Языческие представления
о христианах во II веке
по «Октавию» Марка Минуция Феликса

Говоря о причинах гонений на раннехристианскую церковь со стороны язычников, историки указывают на ряд социальных, религиозных и политических факторов. Помимо самих гонений, исходивших то от простого народа, то от интеллигенции, то от государства, эти же факторы создавали весьма непростой образ христиан, который вполне оправдывал применяемые к ним меры в сознании обывателя. Каким и почему был этот образ во II веке?

Один из источников, позволяющих получить исчерпывающие сведения о том, что думали о первых христианах их языческие современники, — многочисленные апологии — тексты, призванные дезавуировать искаженные представления и клевету на раннюю церковь.

Замечательный пример христианской апологии — диалог «Октавий», написанный римским адвокатом Марком Минуцием Феликсом († ок. 210). Автор текста, как предполагает архимандрит Киприан (Керн), «африканского происхождения, родом язычник, и обратился в христианство уже в зрелом возрасте, пораженный возвышенным учением Евангелия и мужеством христианских мучеников»³.

Другой исследователь, протоиерей Петр Преображенский, указывает⁴, что по языку автор апологии принадлежит к латинской церкви, а по направлению и приемам защиты христианства ближе примыкает к апологетам греческим. Деятельность Минуция Феликса он относит ко времени императоров Антонина Пия или Марка Аврелия, отмечая, что его «Октавий» появился ранее защитительного слова Тертуллиана (ок. 197-199 г.).

«Сочинение Минуция Феликса заслуживает особенного внимания не столько положительным раскрытием содержания и внутренней силы христианской истины, сколько тем, что в последовательном и живом изложении представляет все, что говорили с одной стороны образованные язычники II-го века против христианской веры и в защиту языческой религии, а с другой образованные между христианами — в отпор обвинениям и доводам язычников»⁵, — пишет о. Петр Преображенский.

Главная роль в описанном Марком Минуцием Феликсом диалоге, которому сам автор по сюжету был свидетелем, принадлежит двум его друзьям — язычнику Цецилию и христианину Октавию. Во время прогулки троих друзей Цецилий совершает поклонение статуе языческого бога. Видя это, Октавий изящно провоцирует его на разговор (который, заметим в скобках, станет поводом к успешной миссионерской проповеди). Нас, однако, интересует первая часть диалога, в которой Цецилий излагает основные аргументы против христиан, которые разделяли, видимо, большинство его современников и сограждан. Итак, каковы же эти аргументы?

1. Христиане — атеисты

Первое обвинение, которое выдвигает в адрес христиан Цецилий, — в безбожии: христиане «дерзко восстают против богов»⁶, поскольку «презирают храмы, как гробницы богов, отвергают богов, насмехаются над священными обрядами»⁷, «не имеют никаких храмов, никаких жертвенников, ни общепринятых изображений»⁸.

Подобное отношение простого народа к христианству, с точки зрения В.В. Болотова, «совершенно понятно и характерно для темной массы»⁹. Народ не особенно интересовало, есть ли Бог и заслуживают ли почитания те боги, которых чтит государство. Ему «было ясно только одно — что существует нечто, посылающее благо и зло, чаще зло; поэтому это нечто следует задабривать, а задабривать можно только традиционными средствами — исполнением тех или других церемоний»¹⁰. Христиане исполнению этих церемоний противились, чем наводили на всю империю гнев богов, а на себя — гнев народа.

Что касается самого Римского государства, именно оно определяло, каких богов и каким образом чтить. Как замечает А.П. Лебедев, «самые великие умы древности ничего не знали о самостоятельности религиозной, о религии и религиозности, не подчиненных государству»¹¹. С этой точки зрения само существование церкви было незаконным. Вопреки всем традициям Рима, «христианство решительно не признает за языческим (мы же можем добавить: за любым, ибо любое государство по природе своей языческое — С.А.) государством права санкции в делах религии»¹². «Какой Бог потребует себе насильственных почестей? И человек их не пожелает»¹³, — недоумевает христианский апологет и богослов Тертуллиан. Близкую мысль выражает Лактанций в начале IV века: «Нет ничего свободнее религии, и она совершенно уничтожается, как скоро приносящий жертву бывает к тому принуждаем»¹⁴. А Ориген говорит, что «если естественный, божественный закон повелевает нам то, что расходится с законодательством страны, то должно это последнее… оставлять без внимания»¹⁵.

2. Христиане — убогие сектанты и нечестивы

Христиане, продолжает Цецилий, — сектанты из низших слоев общества с дурными нравами, «люди жалкой, запрещенной, презренной секты, которые набирают в свое нечестивое общество последователей из самой грязи народной, из легковерных женщин, заблуждающихся по легкомыслию своего пола, люди, которые в ночных собраниях с своими торжественными постами и бесчеловечными яствами сходятся не для священных обрядов, но для скверностей»¹⁶.

Что стоит за этими обвинениями? Что касается характеристик «жалкая», «презренная», «из самой грязи народной» и подобных, приходится признать, что действительно никто из христиан не озаботился тем, чтобы оградить свое общество от людей из низших слоев общества, не достаточно культурных и благополучных в социальном и материальном отношении, словом, тех, кому адресованы вышеуказанные комплименты. Ведь церковь — единственное сообщество на земле, которое собирается не по принципу социального или материального статуса, культуры, образованности, происхождения или частных интересов, но границы которого связаны с единственным критерием — живой верой, «действующей любовью» (Гал 5:6), верой во Христа, в котором нет «ни иудея, ни язычника» (Гал 3:28). И в этом смысле ни одно христианское сообщество не застраховано от подобных характеристик.

Что касается обвинений в сектанстве, бесчеловечных яствах и прочем нечестии, этот ряд, прежде чем его пояснять, следует дополнить: «Слышно, что они (христиане — С.А.), не знаю по какому нелепому убеждению, почитают голову самого низкого животного, голову осла: религия достойная тех нравов, из которых она произошла! Другие говорят, что эти люди почитают половые органы своего предстоятеля и священника, и благоговеют как бы пред действительным своим родителем. Не знаю, может быть все это ложно, но подозрение очень оправдывается их тайными, ночными священнослужениями»¹⁷.

Всем известно, как христиане принимают в свое сообщество новичков: «Говорят, что посвящаемому в их общество предлагается младенец, который, чтоб обмануть неосторожных, покрыт мукою: и тот обманутый видом муки, по приглашению сделать будто невинные удары, наносит глубокие раны, которые умерщвляют младенца, и тогда, — о, нечестие! — присутствующие с жадностью пьют его кровь и разделяют между собою его члены. Вот какою жертвою скрепляется их союз друг с другом, и сознание такого злодеяния обязывает их к взаимному молчанию»¹⁸.

Кто не знает, что христиане — кровосмесники и развратники?! «В день солнца они собираются для общей вечери со всеми детьми, сестрами, матерями, без различия пола и возраста. Когда после различных яств пир разгорится, и вино воспламенит в них жар любострастия, то собаке, привязанной к подсвечнику, бросают кусок мяса на расстоянии большем, чем длина веревки, которою она привязана: собака, рванувшись и сделав прыжок, роняет и гасит светильник под прикрытием темноты они сплетаются в страстных объятьях без всякого разбора. Таким образом все они, если не самим делом, то в совести делаются кровосмесниками, потому что все участвуют желанием своим в том, что может случиться в действии того или другого»¹⁹.

Подобные обвинения и подозрения В.В. Болотов связывает с закономерностями народной психологии: «Жизнь простого народа отличается особенною открытостию, все делается наружу, и малейшая попытка совершать что-либо скрытно возбуждает подозрение»²⁰. Увы, «народ склонен в таинственности заподозревать всегда худое»²¹.

Показательно в этом отношении и то, что большая часть инкриминируемых христианам злодеяний «доказывается самою таинственностью этой развратной религии»²². «Если бы не было в этом правды, то проницательная молва не приписывала бы им столь многих и отвратительных злодеяний»²³, — уверен персонаж Минуция Феликса.

Эта досадная закономерность народного сознания настолько устойчива, что и «сами христиане, достаточно пострадавшие от этих неблагоприятных представлений о своем богослужении, … обвиняют во всех подобных гнусностях гностические секты, будто они предаются всем указанным порокам»²⁴, — признается В.В. Болотов. Он приводит и другие подобные примеры обвинений в употреблении крови младенцев, воздвигаемые как христианами против иудеев и язычников, так и представителями других вероисповеданий друг на друга.

«В меру своего умственного невежества и убожества, народ составил дурные представления о христианах», — заключает историк²⁵. Сила их убежденности в своей правоте была такова, что «если бы народ имел свободные руки, то история христианства обратилась бы в уличную бойню, и христианство было бы истреблено без остатка»²⁶. Эта мысль В.В. Болотова находит подтверждение и у Минуция Феликса: «Ужасные святилища этого нечестивого общества умножаются и наполняются по всему миру. Надо его совсем искоренить, уничтожить»²⁷.

3. Христиане подозрительно любят друг друга (и потому нечестивы)

Христиане подозрительно любят друг друга, констатирует Цецилий: «Эти люди узнают друг друга по особенным тайным знакам и питают друг к другу любовь, не будучи даже между собою знакомы; везде между ними образуется какая-то как бы любовная связь, они называют друг друга без разбора братьями и сестрами для того, чтоб обыкновенное любодеяние чрез посредство священного имени сделать кровосмешением: так хвалится пороками их пустое и бессмысленное суеверие»²⁸.

Отчасти подобные подозрения также можно объяснить вышеуказанным обстоятельством, подмеченным В.В. Болотов. Сам автор, впрочем, дает еще более точный ответ: все, что инкриминируется христианам, заимствовано из опыта и культов самого языческого общества: «Здесь и источник той молвы, о которой ты говорил, будто христиане воздают божескую честь ослиной голове. Кто же столько глуп, что станет почитать такую вещь. Кто же так бессмыслен, чтобы верить этому почитанию? Разве вы, которые почитаете целых ослов в стойлах с вашею богинею Епоною; которые так благочестиво пожираете ослов вместе с Изидой; которые закалаете и почитаете головы волов и баранов, которые, наконец, ставите в храмах богов представляющих смесь человека с козлом, с лицом льва и собаки? Не обожаете ли вы вместе с египтянами и быка Аписа?»²⁹

То же самое касается приписываемого христианам нечестия: «Далее изобретатель другой нелепой басни — старается только взнести на нас то, что бывает у них. Это более идет к бесстыдству тех людей, у которых всякий пол совершает любодеяния всеми членами своего тела; где полное распутство носит название светскости; где завидуют вольности распутных женщин, где сладострастие доходит до отвратительной гадости, где у людей язык скверен даже тогда, когда они молчат, где появляется уже скука от разврата прежде чем стыд»³⁰.

4. Христианство — новая религия, не народная и потому вездесущая

А.П. Лебедев отмечает, что «позволено было существовать на территории Римской империи и языческим культам в разных видах, и иудейству, даже наперекор римским симпатиям»³¹. Некоторые религиозные римляне даже самое всемирное господство империи связывали с покровительством богов завоеванных народов³². «Однако у христиан не было никакого древнего отечественного культа, как это было в других религиозных обществах. Скорее христианство являлось революционным отпадением от дозволенной иудейской религии»³³. Христианство не было народной религией. Самый характер христианского культа, насколько он был известен, стоял в противоречии с обыкновенным привычным характером других религий³⁴.

Они поклоняются странному Богу, как-то связанному с Богом несчастного иудейского народа, Богу, «которого не знают ни один свободный народ, ни одно государство, или, по крайней мере, римская набожность. Только один несчастный народ иудейский почитал единого Бога, но и то открыто,— имея храмы, жертвенники, священные обряды и жертвоприношения, впрочем и этот Бог не имел никакой силы и могущества так, что был вместе со своим народом покорен римлянами»³⁵.

При этом христианство находило себе последователей во всех сословиях³⁶. Это важно. В отличие от всех народных религий христианство по сути своей не было маргинальным. В нем еще полнее раскрылся универсализм монотеистической ветхозаветной веры. Христианство претендует на универсальное значение. И это не могло не вызвать сопротивления в Римской империи. Вопрос первосвященников, обращенный ко Христу в иудейской синагоге: «Какой властью Ты это делаешь?» (Мф 21:23) — и сегодня настойчиво обращен ко всякому, кто божественный закон почитает выше человеческого. И все прочие претензии Цецилия относятся не только к самим христианам, но и к их Богу.

5. Христиане — злодеи, поскольку почитают наказанного страшным наказанием

Они «почитают человека, наказанного за злодеяние страшным наказанием, и бесславное древо креста: значит, они имеют алтари, приличные злодеям и разбойникам, и почитают то, чего сами заслуживают»³⁷.

6. Христиане невежественны, гордецы, высокомерны, ведь их вера нелепа

Они ведут себя неразумно и, сами находясь в скверном положении, нелепо придерживаются странной веры в то, что вновь оживут: «Они… милосердуют о бедных, если возможно, — сами полунагие пренебрегают почестями и багряницами жрецов. Они презирают мучения, которые пред их глазами, а боятся неизвестного и будущего; они не страшатся смерти, но боятся умереть после смерти. Так обольщает их обманчивая надежда вновь ожить и заглушает в них всякий страх»³⁸. Христиане «говорят, что после смерти опять возродятся к жизни из пепла и праха: и с непонятною уверенностью принимают эту ложь; подумаешь, что они уже в самом деле воскресли. Двойное зло, двойное безумие!»³⁹. Не понятно, с каким телом они собираются воскресать: «Однако я желал бы знать, без тела или с телом и с каким — новым или прежним — воскреснет каждый из вас? Без тела? Но без него, сколько я знаю, нет ума, ни души, нет жизни. С прежним телом? Но оно давно разрушилось в земле. С новым телом? В таком случае, рождается новый человек, а не прежний восстановляется. Но вот уже прошло столько времени, протекли бесчисленные века, а ни один из умерших не возвратился из преисподней»⁴⁰.

Одним словом, сама вера христиан в Воскресение рождает в языческой среде возмущение и попытки объяснить столь странные верования невежеством и ограниченностью христиан, а также непомерной гордыней.

У них странные представления о вечном и временном, они страдают гордыней: «Христиане угрожают земле и всему миру с его светилами сожжением, предсказывают его разрушение, как будто вечный порядок природы, установленный божескими законами, может превратиться, связь всех элементов и состав неба разрушиться, и громадный мир, так крепко сплоченный, ниспровергнуться»⁴¹. «Небу и звездам, которые мы оставляем в таком же виде, в каком их находим, они предвещают уничтожение, себе же — людям умершим, и разрушившимся, которые как рождаются, так и умирают, обещают вечное существование»⁴². Причем они «себе одним, как добрым, обещают блаженную и вечную жизнь по смерти, а прочим, как нечестивым, вечное мучение»⁴³. Будучи людьми «грубыми, невежественными, необразованными»⁴⁴, они смеют «исследовать тайны и законы вселенной»⁴⁵.

7. Христианский Бог слишком любопытен

Христианский Бог слишком любопытен и вездесущ, к тому же не укладывается в представления греческой философии: «Они говорят, что их Бог, Которого они не могут ни видеть, ни другим показать, тщательно следит за нравами всех людей, делами, словами и даже тайными помышлениями каждого человека, всюду проникает и везде присутствует: таким образом, они представляют его постоянно беспокойным, озабоченным и бесстыдно любопытным, ибо он присутствует при всяких делах, находится во всяких местах, и оттого занятый всем миром не может обнимать его частей или развлеченный частями, обращать внимание на целое»⁴⁶.

И чем дальше, тем более очевидно, что языческое сознание просто не вмещает христианского Бога и Его новых отношений с человеком.

8. Христианский Бог несправедлив

«Ибо действия человеческие, которые другие относят к судьбе, вы приписываете Богу; так последователями вашего учения делаются не все люди произвольно, но только избранные Богом; следовательно, вы делаете из Бога несправедливого судью, Который наказывает в людях дело жребия, а не воли»⁴⁷.

9. Христианский Бог бессилен

Христианский Бог с языческой точки зрения бессилен: «Вот пред вами угрозы, пытки, казни и кресты, приготовленные уже не для того, чтобы вы им покланялись, а для вашего распятия, огни, о которых вы пророчите и которых вместе боитесь: где же Тот Бог, Который не оказывает помощи живым, а помогает умершим возвратиться к жизни? И не без вашего ли Бога римляне достигли власти и господства над всем миром и над вами самими?»⁴⁸ «Большая часть из вас, притом лучшая, как вы говорите, терпит бедность, страдает от холода и голода, обременена тяжким трудом, и вот Бог допускает это или будто не замечает: Он не хочет или же не может помочь вам; значит, Он слаб или несправедлив. Не чувствуешь ли ты, когда тебя угнетают бедствия, жжет лихорадка, терзает какая-нибудь скорбь? Не чувствуешь ли тогда своей бренности? Несчастный, все обличает тебя невольно в твоей слабости, и ты не признаешься»⁴⁹.

В языческое сознание просто не вмещается высшее призвание человека, которое выдающийся богослов XX столетия пастор Дитрих Бонхеффер назвал «соучастием в страданиях Бога в обезбоженном мире»⁵⁰.

10. Христиане асоциальны и ханжи, достойные жалости

Наконец, христиане представляются асоциальными, они чуждаются элементарных удовольствий: «Вы же между прочим, удрученные заботами и беспокойством, чуждаетесь даже благопристойных удовольствий, не посещаете зрелищ, не присутствуете на праздниках наших, не участвуете в общественных пиршествах, гнушаетесь священных игр, жертвенных яств и вина. Так вы отвергаете наших богов и вместе боитесь их. Вы не украшаете своих голов цветами, не умащаете тела благовониями, — вы бережете умащения для погребения мертвых, — вы даже не украшаете венками гробниц: всегда бледные и запуганные, достойные жалости, впрочем, со стороны наших богов»⁵¹.

Правда, обвинения в некотором пренебрежении к римской культуре приходится признать отчасти обоснованными. Связано оно было более всего с напряженностью веры. Хотя А.П. Лебедев приводит несколько довольно крайних высказываний Тертуллиана, проклинающего философов и предвкушающего трепет поэтов перед судилищем Христа⁵² (Л 28).

Подведем итоги

Апология Марка Минуция Феликса «Октавий» показывает, что во II веке среди язычников Римской империи были распространены крайне негативные представления о христианах. В их глазах члены церкви были безбожники, убогие, недалекие, скрытные и лицемерные люди, чуждые культуры и к тому же творящие нечестие на своих загадочных ночных собраниях. Христиане представлялись людьми, враждебными всему религиозному, политическому и общественному строю Римской цивилизации и потому вполне заслуживающими той участи, которой они часто подвергались в империи.

Объяснить агрессию в адрес христиан со стороны римского государства не трудно, ведь всякое государство и будучи совершенно светским требует себе безграничного поклонения. А в Римской империи это требование усугублялось юридическим статусом народных богов и соответствующим менталитетом, еще не ведавшим духовной свободы.

Подозрения у язычников вызывали христианские богослужения (закрытые и к тому же ночные).

Но главной и неизбежной причиной неприятия христиан (и уже как следствие — складывания в народном сознании соответствующего зловещего образа) служила новизна их веры. Причем новизна не только историческая, но и духовная — ведь и сегодня людям трудно бывает признать, что подлинные основания для свободы совести — экзистенциальные, а не правовые. Неприятие, недоверие (и вырастающее из них мифотворчество) у язычников главным образом вызывал Сам христианский Бог, сам дух любви и свободы, который Он принес на землю. Поэтому вызывали подозрение теплые и близкие взаимоотношения христиан, так не характерные для этого мира.

Эта новизна особенно контрастировала с традициями, существовавшими в рассматриваемое время в Риме. Особенно контрастным было чрезвычайно серьезное отношение к собственно религиозным вопросам и вытекающий из него категорический отказ христиан подчинить эту сферу своей жизни государственным интересам.

Из этой новизны вырастала полная переоценка всех культурных и цивилизационных ценностей, которые в сравнении с верой и обновленной по этой вере жизнью не стоили в глазах христиан ничего.

Немаловажно и то, что христианство в отличие от многочисленных народных культов не было «домашней» религией, но с самого начала претендовало на вселенское значение и потому число его последователей постоянно росло, вызывая возмущение у конкурирующих — маргинальных по духу, но не по численности — религий.

Можно предположить, что отчасти искаженные представления о христианах были вызваны неосторожными, даже фундаменталистскими высказываниями самих апологетов (того же Тертуллиана).

Наконец, в значительной мере ложные представления язычников о жизни древней церкви объясняются закономерностями народного сознания, склонного во всем таинственном подозревать худое, а ко всякому проявлению благочестия и любви, мотив которой не объясним из «товарно-рыночной» парадигмы мира сего, — с подозрительностью и недоверием.

Представляется, что та мера, в которую подобные закономерности сознания преодолеваются в христианских обществах, позволяет что-то существенное сказать о качестве последних.

Источники и литература

1. Марк Минуций Феликс. Октавий // Сочинения древних христианских апологетов : В русском переводе со введениями и примечаниями протоиерея П. Преображенского. Изд. 2-е. СПб., 1895. С. 226-271.
2. Болотов В.В. Лекции по истории древней церкви. Т. II : История церкви в период до Константина Великого. Репринтное воспроизведение издания СПб., 1907 из фондов Государственной Исторической библиотеки. М. : Спасо-Преображенский Валаамский Ставропигиальный монастырь, 1994. XVIII с. + 474 с. + XVII с.
3. Лебедев А.П. Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом. Репринтное воспроизведение издания СПб., 1910 из фондов Государственной Исторической библиотеки. М. : Спасо-Преображенский Валаамский Ставропигиальный монастырь, 1994. 398 с.
4. Киприан (Керн), архим. Патрология. I. М.; Париж, 1995. Электронный текст. Режим доступа: http://aleteia.narod.ru/inquisitio/kern1/kern_13.html (дата обращения: 18.01.2013).
5. Преображенский П., протоиерей. О Минуцие Феликсе и его сочинении «Октавий» // Сочинения древних христианских апологетов : В русском переводе со введениями и примечаниями протоиерея П. Преображенского. Изд. 2-е. СПб., 1895. С. 223-225.
6. Поснов. История христианской церкви до разделения церквей. Режим доступа: http://krotov.info/history/00/posnov/03_posn.html (дата обращения: 18.01.2013).
7. Бонхёффер Д. Сопротивление и покорность : Письма и заметки из тюремной камеры. Режим доступа: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/bogoslov/bonheff/13.php (дата обращения: 18.01.2013).

_____________________

¹ Поснов М.Э. История христианской церкви до разделения церквей. Режим доступа: http://krotov.info/history/00/posnov/03_posn.html (дата обращения: 18.01.2013).

² Болотов В.В. Лекции по истории древней церкви. Т. II : История церкви в период до Константина Великого. Репринтное воспроизведение издания СПб., 1907 из фондов Государственной Исторической библиотеки. М. : Спасо-Преображенский Валаамский Ставропигиальный монастырь, 1994. С. 2.

³ Киприан (Керн), архим. Патрология. I. М.; Париж, 1995. Электронный текст. Режим доступа: http://aleteia.narod.ru/inquisitio/kern1/kern_13.html (дата обращения: 18.01.2013).

⁴ Преображенский П., протоиерей. О Минуцие Феликсе и его сочинении «Октавий» // Сочинения древних христианских апологетов : В русском переводе со введениями и примечаниями протоиерея П. Преображенского. Изд. 2-е. СПб., 1895. С. 223.

⁵ Преображенский П., протоиерей. О Минуцие Феликсе и его сочинении «Октавий» // Сочинения древних христианских апологетов : В русском переводе со введениями и примечаниями протоиерея П. Преображенского. Изд. 2-е. СПб., 1895. С. 225.

⁶ Марк Минуций Феликс. Октавий // Сочинения древних христианских апологетов : В русском переводе со введениями и примечаниями протоиерея П. Преображенского. Изд. 2-е. СПб., 1895. С. 233.

⁷ Там же.

⁸ Там же. С. 235.

⁹ Болотов В.В. Лекции по истории древней церкви. Т. II : История церкви в период до Константина Великого. Репринтное воспроизведение издания СПб., 1907 из фондов Государственной Исторической библиотеки. М. : Спасо-Преображенский Валаамский Ставропигиальный монастырь, 1994. С. 10.

¹⁰ Там же.

¹¹ Лебедев А.П. Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом. Репринтное воспроизведение издания СПб., 1910 из фондов Государственной Исторической библиотеки. М. : Спасо-Преображенский Валаамский Ставропигиальный монастырь, 1994. С. 6-7.

¹² Там же. С. 10.

¹³ Цит. по: Лебедев А.П. Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом. Репринтное воспроизведение издания СПб., 1910 из фондов Государственной Исторической библиотеки. М. : Спасо-Преображенский Валаамский Ставропигиальный монастырь, 1994. С. 9-10.

¹⁴ Там же. С. 10.

¹⁵ Там же.

¹⁶ Марк Минуций Феликс. Октавий // Сочинения древних христианских апологетов : В русском переводе со введениями и примечаниями протоиерея П. Преображенского. Изд. 2-е. СПб., 1895. С. 233.

¹⁷ Там же. С. 233-234.

¹⁸ Там же. С. 234.

¹⁹ Там же. С. 234-235.

²⁰ Болотов В.В. Лекции по истории древней церкви. Т. II : История церкви в период до Константина Великого. Репринтное воспроизведение издания СПб., 1907 из фондов Государственной Исторической библиотеки. М. : Спасо-Преображенский Валаамский Ставропигиальный монастырь, 1994. С. 11.

²¹ Там же.

²² Марк Минуций Феликс. Октавий // Сочинения древних христианских апологетов : В русском переводе со введениями и примечаниями протоиерея П. Преображенского. Изд. 2-е. СПб., 1895. С. 235.

²³ Там же. С. 233.

²⁴ Болотов В.В. Лекции по истории древней церкви. Т. II : История церкви в период до Константина Великого. Репринтное воспроизведение издания СПб., 1907 из фондов Государственной Исторической библиотеки. М. : Спасо-Преображенский Валаамский Ставропигиальный монастырь, 1994. С. 12.

²⁵ Там же.

²⁶ Там же.

²⁷ Марк Минуций Феликс. Октавий // Сочинения древних христианских апологетов : В русском переводе со введениями и примечаниями протоиерея П. Преображенского. Изд. 2-е. СПб., 1895. С. 233.

²⁸ Там же.

²⁹ Там же. С. 258-259.

³⁰ Там же. С. 259.

³¹ Лебедев А.П. Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом. Репринтное воспроизведение издания СПб., 1910 из фондов Государственной Исторической библиотеки. М. : Спасо-Преображенский Валаамский Ставропигиальный монастырь, 1994. С. 22.

³² Там же. С. 23.

³³ Там же. С. 24.

³⁴ Там же. С. 25.

³⁵ Марк Минуций Феликс. Октавий // Сочинения древних христианских апологетов : В русском переводе со введениями и примечаниями протоиерея П. Преображенского. Изд. 2-е. СПб., 1895. С. 235.

³⁶ Лебедев А.П. Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом. Репринтное воспроизведение издания СПб., 1910 из фондов Государственной Исторической библиотеки. М. : Спасо-Преображенский Валаамский Ставропигиальный монастырь, 1994. С. 26.

³⁷ Марк Минуций Феликс. Октавий // Сочинения древних христианских апологетов : В русском переводе со введениями и примечаниями протоиерея П. Преображенского. Изд. 2-е. СПб., 1895. С. 234.

³⁸ Там же. С. 233.

³⁹ Там же. С. 236.

⁴⁰ Там же. С. 236-237.

⁴¹ Там же. С. 235-236.

⁴² Там же. С. 236.

⁴³ Там же.

⁴⁴ Там же. С. 238.

⁴⁵ Там же.

⁴⁶ Там же. С. 235.

⁴⁷ Там же. С. 236.

⁴⁸ Там же. С. 237.

⁴⁹ Там же. С. 237.

⁵⁰ Бонхёффер Д. Сопротивление и покорность (Письма и заметки из тюремной камеры). Режим доступа: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/bogoslov/bonheff/13.php (дата обращения: 18.01.2013).

⁵¹ Марк Минуций Феликс. Октавий // Сочинения древних христианских апологетов : В русском переводе со введениями и примечаниями протоиерея П. Преображенского. Изд. 2-е. СПб., 1895. С. 237-238.

⁵² Лебедев А.П. Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом. Репринтное воспроизведение издания СПб., 1910 из фондов Государственной Исторической библиотеки. М. : Спасо-Преображенский Валаамский Ставропигиальный монастырь, 1994. С. 28.