Знание – сила? Академик Старобинский опросил богословов

Какова роль знания в религии и чем оно отличается от ниспосланного свыше откровения? Можно ли, перефразируя известное выражение, сказать: «Духовное знание – духовная сила»? Согласятся ли представители богословия с этим утверждением?

«Этот вопрос пришёл мне в голову, когда я слушал отца Георгия на церемонии открытия нового здания Свято-Филаретовского института, – рассказал академик Алексей Старобинский. – В своей проповеди отец Георгий противопоставил знанию “мудрость свыше”, прямое откровение от Бога. Допустим, мудрость выше знания. Но если бы для постижения высшей реальности было достаточно откровения, зачем были бы нужны духовные университеты вообще и СФИ в частности? Я же здесь вижу, что люди стремятся именно к знанию, причём очень нюансированному, и не только историко-культурному, но и прямо духовному».

«Я недавно изучил материалы, связанные с нападками на отца Георгия, – добавил Алексей Старобинский. – И интересно, что критика связана не с основами, а с тем, например, в какой момент изучать решения Вселенских соборов. Критикуют, что отец Георгий начинает с объяснения основ, откладывая знакомство с решениями соборов. Мне эта критика напоминает требование начинать изучение любого гуманитарного предмета с зазубривания решений партийных съездов».

«Это натолкнуло меня на размышления о том, как соотносится такой приоритет мудрости, ниспосланной сверху, результатов, как вы говорите, вашего общения с Богом, с тем, что вы сами всё-таки учите и истории, и решениям соборов, – говорит академик Старобинский. – Гена говорил про прозрение, но прозрение приходит, когда ему предшествует длительная учёба. Получается, как и нам, учёным, вам тоже нужно знание. Вы упомянули, что сейчас трудно быть верующим. Можно ли сказать, что получение духовных знаний помогает вам, верующим, быть более сильными?» 

«Я бы под этим подписался, – говорит священник Георгий Кочетков. – Да, для человека откровение принципиально. Как все мы знаем, откровение предполагает синергию, это плод богочеловеческого общения. Но нужно и образование. Необразованный ум узок, примитивен, и потому подвергается очень большой опасности. В наше время желание глубокого знания, особенно в гуманитарной области, мы наблюдаем нечасто, и от этого мы все теряем. Без этого легко впасть в обскурантизм, мракобесие. Мы против мракобесия, где бы оно ни было – в науке, в церкви, в обществе, в культуре. Оно везде есть, поэтому нас часто не любят. Мы себя не идеализируем, но считаем что в обществе должен быть запрос на реальное знание. Духовный мистический опыт важен, но важна и традиция, а традиции надо учить».

По мнению проректора СФИ по учебной работе Ларисы Мусиной, в России богословское знание – большая проблема: «Я говорю именно о знании в общечеловеческом смысле слова. За последние несколько веков в богословских науках в мире сделано очень много. И то, что Россия фактически на сто лет от всего этого отстаёт и достижения в этой области проникают в русскоязычную среду фрагментарно и во многом случайно, – это такой ущерб, который трудно восполнить, если он вообще здесь восполним».

«Богословская наука в простом “светском” смысле слова даёт возможность превратить историю церкви из мифа в реальную историю поиска Бога, поиска жизни по Богу и жизни людей друг с другом в этом поиске, – объясняет Лариса Мусина. – Мы должны были бы извлекать уроки из этой истории, но нам очень часто приятнее миф. Стоит вспомнить, что наш Господь стал человеком, вошёл в историю – значит, и нам не надо бояться реальной истории. Но кроме прямого ущерба, ситуация в русской богословской науке ещё осложняется колоссальным разрывом в гуманитарной традиции. К нам в институт поступают, как правило, люди с высшим образованием, но при этом их гуманитарный бэкграунд часто очень слабый. Так что я бы тоже подписалась под словами “духовное знание – духовная сила”, но как и всякое знание, оно не только даёт силы, но и требует серьёзных усилий».

«Один из парадоксов христианства – что опыт веры, в отличие от науки, доступен каждому, – говорит первый проректор СФИ Дмитрий Гасак. – В Евангелии мы находим, например, выражение “будьте как дети”, то есть акцент ставится на том, что людям простым это духовное знание более доступно, чем людям наученным. И между прочим явление церковного обскурантизма связано с тем, что подлинное духовное знание в своей целостности как бы ускользает от людей закрытых, пытающихся в познании Божьих тайн опереться только на рассудочную рефлексию. Но простота не значит опрощённости, и низкий уровень культуры тоже способствует мракобесию. Более того, история церкви сложилась так, что наиболее успешным апостолом стал тот, кто был более всех научен, я имею в виду апостола Павла. И вот что тут делать? Где начало духовного знания, той самой духовной силы?»

«Опыт подсказывает, что семинарское образование не всегда имеет своим плодом духовную мудрость, – продолжает Дмитрий Гасак. – В духовном познании важно, с чего начинать и чем заканчивать. Евангелие отдаёт приоритет открытости сердца, которое помимо рассудочного познания предполагает возможность познания верой. И я тоже соглашусь, что духовное знание как познание верой – это безусловно духовная сила».

«В общем смысле я тоже готов с этой формулой согласиться, – говорит декан богословского факультета СФИ Давид Гзгзян. – С той оговоркой, что исходный тезис Бэкона “знание – сила” откровенно оптимистический и чреват излишней самоуверенностью. Что касается духовного знания, тут тоже есть свои подводные камни. Во-первых, духовное знание не может считаться условием веры, всё наоборот: оно возможно только при условии, что этот опыт живой веры уже возник. С другой стороны, и укрепление в вере невозможно без духовного познания, без наставничества и так далее. Но при этом стоит иметь в виду, что духовное знание – тоже вещь амбивалентная: во многой мудрости много печали. Оно сообщает не только позитивный опыт углубления в вере, но и необходимость преодоления всевозможных сомнений, равно как и увеличивает риски встать на неверный путь, то есть здесь тоже по-своему не избежать соблазна самоуверенности».

«Я напомню что настоящие обскуранты никогда не были невеждами, но были людьми в своём роде хорошо обученными, – говорит Давид Гзгзян. – “Культура” обскурантизма требует своего рода изощрённости. Российские обскуранты в этом смысле всегда отличались низким профессионализмом, что они подтверждали и на протяжении последних тридцати лет, когда стало возможным не только свободное вероисповедание, но и обскурантизм».

«Мне было удивительно, что большинство нападок идут от совсем молодых людей, – говорит академик Старобинский. – И они настолько озабочены вопросом, в какой момент и насколько детально требуется изучение решений Вселенских соборов».

«Логика критиков по-своему понятна, – говорит Давид Гзгзян. – Труды отца Георгия, которые они пытаются анализировать, по своему содержанию катехизические и выдержаны в древней традиции, которая существовала в те времена, когда был опыт длительной подготовки к вхождению в церковь: прежде чем человек мог почувствовать себя полноценным ответственным её членом, предполагался особый период научения и укрепления в вере. Было важно, чтобы у человека прежде всего появился свой личный опыт веры, а не знания о вере, выраженные в церковных формулах и обрядах. Надо сказать, эта традиция введения в опыт веры, которую отец Георгий с 70-х годов прошлого столетия восстанавливает, сложилась и существовала ещё до эпохи Вселенских соборов». 

«Сегодня эта традиция практически утрачена, – продолжает профессор Гзгзян, – и, в общем, вы верно угадали позицию критиков отца Георгия: существует некое законченное христианское вероучение, в своей абсолютной истинности оно называется “православие”, оно зафиксировано на семи Вселенских соборах. Отсюда и упрёк: чего это отец Георгий претендует на то, что он вводит людей в некую традицию, а не с места в карьер изъясняет решения соборов?»

«Насколько этот подход адекватен с точки зрения идеологической, и так ясно: “Учение Маркса всесильно, потому что оно верно”, – говорит Давид Мкртичевич. – Но дело в том, что и с исторической точки зрения опыт Вселенских соборов чрезвычайно проблематичен и требует тщательного изучения: насколько адекватно само явление Вселенских соборов, откуда они взялись как исторический опыт – не только церковный, но и политический, поскольку они с первого до последнего были инициированы главами государств, то есть императорами, и так далее. То есть как раз соборы – и Вселенские, и поместные, продуктом деятельности которых стал некий набор правил веры, правил церковного устройства, – они-то как раз требуют внимательного критического исследования».

«Чем больше человек знает, тем лучше, – говорит отец Георгий. – Тем более, что первые века были очень плодотворны, особенно в области теологии, антропологии, до сих пор мы находим неосвоенные места в писаниях I-II, отчасти III века. В IV веке уже слишком велико влияние неоплатонизма, которое сказалось и на формулировках догматов. Да, надо знать эти формулировки, надо понимать, почему они таковы, познакомиться с этим надо. Но разбираться в них детально – скорее участь профессиональных богословов. А для просто образованного человека важно понимать смысл того того или иного утверждения, знать, какую границу оно выставляет, ведь когда мы обозначаем норму, это всегда какая-то граница. Границы есть и в области веры, только их не нужно искусственно сужать – тогда получается тот самый обскурантизм, но не нужно искусственно снимать или расширять их, потому что тогда люди снимают ответственность за свою веру и не различают противоречий духа и смысла».

«Так же как в Библии много разного материала, – добавляет отец Георгий Кочетков. – Есть очень серьезный, важный, глубокий, а есть чисто исторические вещи, которые интересны узким специалистам. Но не каждая буква в Священном писании должна преподаваться всем. Большинству достаточно просто прочитать Библию. Поэтому мы, конечно, учим всему, но акценты ставим на том, что имеет экзистенциальное значение для жизни конкретного человека на разных её духовных этапах, и на том, что нужно для понимания нашей эпохи, наших современников и смысла истории, который раскрывается ещё и в прошлом, и в будущем».

«Поэтому система богословского образования, как и система христианского научения чрезвычайно важна, – считает отец Георгий. – А то, что её критикуют часто не по делу – думаю, это не только в церкви бывает. Так было и у нас, когда не понимают катехизационного содержания книги и там, где не нужна догматика, критикуют её отсутствие».

Часть I: Ожидается ли в ближайшее время импульс, подобный Рождеству Христа