Архимандрит Таврион (Батозский): опыт подготовки материалов к канонизации

Первое предложение о канонизации архим. Тавриона (Батозского) (1898–1978), широко известного в церкви исповедника веры, проведшего в советских лагерях и ссылках более 20 лет, подвижника благочестия, возрождавшего церковную жизнь внешне (устроением храмов) и внутренне (проповедью и пастырской работой), прозвучало в Церкви в 1991 году. Тогда православное просветительско-благотворительное братство «Сретение» обратилось с этим предложением в Синодальную комиссию по канонизации святых Русской Православной Церкви. Глава комиссии митр. Крутицкий и Коломенский Ювеналий тогда ответил: собирайте материалы к канонизации.

И сегодня мы можем представить первые плоды этой работы.

Актуальность темы обусловлена явлением опыта жизни и святости новомучеников и исповедников Российских и необходимости исследования и усвоения их опыта борьбы за Церковь, который выразился прежде всего в возрождении и обновлении церковной жизни. В чем же и как именно они явили миру свою святость, и что мы должны унаследовать – т. е. принять и усвоить в своей церковной жизни?

В первую очередь, у нас возникли вопросы к критериям канонизации новомучеников ХХ века, условия жизни и свидетельства которых часто в принципе отличались от обстоятельств жизни христиан первохристианской эпохи, эпохи Средневековья, Нового и даже отчасти Новейшего времени до революции1917 г. Необходимо было выяснить, насколько оправданы сложившиеся критерии канонизации по отношению к новомученикам и исповедникам ХХ века.

В настоящем сообщении мы рассмотрим основания для канонизации архим. Тавриона (Батозского), которые были выявлены нами в его жизни и наследии, а также в свидетельствах о нем.

В качестве источников материалов к возможной канонизации архим. Тавриона (Батозского) нами использовались:

• публикации проповедей архим. Тавриона (в периодике, в интернет-пространстве, отдельных изданиях), а также аудиозаписи неопубликованных проповедей из архива Свято-Филаретовского православно-христианского института (СФИ);
• личные воспоминания архим. Тавриона, его письма из ссылок к своим духовным чадам¹;
• опубликованные материалы следственных дел;
• воспоминания, свидетельства и интервью духовных чад архим. Тавриона и посещавших Пустыньку в 1960–1970-е гг. – архим. Виктора (Мамонтова)², свящ. Владимира Вильгерта³, свящ. Георгия Кочеткова⁴, игум. Евгения (Румянцева)⁵, В. В. Бибихина⁶, С. С. Бычкова⁷, А. М. Копировского⁸, м. Олимпиады (Иус) и др.
• монографии С. С. Бычкова (2007)⁹ и В. А. Костиной (2010)¹⁰ как попытки наиболее целостного обзора жизни и служения архим. Тавриона.

В качестве материалов для исследования нами рассматривались и тексты со стороны критиков опыта архим. Тавриона. Следует упомянуть труд архим. Иоанна (Маслова)¹¹, а также публикации журнала «Благодатный огонь» и интернет-портала «Русская линия»¹². Эти материалы свидетельствуют как об особенностях восприятия духовного опыта архим. Тавриона, так и о разномыслиях в нашей Церкви, в том числе по отношению к прославлению тех или иных новых святых ХХ века.

1. Происхождение критериев канонизации. Вопросы к критериям канонизации новомучеников и исповедников ХХ века

Термин «канонизация» происходит от греч. κανονίζω — регулировать, определять, узаконивать. В Священном писании мы не находим ни понятия канонизации, ни понятия причисления к лику святых, но видим иные, соотносимые по смыслу и духу понятия. Во-первых, понятие признания святости, которая восходит к своему источнику – Богу, от Которого исходит всякая святость¹³. Во-вторых, понятие почитания в народе Божьем (Церкви) тех, кто достиг совершенства (святости) жизни – учителей, наставников: «Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их». (Евр 13:7). Таким образом «поминание» и почитание наставников предполагало внимание к образу их жизни и кончины, а также подражание их вере. В Апостольских посланиях мы встречаем видение, что все христиане, призванные ученики Христа – святые: «Приветствуйте друг друга лобзанием святым. Приветствуют вас все святые» (2 Кор 13:12) и др. Святой в древней церкви – человек, сознательно ступивший на путь Христа, и этим он уже искупляется и очищается. Очевидно, что в ранней Церкви вопрос о выделении из всех святых каких-то особых святых, т. е. о канонизации отдельных христиан, не вставал.

Критерии и чин канонизации оформляются постепенно, к концу Х века. Это было связано с тем, что уже к началу V века чествования святых церковным народом, первоначально и особенно мучеников, приобрели обширный характер и появилась потребность начать регулировать и контролировать этот процесс во избежание ложных чествований¹⁴. Так, церковный историк Е. Е. Голубинский выделяет три категории оснований для канонизации в Византийской церкви¹⁵: 1) на основании принадлежности к определенному «классу», к которому по верованию церкви могут принадлежать только святые: патриархи, пророки, апостолы, а также Божия Матерь и св. пророк Иоанн Предтеча; 2) мученики; 3) аскеты (подвижники); 4) иерархи и святители – первоначально принадлежали к 1-му разряду, позже были причислены к последнему. Появляется и критерий чудотворения святыми (до или по их смерти) как сверхъестественное свидетельство о святом Самого Бога¹⁶.

В ХVII веке при патр. Иерусалимском Нектарии оформляется три основных критерия истинной святости в людях: 1) безукоризненное православие, 2) праведная добродетельная жизнь, вплоть до жертвования жизнью и 3) проявление Богом сверхъестественных знамений и чудес¹⁷.

От Константинопольской церкви восприняла критерии и чин канонизации и Русская Православная Церковь. В целом в Русской Православной Церкви на протяжение Х–ХIX веков наиболее распространенными чинами святости стали преподобные (монашествующие), святители (епископат) и благоверные князья и княгини (государственные властители). К концу XIX – началу ХХ века институт канонизации в РПЦ достигает сильной степени формализации.

Ситуация с канонизацией в Русской православной церкви меняется в ХХ веке. Это связано с явлением сонма новомучеников и исповедников Российских. С 1989 года канонизацией на Архиерейском соборе патриарха Тихона, «за его исповедническое стояние за Церковь в трудную для нее пору»¹⁸, начался период канонизации новых святых – новых мучеников за веру. При этом, новые гонения на Церковь после большевистского переворота имели свои особые черты, главная из которых заключалась в том, что их целью было уничтожение церковного духовенства, мирян и всей Церкви любыми средствами как «класса», вследствие чего – отсутствие достоверного суда и следствия, а также фабрикация, вплоть до фальсификации, дел и обвинений. От подсудимого не требовалось отречения от Христа и даже оно ничего не могло изменить, осуждение шло по политическим статьям.

Это показало, что критерии канонизации святых, сложившиеся в Средние века и существующие в настоящее время, недостаточны в отношении к святости новомучеников и исповедников ХХ века. Очевидна девальвация представления о святости вследствие массовой канонизации святых в константиновский период церковной истории без адекватной рецепции этой канонизации церковным народом: на практике факт канонизации того или иного святого практически ничего не меняет в качестве жизни церковного народа. Это происходит в т. ч. по причине того, что канонизация в первую очередь акцентирует внимание на «качестве» и условиях смерти того или иного христианина, но не затрагивает и не раскрывает для нас опыт его жизни и служения Церкви, которому можно было бы подражать. Поэтому в церковной жизни и не происходит унаследования опыта новомучеников, о котором как о желательном говорится в деяниях Архиерейского собора РПЦ 2011 года¹⁹.

По условиям жизни людей в ХХ веке нельзя канонизировать христиан по наличию или отсутствию почитания подвижника в народе (иногда о новомученике узнавали именно вследствие его канонизации); по наличию или отсутствию дара чудотворений; по архивно-следственным документам ОГПУ-НКВД-КГБ-МГБ – вследствие заведомой ложности многих их них.

Итак, в отношении новомучеников и исповедников российских ХХ века специфика условий их гонений и мученичества заставляет по-новому взглянуть на общепринятые критерии канонизации. Критерий «православности» должен заставить нас всмотреться в подвиг святого, чтобы не только увидеть, прежде всего, пример жизни и поступок по Евангелию в уникальных условиях ХХ века, но и приобщиться этому опыту жизни; критерий чудотворения теряет свою актуальность; народное почитание прежде канонизации также оказывается необязательным (мученики в большинстве случаев оставались неизвестными), но если речь идет об их почитании, то следует говорить о деятельном почитании их церковным народом²⁰.

Всё это ставит перед Церковью вопрос о необходимости выявления, рецепции и воплощения новых критериев выявления святости (канонизации).

2. Архим. Таврион (Батозский)

Исходя из этих реалий мученичества и исповедничества в ХХ веке, мы постарались по-новому взглянуть на опыт личного благочестия и исповедничества веры архим. Тавриона, а также рассмотреть свидетельства святости архим. Тавриона в его пастырском служении – литургическом, проповедническом, личном пастырском окормлении, в т. ч. их полемические моменты.

В жизни и деятельности архим. Тавриона о его угождении Богу говорит явление в нем силы Божией, которое проявилось в его словах и делах сверх обычного достойного исполнения своих обязанностей как служителя Церкви. Что же именно?

Архим. Таврион собирал рассеянных чад Божьих с помощью Евхаристии воедино (в особенности это проявилось при его служении в Спасо-Преображенской пустыни под Елгавой (Латвия) с 1968 по 1978 гг.). Отец Таврион собирал Церковь, преодолевая ставшими нормой в советское время раздвоенность, разделения и расколы между людьми, изгоняя из них дух формализма, фарисейства и обрядоверия. По свидетельству многих очевидцев, служение Евхаристии совершалось вместе с ним реальной евхаристической общиной, хотя и собираемой почти каждый день в новом составе. В своем опыте он восстановил дух и смысл богослужения как общего литургического действа, единения с Богом, с Церковью, с ближним, друг с другом. В центре этой общины была Чаша Христова, т.е. Его Тело и Кровь, регулярное (в монастыре – ежедневное) причащение которым, по призыву архим. Тавриона, происходило не ради личного благочестия, а ради вливания в жизнь человека, а через него – и человечества, обновляющих его и окружающий мир духовных сил. «Посмотрите, в каком состоянии мир находится? Кто же хранит его, что люди не взорвали еще друг друга? Чаша Христова! В мир надо вливать божественные силы благочестия и сохранять мир. Если бы чаши не было, то человечество загнило бы в своих страшных, гнусных мерзостях, разврате и т. п. Так вот, верующие! Через вас в организм человечества вливается оживотворяющая, очищающая сила Божия, через ваше усердие к Чаше сохраняется его бытие» – проповедовал архим. Таврион²¹. Каждый день в Пустыньке к Чаше приступало от нескольких десятков до нескольких сотен причастников, практически все, кто участвовал в Литургии в этот день. Потом, по возвращении, многие начинали причащаться не просто регулярно, а вдохновенно, и сохраняли это вдохновение навсегда.

В этом стремлении архим. Таврион в эпоху разрушения и попыток уничтожения Церкви и церковного народа богоборческой властью достигал значительных результатов. Люди меняли свою жизнь в корне, приносили покаяние, преодолевали магическое сознание, научались молитве живой и свободной, по духу, а не по «букве», научались слышать проповедь и находить в ней ответы на свои вопросы; прощали друг друга, исцелялись душевно и физически, переосмысляли церковные реалии, брали ответственность за церковь, преодолевали страх гонений, обретали подлинное вдохновение церковной жизни, приводили к Богу и в Церковь детей и родных, способствовали воцерковлению друзей, научившись сами – научали других.

Архим. Таврион возродил живую проповедь в условиях ее запрета или искажения. Его слово задевало людей, доходило до их ушей и сердец. Архим. Таврион учил верующих людей со-причастности жизни друг друга. Он научал служить Богу и ближнему и быть готовым положить за это свою жизнь. Это приносило конкретный плод в жизни людей – они начинали миссионерствовать, готовиться к пастырскому служению, служить благотворительностью и милосердием, молитвой, принимали иноческие обеты и др., то есть ощущали свою ответственность за Церковь.

Через последовательное собирание Церкви и народа Божьего вокруг богослужения, проповеди и Евхаристии архим. Таврион, на каком бы приходе ни служил, всегда деятельно противостоял расколу в церкви, лжи и неправде богоборческой власти, и вдохновлял на это церковный народ.

Центральным принципом личного пастырского служения архим. Тавриона было возрождение и обновление достоинства людей в духе любви ко Христу. Как пастырь он действенно способствовал буквальному воскрешению человека при его жизни. Он знал как никто другой, насколько ХХ век унизил человека – через революции, войны, гонения. Ради возрождения достоинства и «самостояния» человека он говорил: вспомни, что за тебя Христос умер, так как ты живешь? Живи достойно Христа, Который умер за тебя – и человек начинал духовно выпрямляться. Это достигалось через их реальное покаяние и обретение в своей жизни служения Богу и ближнему. «…В храме – крестятся, дома – дерутся, и за три дня из такого твердокаменного утеса он делал людей, – вспоминает А. М. Копировский, – …не личными беседами, не угрозами, а той… духовной обстановкой, которая была в пустыньке. Эти люди начинали улыбаться, добреть, вступали в беседы. Вдруг становилось понятно, что церковь – это не только храм, а храм – не самозамкнутая система, и в храме возможно живое творчество»²². Отец Таврион вдохновлял человека, вводя его в пространство, где Бог был не помощником в житейских трудностях, а Тем, с Кем общаются, перед Кем «ходят» – это давало силы на то, чтобы не просто перетерпевать советскую власть, а жить по-божески и по-человечески даже в условиях богоборчества.

Интересно, что в отношении архим. Тавриона остаются действительными и ранее известные («традиционные») критерии канонизации. Так, он явил образец праведной жизни:

• в постоянной проповеди Святого Евангелия;
• в прозорливости, исцелениях и чудотворениях, совершаемых по его молитвам, засвидетельствованных многими людьми;
• в добродетельной, праведной жизни;
• в исповедании безукоризненного православия, несмотря на ложные обвинения в «прокатоличестве» и т. п., и в стоянии за православную христианскую веру даже до крови.

Один из случаев прозорливости архим. Тавриона, о котором вспоминает матушка Олимпиада (Иус): «Когда я в первый раз зимой приехала в Пустыньку, и вошла в храм, то поразило меня благолепие – горело много свечей, живые цветы в плошках, в вазах, пол устлан коврами и дорожками. Я в душе воскликнула: «Как он любит Бога!» А батюшка вышел со словами: «Как мне Его не любить? Думал ли я, что вот здесь служить буду?» И привел примеры из своей жизни: как был подо льдом, как был в заключении возле тачки с землей и взывал к Господу о помощи, и другие. «А теперь, как видите, стою у престола».

Была Страстная седмица, и батюшка никого не принимал, я стала волноваться, что уеду без ответа, и опять слышу слова с амвона: «У нас еще никто не уезжал не утешенным». По молитвам батюшки всё разрешилось благополучно».

Кроме того, архим. Таврион почитался многими православными людьми, как из интеллигенции, так и из простого народа, как угодник Божий еще при жизни.

Архим. Таврион (Батозский) мог бы быть канонизирован в лике священноисповедников. С другой стороны, в традиции Церкви есть и другая категория прославления – «почитаемый усопший», как доктор Федор Петрович (Фридрих-Иосиф) Гааз (+1853), которого еще при жизни в народе называли «святым доктором», архим. Серафим (Тяпочкин) (+1982), архим. Иоанн (Крестьянкин) (+2006), прот. Александр Мень (+1990), прот. Павел Адельгейм (+2013) и др.

В связи с опытом собирания материалов к канонизации о. Тавриона можно акцентировать вопрос о критериях итога церковной жизни в целом и определить новые универсальные принципы канонизации. Эти критерии могут быть полезны как мерило жизни «Церкви верных» (выражение исповедника веры С. И. Фуделя) – не после их кончины, а сейчас, подобно тому, как ап. Павел называл всех верных «призванными святыми».

Подводя итог, можно сказать, что материалы для канонизации архим. Тавриона позволяют выявить такие качества жизни членов Церкви, которые помогают показать их святость как норму, а не нечто исключительное.

___________________

¹ Таврион (Батозский), архим. Письма к детям из уз // Православная община. № 25 (1995). С. 88–92; Его же. Чудесное избавление от смерти в 1920 году // Православная община. 1991. №1. С. 53–60; Его же. Записка о Глинской пустыни // Христианос. 1998. VII. С. 54–60.

² Виктор (Мамонтов), архим. О евхаристическом возрождении // Материалы Международной богословской конференции «Приход в православии» (Москва, октябрь1994 г.). М., 2000. С. 127–136; Виктор (Мамонтов), архим. Отец пустыни. // Сердце пустыни. М., 2001. С. 39–49.

³ Вильгерт Владимир, свящ. Воспоминания об отце Таврионе Батозском // Православная община. 2000. № 55. С. 90–114.

⁴ Литургия отца Тавриона. Беседа со священником Георгием Кочетковым. // Xристианос. 1998. VII. С. 61–74.; и др.

⁵ Евгений (Румянцев), игум. Воспоминания об архимандрите Таврионе (Батозском). Часть 1. Режим доступа: http://www.pravoslavie.ru/arhiv/050818105609 (дата обращения 31.05.2011); Часть 2. Режим доступа: http://www.pravoslavie.ru/arhiv/050824125931.htm (дата обращения 31.05.2011).

⁶ Бибихин В.В. Старец Таврион // Наше положение: Образ настоящего / О.А. Седакова, В.В. Бибихин и др. М.: Издательство гуманитарной литературы, 2000. С. 226–241.

⁷ Бычков С.С. Страдный путь архимандрита Тавриона. М., 2007.; и др.

⁸ Копировский А.М. Последний из «могикан». Воспоминания об архимандрите Таврионе (Батозском) // Кифа. 2004. №9 (24). С. 10–11.

⁹ Бычков С.С. Страдный путь архимандрита Тавриона. М., 2007.

¹⁰ «Богом моим пройду стену...»: подвиг исповедничества архимандрита Тавриона (Батозского). Пермь, 2010.

¹¹ Иоанн (Маслов), архим. Глинская пустынь. История обители и ее духовно-просветительская деятельность в XVI–XX вв. М., 1994.

¹² Каверин Н. Кто добивается канонизации архимандрита Тавриона (Батозского)? // Благодатный Огонь. 2008. № 9. Режим доступа: http://www.blagogon.ru/articles/246/ (дата обращения 31.05.2011); Каверин Н. Сверхчастое причащение и обновленчество // Благодатный огонь. 2007. № 16. Режим доступа: http://www.blagogon.ru/articles/144/ (дата обращения 31.05.2011); и др.

¹³ Святой // Словарь библейского богословия. / Под ред. К. Леон-Дюфура. Киев, 2003. С. 1007.

¹⁴ Ювеналий, митр. Крутицкий и Коломенский. О канонизации святых в Русской Православной Церкви. С. 41–42.

¹⁵ Голубинский Е. Е. Цит. соч. С. 13.

¹⁶ Голубинский Е. Е. Цит. соч. С. 16.

¹⁷ Там же. С. 28.

¹⁸ Ювеналий, митр. Крутицкий и Коломенский. Об отношении Церкви к подвигу мученичества. Доклад на заседании Священного Синода Русской Православной Церкви 25 марта 1991 года // Канонизация святых в XX веке. М., 1999. С. 121.

¹⁹ «Быть по духу верными наследниками новомучеников и исповедников, твердо стоять в подвиге жертвенного свидетельства истины». (О мерах по сохранению памяти новомучеников, исповедников и всех невинно от богоборцев в годы гонений пострадавших. Документ принят 2 февраля 2011 года Архиерейским Собором Русской Православной Церкви. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.patriarchia.ru/db/text/1400907.html (Дата обращения 15.02.2013).

²⁰ Так, прот. Георгий Митрофанов отмечает: «Почитание каким народом мы должны учитывать? Мы довольно рано поняли, что нам придется, не опираясь в большинстве случаев на почитание подвижников церковным народом, не имея свидетельств чудотворений, открывать для Церкви тех подвижников, которых народ забыл, не мог не забыть в предшествующий период. При этом мы понимали, что должны будем проявлять очень большую осторожность и тщательность в работе, чтобы не допустить прославления тех, кто этого не достоин» (Протоиерей Георгий Митрофанов о канонизации святых в XX веке // Россия в красках [Электронный журнал]. Осень 2006. № 8. Эл. ресурс. Режим доступа: http://ricolor.org/journal/8/1/2/ (Дата обращения 23.03.2012)).

²¹ Вся жизнь – Пасха Христова. Архимандрит Таврион (Батозский). Жизнеописание. Воспоминания духовных чад. Проповеди / Сост. свящ. Владимир Вильгерт. М., 2001. С. 127.

²² Копировский А. М. Последний из «могикан». Воспоминания об архимандрите Таврионе (Батозском) // Кифа. 2004. № 9 (24). С. 11.