Богословие и наука: границы компетенции и поиск единства
Открытия XX столетия неузнаваемо преобразили мир и вплотную подошли к сферам, которые на протяжении тысячелетий относились к области метафизики. Об этом говорили на секции «Христианство и наука» XVIII Рождественских чтений.
– Мы собрались сегодня затем, – сказал в приветственном слове собравшимся профессор физического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова доктор физико-математических наук Юрий Владимиров. – Чтобы определить соотношение физики, науки и религии в современном мире и по возможности укрепить диалог.
В своем докладе «Физика, метафизика, религия» Юрий Сергеевич рассказал о конфликте, который в свое время произошел между религией и наукой:
– Сегодня наука пытается ответить на вопросы, которые раньше были сферой компетенции философии и религии: что лежит в основе мироздания – детерминизм или вероятностные законы.
По словам докладчика, ньютоновская физика, которая главенствовала в естествознании в 17 веке, опиралась на абсолютный детерминизм: для объекта в контексте пространства-времени все было предопределено существующими физическими законами. Пьер-Симон Лаплас по этому поводу говорил, что если это так, то роль Бога сильно ограничена: в Его задачу входило создать этот мир и создать те законы, по котором он развивается. Зачем, спрашивается, тогда ходить в церковь и что-то просить у Бога. Судьба уже все предопределила.
– В XX веке с развитием квантовой механики стало понятно, что наш мир опирается на вероятностные законы, – сказал Юрий Сергеевич Владимиров. – Ничего не предопределено жестко. В каждый момент у нас имеется выбор. И это порождает принципиально иное мировоззрение, что сразу было отмечено такими классиками физики, как Нильс Бор, Карл Гейзенберг и Вольфганг Паули.
Профессор Института философии РАН и Свято-Филаретовского православно-христианского института доктор философских наук Григорий Гутнер подчеркнул мысль о том, что система идеализаций, которые создает наука, в какой-то момент вытесняет самого человека, самого творца науки. В докладе «Богословие и наука: границы компетенции и поиск единства» Григорий Борисович, обращаясь к природе и специфической роли научных идеализаций, сказал:
– Ссылаясь на работу Эдмунда Гуссерля, мы можем говорить о неком кризисе европейской науки. Сам Гуссерль говорил начал говорить об этом в 30-е годы, когда физика победными шагами шла вперед. О каком же кризисе может быть речь? Речь пойдет о кризисе доверия к науке. Человек, как живое существо, наделенное разумом, живет в некотором мире предметностей, непосредственно затрагивающих его, людей, с которыми он общается, и языковых игр, в которых он участвует. Первая и насущная потребность человека – ориентация в этом мире. Исходя из этой жизненной необходимости человек ставит вопросы и в этом – исток науки. Научные ответы должны находить некоторый отклик в исходном человеческом опыте.
Но наука, по мысли Гуссерля, дает ответ очень специфическим способом: она создает определенного рода идеализации – абстрактные образы тех предметностей, которые окружают человека в мире. Причем именно эта система идеализаций начинает рассматриваться как сфера возможных ответов и претендовать на то, именно в ней сокрыто все существенное, что относится к истине и человеческому счастью. А сам жизненный мир оказывается чем-то случайным и не нужным.
– Здесь и коренится кризис, – продолжил Григорий Борисович.– Наука может идти сколь угодно далеко, но кризис доверия здесь неизбежен. Выясняется, что не все, а лишь очень ограниченный круг вопросов человеческой жизни находит объяснение в этой сфере научных идеализаций. Возникает разочарование не только в науке, но и в разуме, что вызывает сдвиги в культуре в сторону архаики, варварства и темной иррациональности, которые могут оказаться весьма трагичными, что мы и наблюдали в XX веке.
Далее докладчик предположил, что подобное рассуждение возможно перенести и на богословие, которое строится по той же схеме. Изначально богословие возникло как ответ на вопросы, касающееся жизненного мира человека – его отношения к священному, к живому опыту веры. Система идеализаций, которую породило богословие, может оказаться точно так же вне жизненной сферы человека.
В конце доклада Григорий Борисович вернулся к вопросу диалога науки и богословия, заявленного в начале слушания отделения «Христианство и наука»
– Мы вряд ли найдем какое-то единство науки и богословия на уровне идеализаций. Концепции так или иначе идут в разные стороны. Лично мне кажется невозможным установить соответствие между описанием творения в первых главах Бытия и эволюционной теорией. Там речь идет о разных вещах, а как они соотносятся – мы узнаем не сейчас и не здесь. Я не отвергаю возможность наведения мостов в концептуальной сфере, но главный аспект единства, и даже исток единства – это сам человек. То, где мы можем реально найти единство богословия и науки – это человек, который является началом и того и другого.
В работе конференции также приняли участие декан физического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова доктор физико-математических наук Владимир Трухин, доцент РГАУ-МСХА им. К.А. Тимирязева, кандидат физико-математических наук И.С. Нургалиев, методист Окружного методического центра Управления образования центрального округа Москвы, преподаватель СФИ Галина Муравник и другие представители научного и церковного сообщества.
Источник: сайт Преображенского братства