Перейти к основному содержимому

Перестанет ли священнослужение быть профессией

Снятие в Москве ограничений в связи с коронавирусом позволяет поставить вопрос о том, как справилось церковное сообщество с этим необычным испытанием. 
Храм Покрова на Нерли. Фото: Татьяна Белякова

Храм Покрова на Нерли. Фото: Татьяна Белякова

Хотя многие клирики и миряне надеются на быстрое возвращение приходской практики в прежнее русло, есть и те, кто считает, что церковная жизнь не может не измениться и даже уже изменилась. Обсуждению опыта, накопленного за последние несколько месяцев, был посвящён круглый стол «Что является центром церковной жизни в условиях пандемии».

«Нестандартная ситуация выявила проблематичность на всех уровнях церковной жизни, – считает декан богословского факультета СФИ, член Межсоборного присутствия РПЦ Давид Гзгзян. – Даже уверенного вертикального управления в эти месяцы не получилось: самой иерархии явно было не очень понятно, чем собственно надо управлять. Не было дано никаких рекомендаций, как устроить молитву, исповедь, пост, причащение, взаимопомощь, как устраивать церковную жизнь». 

Давид Гзгзян,  декан богословского факультета СФИ, член Межсоборного присутствия РПЦ

Давид Гзгзян,  декан богословского факультета СФИ, член Межсоборного присутствия РПЦ

Невозможность совершать евхаристию в привычном режиме спровоцировала и дискуссию о природе церковных таинств. Однако богословский уровень доносившихся мнений показал, что в церковном сознании XXI века законсервированы официальные представления века XI – об эмпирическом, то есть материальном, присутствии Христа в веществе таинства. Вся острота вопроса для многих оказалась в том, может или не может это вещество освятиться молитвой священника через экран телевизора. 

Всерьёз из сакраментальных аспектов обсуждалась лишь «технология» безопасного причащения в условиях сильно контагиозной инфекции, добавил Давид Гзгзян. Однако вопрос о том, как сохранить живую связь между людьми в церковном собрании, да и что означает эта связь – даже не поднимался.

«Я вижу, как в католичестве обсуждается, насколько нужна евхаристия, – говорит директор Института святого Фомы священник Штефан Липке, SJ. – Например, нужнее ли она людям, чем новая одежда? Одежда всё-таки нужна, поэтому в магазинах принимают меры безопасности. О причастии нередко рассуждают таким же образом: это тоже средство, которое очень нужно, поэтому и здесь возникает вопрос о технике безопасности».

Священник Штефан Липке, SJ, директор Института святого Фомы

Священник Штефан Липке, SJ, директор Института святого Фомы

По мнению отца Штефана, понимание евхаристии может быть расширено. «Она есть там, где люди живут вместе и собираются за одной трапезой, там, где заботятся о больных, там, где волонтеры помогают престарелым, – говорит отец Штефан. – Это тянет за собой и вопрос о том, как понимать служение священника. Не тот ли это, кто собирает верующих людей – семью или общину – где только возможно, когда это нельзя сделать в храме у престола?»  

Традиция, как древнейшая, так и совсем недавняя, связанная с эпохой гонений и просто отсутствием пастырей и храмов, еженедельных литургий, знает опыт причащения преждеосвящёнными дарами. «Освящённые частицы могли храниться по домам, причащение ими могло быть доверено отдельным мирянам, – говорит Давид Гзгзян. – Но обращение к этому опыту проблематично. Даже если восстановить внешний порядок раздачи освящённых даров – кому, как, при каких условиях они могут быть переданы? Объединяют ли прихожан такие отношения открытости, доверия и знания жизни друг друга, которые являются условием передачи им святых тела и крови?» 

Священник Андрей Логинов

Священник Андрей Логинов

По наблюдениям священника Андрея Логинова, среди пастырей можно выделить три типа реакции на пандемию в зависимости от того, как они понимают свое служение. Первые держатся за привычный порядок совершения богослужений и часто не верят в вирус, подозревая, что «под видом пандемии враги хотят закрыть не только храмы, но и само православие». Вторые обнаруживают большую способность к самокритике и воспринимают пандемию в более покаянном ключе. Они готовы защищать здоровье прихожан любой ценой, но не находят конструктивной альтернативы прежнему храмовому благочестию, в результате чего многие остаются фактически без церковной жизни. Третьи – самая редкая категория – при опустевших храмах делают акцент на общении между людьми, углублении в слово Писания, свидетельстве о вере. Однако для большинства сохраняется нелепый образ церкви, которой «нужны храмы и священники, а прихожане – лишь как потребители и спонсоры богослужебной деятельности и служителей алтаря», заключил отец Андрей.

«Сейчас многие с нетерпением ждут постепенной отмены ограничений режима самоизоляции и думают: наконец-то всё будет нормально, – говорит отец Штефан. – Не будет “нормально”! Должно стать по-новому. Что это значит, я пока тоже не знаю. Но если не станет по-новому, то возникает вопрос, может ли церковь вообще чему-то научиться».

Зоя Дашевская, заместитель декана богословского факультета СФИ

Зоя Дашевская, заместитель декана богословского факультета СФИ

Наверняка после пандемии многим уже будет трудно отказаться от ежедневного чтения слова Божьего в собрании и размышления над ним во время утренней и вечерней молитвы, считает заместитель декана богословского факультета СФИ Зоя Дашевская. «Опыт самостоятельной молитвы показал, насколько место слова Божьего в среднеприходском богослужении умалено, – говорит Зоя Дашевская. – Писание, проповедь должны вернуться и в богослужение, и в повседневную жизнь христиан и напомнить им слова Христа, заповедавшего Своим ученикам жить и питаться словом Божьим. Это то, что приобщает и Христу, и Духу». 

По мнению священника Георгия Кочеткова, пандемия показала, что многие институциональные формы нужно или радикально менять, или менять отношение к ним. «Имеют ли для нас сейчас какое-то значение институции церкви, которые выросли во время константиновской эпохи, очень тяжеловесные и бюрократические? Все эти “владыки”, “высокопреосвященные” – это всегда какой-то анахронизм. Они действительно отжили свой век – мы живём в совершенно другую эпоху». 

Священник Георгий Кочетков

Священник Георгий Кочетков

«Пандемия привела к тому, что мы стали транслировать богослужения на русском языке из нашей часовни, – рассказал отец Георгий. – И хотя мы служим по-русски уже больше тридцати лет, эти трансляции вдруг стали заметным явлением церковной жизни. А ведь что такое русский язык богослужения? Это депрофессионализация церкви, которая является очень важным требованием времени и жизни. Церковь стала у нас профессиональным союзом: священнослужение – де факто профессиональная деятельность, церковнославянский язык требует профессионализма, если человек не профессионал, он не понимает церковнославянского языка». 

Церкви нужны живые человеческие связи, а не профессиональные, уверен отец Георгий. «Пандемия показала: кончилась константиновская эпоха. Всё! Давайте вспомним, что было в доконстантиновское время, – добавил он. – Не нужно ничего механически повторять, но извлечь оттуда какие-то уроки, посмотреть, как церковь жила, когда она не была государственной и профессионализированной, очень стоит. Это касается и богословского взгляда на Церковь, и всего, что связано со священством, иерархией и со старшинством».

Дмитрий Гасак, первый проректор СФИ

Дмитрий Гасак, первый проректор СФИ

«Ситуация пандемии открыла новую простоту и свободу в церковной жизни, многое вспомнилось: и значение домашней молитвы, и самые разнообразные её формы, и возможность причастия на дому, – сказал, подводя итоги дискуссии, первый проректор СФИ Дмитрий Гасак. – Изменилось и представление о храме. В центре внимания оказалась не внешняя, официальная сторона церковной жизни, а вера конкретного человека и отношения между людьми».

Круглый стол «Что является центром церковной жизни в условиях пандемии» состоялся 4 июня в рамках подготовки к Международной богословской конференции «Современная православная экклезиология: единство церкви и церковные разделения». В круглом столе приняли участие священнослужители и миряне из 15 городов России, Беларуси, Италии.