Воронежцам показали реакцию людей на революцию
Начав с исторических справок и воспоминаний о первых днях смуты, посетитель переходит к изучению шокирующей «программы» большевиков, в которой тогда не было и тени реального желания что-то строить – только ломать, отменять и упразднять.
«Монументальность, с которою неистовый Ленин… принялся за созидание коммунистического общества, сравнима разве только с сотворением мира, как оно рассказано в книге Бытия. День за днем низвергал он на взбаламученную революцией темную Россию свое библейское: “да будет так”. Да будут солдаты дипломатами… Да будут рабочие контролерами промышленности… Да будут бедняки хозяевами земли… Да будут школьники хозяевами школы…» – писал позже философ Федор Степун, бывший членом Временного правительства и высланный в 1922 году в Европу.
Жизнь отвечала Ильичу не библейским «и стало так», но всероссийским «и так не стало» – что, отмечал Степун, и привело к жесткой централизации власти, обилию «главлесов» и «главсахаров», невозможности решить многие вопросы без личных и партийных связей.
«Человека в это время держали по-свински» – писатель Михаил Пришвин зафиксировал для истории этот вывод уже в марте 1918-го. Его дневниковые впечатления подтверждаются уличными зарисовками, которые делал Иван Владимиров. На мостовой разделывают павшую лошадь. В помещичьей усадьбе растаскивают добро: пианино – на игрушки детям, паркет – на растопку. Священники и дворяне отбывают трудовую повинность, вычищая конюшни.
Рядом – воспоминания матери генерала Врангеля. Мария Дмитриевна жила в Петрограде под чужой фамилией, служила в музее и, подобно большинству современников, еле сводила концы с концами. После удачного побега в Финляндию, устроенного подругой, баронесса рассказала о горожанах в лохмотьях, вылизывающих тарелки за теми, кому доставалась в общественной столовой драгоценная бурда с гнилой картошкой, о заколоченных магазинах и нечистотах, которые выливали прямо в форточку, поскольку трубы в домах полопались.
Фотографии и документы соседствуют здесь с подлинными вещами: от «старорежимного» фарфора и ажурных салфеток до буржуйки и чугунных сковород. На стенах – репродукции картин Маковского, Серебряковой и Малевича: в искусстве, как и в жизни, на смену человеку приходила идея человека.
По подсчетам историка Кирилла Александрова, с февраля 1917-го до окончания Гражданской войны Россия потеряла от 12 до 18 миллионов человек. Из них на боевые потери приходится лишь 700-800 тысяч. Остальное – жертвы голода, террора, болезней, а также эмигранты.
На фоне общественных потрясений в народе начался небывалый духовный подъем. Организаторы выставки – Преображенское братство и Свято-Филаретовский православно-христианский институт – выделили особый раздел для документов, посвященных подготовке и проведению Поместного собора 1917 года, брожениям среди церковнослужителей и надеждам на обновление приходской жизни.
Увы, в планы новых властей эти надежды не укладывались. В Воронеже по приказанию исполкома расстреляли крестный ход возле Митрофановского монастыря, а затем арестованных богомольцев. Многие священнослужители и прихожане в разных регионах оказались в заключении. По свидетельству выживших, в тюремных камерах устраивали богослужения, и люди участвовали в них с воодушевлением первых христиан.
Выставка «Человек на переломе» продлится до 12 января 2020 года.
Режим работы: вт-пт с 10:00 до 20:00, сб-вс с 10:00 до 17:00. По выходным проводятся экскурсии – начало в 12 и 15 часов. Записаться на осмотр экспозиции с гидом в другое время можно по телефону +7 (951) 551 52 81.
Источник: Российская газета