Диссертация от Бога

Научная дисциплина 26.00.01 – теология. Такой пункт теперь можно найти в перечне научных дисциплин Высшей аттестационной комиссии (ВАК) РФ – как раз после «картографии», «аэрокосмической съемки Земли» и «геоэкологии». Это означает, что теперь в России можно будет защищать диссертации по теологии в светских вузах, наравне с философией и, предположим, психологией. Событие это вновь всколыхнуло российское научное сообщество, породив в интернете длинные ветки спора о нововведении.

При этом часть общества всерьез уверена, что Россия наконец-то встала на путь цивилизованного мира, где теологию уже не одну сотню лет преподают в Гарварде, Принстоне, Сорбонне и Оксфорде. И теперь отечественные теологи могут приобщиться к мировой культуре, получать гранты на исследования, преподавать богословие в учебных заведениях и так далее. Другая часть точно так же свято верит, что сам факт признания теологии ВАКом новой научной специальностью – профанация науки как таковой, потому что теология – никакая не наука, а пережиток средневекового прошлого. Для иллюстрации своего тезиса противники теологии приводят фотографии православного креста, установленного в Национальном исследовательском ядерном университете «МИФИ» (на месте «памятнику студенту») и язвительно называют его «крестом на российской науке».

– Решение утвердить теологию научной дисциплиной вызревало в экспертном совете ВАК очень давно,– рассказал «Огоньку» председатель Высшей аттестационной комиссии РФ Владимир Филиппов. – В частности, в течение последних десяти лет в России был вначале введен бакалавриат по специальности «теология», потом магистратура, а за этим, естественно, следует аспирантура и научная специальность. С другой стороны, сейчас стали появляться выпускники по специальности «теология» после бакалавриата и магистратуры, и перед ними вставал вопрос: как быть дальше? Если другие гуманитарии имеют шанс для дальнейшего развития, то теологи оказывались в тупиковом положении.

Правда, по словам Филиппова, на данном этапе в отношении теологии экспертному совету все-таки пришлось пойти на компромисс. Поскольку в России еще нет кандидатов и докторов наук, защищенных в светской системе аттестации научных кадров, было предложено, что ученый будет защищаться по специальности «теология», но получать звание доктора философских или, предположим, филологических наук.

– Это нормальный опыт, который применяется и в классической науке, – говорит Владимир Филиппов. – Например, у нас есть специальность «органическая химия», но по ней может защититься кандидат технических, химических и даже физматнаук. То же самое пока будет и здесь. Потом, когда появится достаточно докторов и кандидатов наук по данной научной специальности, можно будет говорить о создании новой отрасли науки со своими кандидатами и докторами теологии.

Надо признать, что к такому повороту событий часть научного сообщества была не готова. Одно дело – признать наукой религиоведение, которое занимается чем-то объективным: текстами, историей, социологическими выкладками и так далее. Совсем же другое дело – теология, которая в соответствии с одним из переводов с греческого означает «познание Бога и его действия в мире». 

– Может ли быть неверующим кандидат теологических наук? С моей точки зрения, не может, – рассказал «Огоньку» проректор Московского Свято-Филаретовского института Дмитрий Гасак. – Конечно, и внутри теологии есть сферы, которые можно изучать объективно, как в религиоведении. Но теолог все-таки не просто изучает богословские труды древних или современных авторов, не просто сравнивает литургическую традицию Востока или Запада, не просто старается разобраться во взаимоотношениях государства и церкви в истории и современности. Компетентный теолог должен иметь соответствующий духовный опыт, чтобы понимать жизнь, скажем, Русской православной церкви. Неверующий богослов – это нонсенс. Как можно разбираться в том, во что не веришь? 

При этом, согласно постановлению ВАК РФ, диссертационный совет, который будет оценивать компетенцию теологов, обязан быть надконфессиональным, то есть, по сути, понадобятся специалисты, которые одинаково хорошо знают изнутри любую религию. Где таких искать – вопрос открытый. И если богословы пытаются понять, как это сделать технически, их оппоненты уверены, что все это дань политическим амбициям церкви.

– История с теологией тянется давно, и сегодня мы наблюдаем очередной момент клирикализации общества и государства, – говорит профессор МГУ, почетный президент Российского гуманистического общества Валерий Кувакин. – Исторически сложилось, что у нас существует религиоведение. И если раньше оно было идеологизировано, то за последние два десятилетия превратилось в серьезную научную школу. Конкуренция теологии и религиоведения реально означает, что теология, которая представлена церковью, хочет получить государственную санкцию на легитимность. Потому что ученая степень, утвержденная государством, предоставляет дополнительные возможности для людей, которые несут не науку, а веру. А это противоречит закону об образовании.

Подобную точку зрения, которую в основном высказывают представители естественнонаучного сообщества, разделяют и люди, далекие от науки. Согласно недавнему опросу ВЦИОМа, сегодня растет доля граждан, недовольных усилением роли РПЦ в обществе. Так, если 20 лет назад с тем, что рост религиозных убеждений пойдет на пользу обществу в целом, соглашался 61 процент россиян, то сегодня – только 36. Положительный эффект лично для себя ранее прогнозировал 41 процент, в настоящее время – 33 процента. При этом, что интересно, роль религии в своей повседневной жизни люди в наши дни оценивают значительно выше, чем раньше.

– Для общества в целом теология в виде научной дисциплины оказывается довольно неожиданной и воспринимается многими вмешательством в систему образования, – рассказал «Огоньку» президент Гильдии экспертов по религии и праву Роман Лункин, ведущий научный сотрудник Института Европы РАН. – И это, безусловно, так, учитывая, что подходы к образованию у нас в основном остались советскими. Научный мир боится, что «в институты придут попы» и дискредитируют науку. В общем предпосылки у этих страхов вполне существенные.

Довольно показательно, что если сейчас многие ученые воспринимают теологию в штыки, в начале перестройки все было ровно наоборот. Она была одним из символов... свободомыслия. Именно тогда без всякой инициативы со стороны церкви Министерство образования внесло «теологию» в государственный классификатор образовательных направлений и специальностей.

– Было понятно, что разрешается огромная несправедливость, которая возникла после большевистского переворота, – говорит проректор Московского Свято-Филаретовского института Дмитрий Гасак. – Тогда была закрыта всякая возможность для богословского образования в России и наша страна оказалась отрезана от важнейшей части интеллектуальной жизни остального мира. Сегодня первенство в современных библейских исследованиях принадлежит протестантским и католическим богословам. Мы даже не понимаем, какое негативное влияние на нашу культуру имеет отсутствие русской библейской школы. Примерно то же можно сказать и о развитии христианской антропологии, в которой есть вклад русских богословов, но главным образом из эмиграции. В то время как для нас в России, переживших, по выражению М.К. Мамардашвили, «антропологическую катастрофу», эта проблематика чрезвычайно актуальна. Разговоры о том, что «теология – это не наука», ложатся в русло нормального советского обскурантизма. Теология и церковь – тесно связанные, но все-таки разные вещи.

В 2003 году, когда Россия вступила в Болонскую систему образования, с теологией вообще возникла довольно странная ситуация: не имея своих докторов и кандидатов теологии, государство обязано было признавать зарубежные дипломы. Впрочем, все эти коллизии касались достаточно узкого круга людей – вплоть до начала 2000-х.

– Тогда по всей стране стали массово создаваться теологические кафедры, в том числе в технических вузах, которые в регионах всерьез раздражали местную научную общественность, – рассказывает Роман Лункин из Института Европы РАН. – Представители церкви старались заменить религиоведов и философов религии и иногда даже напрямую увольняли светских специалистов. На их места набирали православных богословов, во главе кафедр ставили священнослужителя РПЦ, так что образовательный уровень этих кафедр был чрезвычайно низкий, что неоднократно приводило к скандалам.

Одна из первых кафедр теологии в непрофильном вузе открылась в Московском государственном университете путей сообщения (МИИТ), а самая известная – в ядерном МИФИ. Тогда в прессе было распространено знаменитое «Письмо десяти», в котором академики РАН требовали у президента прекратить клирикализацию государства. Сегодня о знаменитой кафедре теологии в МИФИ слышно довольно мало. «Огоньку» точно не сказали, сколько студентов прошли обучение по специальности «теология», но заверили, что три читаемых здесь курса исключительно факультативны и вообще кафедра не является выпускающей. То есть теология в МИФИ вроде как есть и вроде бы ее и нет.

– Все то, чему учат на кафедре теологии в МИФИ, совпадает либо с историей религии, либо с религиоведением, – поясняет Роман Лункин из Института Европы РАН. – Например, заявленным «воспитанием толерантности и веротерпимости» кафедры теологии никогда и нигде не занимались. На многие кафедры теологии пришли не богословы, а борцы с «сектами», которые стали доказывать, что такое есть на самом деле вера. Такой опыт общения с представителями РПЦ и отсутствие традиции привело к тому, что общество резонно боится церковного невежества.

В итоге, несмотря на то что в России сегодня работает примерно 50 кафедр теологии, о какой-то серьезной научной работе, как правило, речи не идет.

– Кафедры теологии в регионах фундаментальных научных трудов выдать не могут по определению, потому что у них изначально были другие задачи – они должны были повысить уровень преподавателей ОПК, – говорит Роман Лункин. – Но оказалось, что эти специалисты особо никому не нужны. В школах предпочитают брать на работу своих же педагогов, прошедших дополнительную подготовку, а в качестве экспертов такие специалисты не тянули. Впрочем, возможность защищать диссертации в светском вузе, безусловно, шаг за шагом будет повышать образовательный уровень верующих специалистов, и это очень важно.

По словам Лункина, наиболее интересные с точки зрения науки работы по теологии стали появляться в России после создания в Москве в 2009 году общецерковной аспирантуры и докторантуры, куда были собраны лучшие богословские и философские силы. Сегодня они проводят конференции на международном уровне, а также имеют ряд проектов с лучшими вузами страны, например совместные семинары с НИУ ВШЭ.

Впрочем, часть экспертов уверена, что снять напряжение между научным и церковным сообществами, в принципе, невозможно, потому что речь идет о столкновении двух полярных мировоззрений.

– До сих пор одной из существенных проблем в академической среде является вопрос о способах познания мира, человека, Бога, – говорит Дмитрий Гасак. – Научные подходы и принципы в исследованиях являются, безусловно, общепризнанными. Но, во-первых, нормальные теологи не оспаривают научные принципы. А во-вторых, все же нужно понимать, что научный способ познания – не единственный в истории человечества. Наука в современном ее понимании возникла не так давно, в эпоху Реформации, а это XVI век. Так вот введение теологии в качестве научной специальности, надеюсь, оживит эту дискуссию в нашей стране, что будет полезно всем сторонам.

Правда, зачастую дискутировать довольно сложно, так как две партии с разным мировоззрением не хотят друг друга слышать.

– Теологию научной специальностью я признать никак не могу, – поделился с «Огоньком» выпускник МИФИ 2002 года, инженер Павел Бердашкевич, – потому что богословие наукой считаться конечно же не может. Равно, как и религиозные идеи не могут считаться научными теориями. Я лично совершенно не против того, чтобы студентам читали курсы, не относящиеся напрямую к их специальности, расширяя таким образом кругозор студентов. Но богословие отвергает единственную верность научного подхода в познавательном процессе, предлагая некий «альтернативный» процесс.

В итоге получается, что обе стороны, оказавшись в стенах одного вуза, все равно говорят на разных языках. И если появляются какие-то попытки диалога, выглядят они зачастую смешно, как, например, новая библия студента МИФИ, которую можно найти в интернете. Начинается она так: «Вначале не было ничего, только полная симметрия, и свободная калибровка летала над водами. Потом отделил Бог целый спин от полуцелого и повелел целому спину подчиниться статистике Бозе, а полуцелому – статистике Ферми. И увидел он, что это – хорошо»...

Источник: Огонек