обратилась к воспоминанию опыта церковной жизни 70-80-х годов. Описав различные пути бегства неофитов от ответственного участия в жизни церкви и общества (среди этих путей она отметила стилизованное монашество, принятие священства как некоего расписанного заранее сословного образа жизни, религиозные общины, не имевшие своих правил и потому рано или поздно распадавшиеся, а также "бегство в историю"), она с горечью заметила: "Увлеченное своими успехами в православии, наше поколение не заметило тихий уход тех, кто действительно "не ходил на совет нечестивых", не был "волком по крови своей", не боялся преследований и мог пустить в свой дом тех, кто в этом нуждался".
В завязавшейся после доклада дискуссии основным стал вопрос о том, есть ли сегодня преемники традиции "противостояния присутствия", не ушла ли она бесследно.
Основной задачей доклада зав. кафедрой богословских дисциплин и литургики и преподавателя СФИ Давида Гзгзяна "Реабилитация этики" стало утверждение пути "соединения долга и мечты". Показав глубину контекста, в котором появляется в Евангелии золотое правило этики, докладчик признал, что делать навстречу другим те шаги, которых ждешь в отношении себя (и рискуешь никогда не дождаться) кажется абсурдным и "реализовать такую поведенческую программу возможно лишь при встрече экзистенциального центра "я" с тем "Ты", которое этот центр создало".
"К сожалению, такие конференции, как эта, проходят слишком быстро, быстрее, чем хочется. – сказал в своем заключительном слове свящ. Георгий Кочетков. – Я надеюсь, что и в следующем году мы сможем увидеться на этой конференции. Церковь все больше и больше нуждается в том, чтобы выявлять себя в жизни, насколько это только возможно на земле в историческом времени. Меня очень радует, что площадок, где она может делать это адекватно себе самой, становится все больше, и мне очень хочется верить, что эта конференция все более становится такой площадкой. Если это так, то хотелось бы не потерять этого дара, потому что тогда это дар свыше, и мы должны приносить соответствующие ему плоды.
Давайте помогать друг другу и всем тем, кто нуждается в дарах Божьих, независимо от некоторых разногласий и различия в опыте. Давайте помнить своих предшественников, опыт которых нас вдохновляет. Давайте и сами вдохновлять других. Сегодня церковь празднует память мучениц Веры, Надежды, Любви и матери их Софии. Это замечательный символ для всех нас. Если бы сейчас мы могли так же торжественно, как это происходит в церкви, прославить Веру Христову, Надежду на Бога и Любовь Божью под сенью Софии, Премудрости Божьей, то мы вполне могли бы оправдаться за эти дни пред Всевышним".
За три дня в работе конференции приняли участие 750 человек из 52 городов 16 стран, члены 11 конфессий и деноминаций.
Информационная служба СФИ