«C уходом Солженицына и Аверинцева для нас окончательно завершился XX век»

- Александр Исаевич известен в первую очередь как писатель, но, мне кажется, его значение не ограничивается только тем, что он был русским писателем. Что Вы думаете о его значении для России? Кем был для Вас Солженицын?

Свящ. Георгий Кочетков: Сегодня, в день смерти Александра Исаевича, трудно об этом говорить объективно и полно, потому что прежде всего вспоминаются его огромные труды, его огромные заслуги. Конечно, без всяких сомнений, он был и замечательным писателем, и публицистом, и политиком, и деятелем культуры, просто общественным деятелем. Он был человеком незаурядным. Не всегда его правильно понимают, не всегда видят в нём живого человека, у которого были и свои колоссальные заслуги и победы, но были и какие-то слабости и поражения. Уже то, что он дожил практически до 90 лет, преодолев онкологию, ссылки, лагеря, высылки, всякого рода нервотрёпку, проблемы, заботы, это, конечно, ставит его в один ряд с самыми выдающимися русскими людьми ХХ века. Однако, конечно, можно увидеть и то, что хотелось бы, чтобы было сделано как-то иначе. Это нисколько не может умалить значимости для всех уже сделанного, даже наоборот, мне кажется, что трезвое, реальное видение плюсов и минусов любого человека только возвеличивает его, потому что делает его реальным, а не каким-то идеализированным, сусальным.

Например, я считаю, что Александру Исаевичу надо было бы возвращаться в Россию раньше, он немного затянул с этим. Если бы он вернулся на несколько лет раньше, то он мог бы сделать здесь значительно больше. Он приехал в то время, когда уже трудно было повлиять в положительную сторону на идущие у нас процессы. Это первое.

Второе: мне несколько странно, что Александр Исаевич в каких-то случаях принимал награды, а в каких-то не принимал. Понятна была его горечь, его разочарование в том процессе, который привёл к распаду страны. Да, это было не самое великое деяние нашей власти, но всё-таки мне кажется, что он недооценил Ельцина, недооценил того, что именно он смог освободить страну от морока коммунизма, от «красной чумы». Ельцин, при всех его недостатках, сделал дело величайшее, без которого все остальные вещи, какими бы они ни были, могли быть только проиграны нашим народом, нашей страной. В то же время Солженицын принимал награды от тех людей, которые, на мой взгляд, не были более достойны. Если уж не принимать наград в зависимости от достоинства людей, то надо было бы вообще воздержаться от них, во всяком случае, в нашей стране.

Мне кажется, иногда Александр Исаевич слишком увлекался своим писательским трудом, слишком верил в себя, не всегда ему хватало веры в Бога и укорененности в русской духовной традиции. Мне, например, духовно было очень тяжело читать «Архипелаг ГУЛаг». В советские времена это было очень полезное чтение, несмотря на все опасности в то время этого предприятия (я даже давал его читать другим, что тогда было ещё опаснее), но духовно мне казалось, что эта книга в каком-то смысле была больше местью мучителям, убийцам, клеветникам, всем предателям, местью всем тем, кто разграбил и почти уничтожил нашу страну, наш народ. Однако на чувстве мести очень далеко не уйдешь: «Мне отмщение, Я воздам», — говорит Господь. Александру Исаевичу где-то не хватало этой веры, хотя он отмечал роль верующих, церкви и потом много говорил о них. Он пытался сказать какое-то живое слово и в самой церкви. Я помню, например, его выступление на Рождественских чтениях почти сразу после его возвращения в Россию. Он тогда сказал некоторые очень хорошие вещи, но после того, как фундаменталистские силы дали ему жёсткий отпор, к сожалению, замолк и ни за что не стал бороться. Меня это сильно разочаровало.

Всегда было интересно познакомиться с точкой зрения Александра Исаевича, но не всё можно было принять в его суждениях и его политических и общественных или литературных трудах. Но то, что он в какой-то степени оказался здесь в изоляции, а в последние годы даже в полной тиши, в полном забвении, это, конечно, было очень жаль. Он мог бы, на мой взгляд, приехав сюда, сказать и сделать больше. Сейчас, сегодня пытаются говорить, что он был совестью нашего народа, нашей нации. С этим согласиться я, увы, не могу. Не потому, что он был недостоин этого, а потому, что наш народ оказался недостоин его самого, и он такой совестью для большинства нашего народа так и не стал. Он был для них человеком выдающимся, много сделавшим для свержения коммунизма, может быть, больше всех в ХХ веке, но всё-таки он был не в центре. К нему мало кто относился в последние годы всерьёз (я говорю именно об этом времени), да и вообще его мало кто читал в большом объёме. Это жаль. Это несколько отсрочивает его полное признание в нашей стране. Я не думаю, что его совсем нет или не будет, но оно должно еще стать более полным, даже если это произойдёт не в самое ближайшее время.

- То, что он сейчас так не востребован, что его мало читают — это связано с тем, что он поздно вернулся в Россию? Почему он так не востребован?

Свящ. Георгий Кочетков: Я уже сказал о том, что, с одной стороны, он на несколько лет опоздал. Если бы он был здесь хотя бы с начала 90-х годов, он на волне подъёма мог бы, безусловно, сделать значительно больше, несмотря на все страшные экономические трудности того времени для всего народа, подготовленные, конечно, полным распадом экономики Советского Союза. Это всё понятно. Крах Советского Союза не мог быть только политическим, он был и экономическим, также как и нравственным и культурным. Так же не могло не возникнуть на национальных окраинах волны национализма, часто жестокого и несправедливого, как всегда любой национализм. Да, увы, Александр Исаевич не смог сказать об этом таким языком, чтобы его все услышали. Хотя он всегда говорил, говорил до конца. Вот я сегодня читал одно из последних его интервью, двухлетней давности, короткое, но хорошее, где он касается и этих самых горячих моментов жизни нашего времени. И все же результат был небольшой. Да, трудно сказать, почему в одних случаях люди оказываются в центре признания, общей жизни, почему к ним тянутся, их читают, их любят, их учат наизусть, цитируют, декламируют, а в других случаях не менее гениальные люди оказываются в забвении, умирают в забвении и только через какое-то время их признаёт весь мир. Судьба Александра Исаевича — оригинальная судьба, и она не повторяет ничью судьбу. Поэтому сейчас говорить о конкретных причинах этого и плодах всей его жизни ещё рано.

- Что самого ценного Вы можете выделить в его наследии для нас, для нашей страны?

Свящ. Георгий Кочетков: Самое ценное — в том, что он помог, как никто, преодолеть советский морок, открыть людям глаза на советскую систему. А у нас слепых и незрячих всегда было очень много. И сейчас немало таких, которые только думают, что они что-то знают и видят, но на самом деле ничего не видят и не знают, они ничего не понимают в нашей стране, в нашей жизни. Александр Исаевич сыграл огромную роль. Его колоссальная память, его огромная работоспособность, его убедительность слова, его оригинальный литературный стиль, его стремление быть верным народной и духовной традиции — это, конечно, дорогого стоит.

- Как мы можем сохранить то ценное, что он принёс, для будущих поколений?

Свящ. Георгий Кочетков: Самое ценное наследие всегда сохраняется одним образом — надо продолжать идти вперёд. Если мы читали Солженицына, если мы ему сопереживали, если мы ему сочувствовали, если мы его понимали, то нужно это чувство, понимание и этот путь продолжать. Нужно продолжать борьбу за преодоление всех пережитков дурного наследия ХХ века. До сих пор наша страна не определилась в отношении к преступлениям коммунистического режима. Даже наша официальная церковная иерархия, и та сейчас выступила с предложением подобного рода. Я считаю — лучше поздно, чем никогда. Всем надо в этом направлении двигаться, надо понимать, что мы до сих пор сидим, как это говорится, на двух стульях сразу и можем оказаться между ними. Чтобы этого не случилось с нашей страной, надо не только восстанавливать экономику, военный комплекс или идеологические структуры, бороться с преступностью, коррупцией и т.д. Да, всё это надо, но ещё надо видеть ситуацию в целом, как её видел Александр Исаевич.

Надо не бояться преодолевать ложь, которая до сих пор более чем свойственна людям, вышедшим из советской эпохи, из коммунистического засилия. Главный грех нашего народа — ложь и страх. Тот, кто с этим борется, и тот, кто борется за духовное возрождение, за лучшее образование нашего народа, за возрождение церкви внутри неё самой, те продолжают дело Александра Исаевича. Я считаю, что Александр Исаевич велик, потому что он многих вдохновил, многим показал пример, т.е. сделал то, чего почти никто другой в наше время сделать не смог. Исключение, может быть, составляет лишь Сергей Сергеевич Аверинцев. Можно прямо сказать, что с уходом того и другого для нас окончательно завершился ХХ век, и из старой эпохи остаются только динозавры. Остальные же должны принадлежать эпохе новой. Какая она будет – посмотрим. Это зависит от Бога, но не в последнюю очередь от нас самих. Кто в этом усомнится после урока жизни Александра Солженицына?

Информационная служба СФИ