Кто и в чём может каяться от лица народа

Неожиданно развернулась дискуссия о том, возможно ли общенародное, общенациональное покаяние – или покаяние сугубо личное дело каждого кающегося человека. У людей, которые знакомы с традицией Священного писания, с традицией Русской церкви, эта дискуссия вызывает даже некоторое недоумение. Библейские тексты изобилуют примерами того, что грех осознаётся не просто как личная вина человека, а как вина целого народа, за которую требуется покаяние всего народа, согрешившего этой общей виной.

В Библии неоднократно описаны обряды общенародного покаяния.

Пророки призывают к покаянию не отдельного человека, а целый народ. Есть псалмы, которые являются такими покаянными плачами целого народа: 59 псалом, 78 псалом. В 78 псалме звучит мысль о том, что дети могут и должны каяться за вину своих отцов: «Не помяни нам грехов наших предков; скоро да предварят нас щедроты Твои, ибо мы весьма истощены» (Пс 78:8). И в книге пророка Иеремии читаем, как народ признает и исповедует свою общую вину перед Господом: «Хотя беззакония наши свидетельствуют против нас, но Ты, Господи, твори с нами ради имени Твоего; отступничество наше велико, согрешили мы пред Тобою» (Иер 14:7).

Нужно различать личную исповедь, восходящую к монашеской аскетической традиции, и покаяние как изменение ума и исправления пути жизни. Если с пути жизни свернул целый народ (отказался от Бога, попрал святыни, стал служить идолам), то такой грех требует общенародного признания и общенародного покаяния.

В Библейской традиции покаяние народа имело определённые формы: пост, молитва, посыпание головы пеплом, раздирание одежд.

История Русской церкви тоже даёт нам примеры совершения общенародного покаяния. Обычно вспоминают покаяние, которое приносилось во время Смуты по инициативе царя и патриарха Гермогена. В Москву был специально вызван бывший патриарх Иов, чтобы «он простил и разрешил всех православных христиан за совершённые ими нарушения крестного целования и измены»¹. Перед ним в Успенском соборе Кремля была прочитана покаянная грамота, в которой исчислялись грехи народа: его клятвопреступление, предательство царской власти. После этого патриархи Иов и Гермоген прочитали разрешительную грамоту.

Можно вспомнить, как в 1652 году царь Алексей Михайлович привез в Москву с Соловков мощи святителя Филиппа (Колычева), который был убит по приказу Ивана Грозного. В гроб Филиппа была положена покаянная грамота царя Московского Алексея Михайловича, в которой он каялся за грехи, совершенные его прадедом: «Молю тебя, приди сюда и разреши прегрешение прадеда нашего, царя и великого князя Иоанна, совершённое против тебя неразсудно, завистию и несдержанною яростию. Хотя я и неповинен в досаждении тебе, но гроб прадеда приводит меня в жалость, что ты со времени изгнания твоего и доселе пребываешь вдали от твоей святительской паствы». Подчеркну, что царь прямо констатирует, что его личной вины нет, но грех, совершённый прадедом, он берёт на себя и этим актом пытается его искупить, загладить, испросить за него прощения.

Конечно, когда мы переносим вопрос об общенародном покаянии на ситуацию современной России, возникают серьёзные вопросы, требующие разрешения. Известно, что в 1998 году, в 80-летие годовщины убийства царской семьи, прозвучал призыв к покаянию от патриарха Алексия II. Патриарх не говорил о том, что покаяние должно быть совершено в определённой форме. Тем не менее, возник чин всенародного покаяния. Оно совершалось под Москвой и в некоторых других местах России. Чин был составлен по примеру покаянной грамоты 1607 года. Я специально посмотрела этот чин, в нём приводится огромный список национальных грехов, начиная с нарушения клятвы Дому Романовых в 1613 году до «ИНН, паспортов, карточек и прочих сатанинских документов». Конечно, сам характер этого чина вызывает вопросы, во-первых, своей политической ангажированностью, а во-вторых, тем, что в один ряд поставлены вещи не равнозначные и среди них слишком много вещей откровенно мракобесных. Всё-таки в чём каяться народу – это должно быть очень точно названо и сформулировано.

Важно понимать, кто и от чьего лица может приносить покаяние. Когда был какой-то собранный единый народ, от его лица могли каяться патриарх, царь, император. Кто сейчас может совершить такое покаяние? Это, мне кажется, очень большой вопрос, и в силу того, что народ не собран, и в силу того, что признанных, безусловных духовных лидеров в нём сейчас мы тоже не видим.

Может быть, сегодня важно вспомнить, что в XIX веке призыв к покаянию мог исходить не только от церкви, но и от людей живой действенной совести, то есть от людей, которые чувствовали свою ответственность, свою боль за судьбу России и эту свою ответственность как-то являли – от Алексея Степановича Хомякова, Фёдора Михайловича Достоевского, Николая Николаевича Неплюева. Это могли быть представители дворянства, интеллигенции. В ситуации XXI века, мне кажется, хорошо, если церковь этот призыв поддержит, но, может быть, сам он должен исходить именно от людей, которые на этой земле за что-то отвечают и, соответственно, отвечают за эту землю. И они должны первыми это слово покаяния сказать и этот пример подать.

И конечно, вопрос о форме, в которой может быть принесено такое покаяние. Мы вряд ли сегодня будем посыпать головы пеплом (хотя попоститься и не мешало бы). Никто не соберётся в Успенском соборе, чтобы прочитать общенародную покаянную грамоту. В нашу постмодернистскую эпоху любые внешние формы легко опустошаются, становятся предметом игры или стилизации. Но, тем не менее, у нас остаётся возможность и необходимость признания совершённого греха (а значит, серьёзного разговора о катастрофе, которая постигла Россию 100 лет назад), личная и соборная молитва и, конечно, возможность «сотворить плоды, достойные покаяния» (Лк 3:8).