Что верующие могут вынести из года пандемии
Пандемия и необходимость соблюдать меры, которые призваны защитить нас и наших близких, дали верующим много поводов задуматься о том, каким может быть церковный ответ на кризисы подобного масштаба и какие вообще ресурсы есть у христианина, чтобы справляться с кризисами в своей жизни.
О том, какой опыт преодоления кризисов есть в двухтысячелетней христианской традиции и какие новые возможности открываются в такие моменты, рассказал священник Георгий Кочетков, духовный попечитель Преображенского православного братства, на международной богословской конференции «Паисиевские чтения», состоявшейся 11-12 декабря по благословению митрополита Кишиневского и всея Молдовы Владимира.
– Отец Георгий, этот год для всех, для всего мира был непростым – пандемия затронула все сферы, и в церковной жизни многие столкнулись с трудностями: нельзя в привычном ритме ходить в храм, причащаться, живого общения стало меньше. Что такое кризис с христианской точки зрения и как верующим не потерять духовной бодрости в такие времена?
Священник Георгий Кочетков: Мы очень часто слышим слово «кризис»: в культуре, в социуме, в церкви, в политике, в национальной жизни, в экономике. В то же время всегда есть люди, которые не боятся и не унывают. В этом и проявляется настоящее влияние христианства.
«Кризис» в переводе с греческого означает «суд». И даже Страшный суд – тоже своеобразный кризис, как бы непривычно это ни звучало. Жизнь на любом уровне полна кризисами: маленькими, большими, семейными, личными. Они, конечно, вызывают страхи, но при любых обстоятельствах у человека остается надежда на действие Божье – и значит, на преодоление каких-то старых, заскорузлых проблем и выход на новые рубежи. Как говорил апостол Павел, переживший много опасностей и безвыходных ситуаций, «надежда не постыжает».
Мы и на суд Божий надеемся в том же самом смысле – что непрерывная череда страданий человеческих прекратится, прекратится разрушение, которое мы нередко видим в этом мире, лежащем во зле. Надеемся, что не будет зла и греха, то есть будет победа Божья. Ничего, что у нас к кризису отношение со страхом – это нормально, может быть, иногда и надо бояться кризиса, но не слишком, не надо быть подавленным, запуганным им. Так же как и идея Страшного суда не должна повергать нас в ужас. Нельзя ассоциировать кризис только с идеей разрушения, гибели – мира, души и так далее.
Наоборот, наш Бог – Спаситель! Христос – Спаситель душ наших, и это важнейшая основа нашей веры.
Библия открывает нам, что вся человеческая история началась с мощного вселенского кризиса – грехопадения, которое потрясло самые глубины человеческой души, а вместе с ней и все мироздание. Этот кризис в отношениях между Богом и человеком, когда Бог как бы потерял человека из виду и воскликнул: «Адам, где ты?» – распространился на весь мир. Миром стала владеть не жизнь, а смерть, и сам человек, поставленный Богом управлять творением, оказался порабощен низшим стихиям – погоде, природным катаклизмам, собственной плоти, вышедшей из-под его власти. Но и этот кризис стал для человека и Бога новым поводом для стремления друг к другу, и человеческая история не потеряла своей ценности в глазах Божьих, хоть она и проходит под знаком отпадения человека от Бога.
Поэтому мы можем иметь надежду из всякого кризиса выходить победителями. Христианство в этом смысле уникально, оно открывает нам, что для Бога нет ничего более серьезного и реального, чем человек и его способность к любви, свободе, творчеству, общению и самоотдаче.
Конечно, есть какие-то особенности современной жизни, которые связаны с некрепостью, нетвердостью нашей веры. Люди немножко пошатнулись, они живут часто раздвоенной жизнью, и это заставляет нас всех больше беспокоиться перед лицом любого кризиса. Эта тревога не случайна: ведь с момента явления Христа в мир мы живем в последние времена, история подходит к завершению, и предупреждения Евангелия «о начале болезней», «войнах и военных слухах», что «брат предаст брата на смерть» сбываются на наших глазах. Любой кризис напоминает нам не только о конечности жизни одного человека или целого народа, но и о конечности всей человеческой истории – чего стоит один только XX век с его многомиллионными жертвами.
– Знает ли церковь кризисы тяжелее нынешнего?
Священник Георгий Кочетков: В церковной истории кризисов было много, взять хотя бы разделение церкви на западную и восточную. Но не только это разделение XI века, но и любой раскол, любая ересь – это тяжелые кризисы в церкви. Опасности уклонения в христианской жизни есть у каждого и всегда, и не надо их недооценивать. Это не значит, что мы должны только и делать, что оглядываться куда-то назад или всего бояться. Нет, мы должны жить в духе творчества, любви, свободы, это и есть главный импульс христианской жизни, который помогает преодолевать кризисы.
Наиболее тяжелыми с точки зрения внешнего устроения церкви стали кризисы секулярного общества. В XX веке это коммунистическая революция, мировые войны, тоталитарные режимы. Церкви пришлось в небывалом масштабе столкнуться с богоборческими силами, которые создавали и создают все новые расколы, позволяющие все сильнее контролировать ее и подчинять государству.
В истории подобный кризис, касающийся напрямую устроения церкви, случился в IV веке. Он был связан с принятием императором Константином христианства, поэтому начавшийся тогда период церковной истории еще называют константиновским. С одной стороны, радостное событие – человек, который мог, подобно своим предшественникам, бороться с церковью, ее гнать, вдруг меняет свою позицию. Нечто похожее было и в нашей истории, когда князь Владимир крестил Русь в X веке. И вот, бывшие гонители вдруг становятся сначала терпимыми к церкви и христианству, а потом и дают церкви привилегированный статус в государстве. В этом был свой положительный смысл, это дало мощный импульс для развития христианской культуры, просвещения, фактически христианством был сформирован духовный облик многих европейских стран, в том числе России. Но была и обратная сторона. Церковь все больше смешивалась с миром: чтобы называть себя христианином, стало не обязательно брать на себя крест служения Богу и ближнему. Практика детского крещения получает массовое распространение именно в эту эпоху, и само крещение человека становится не свободным выбором Христа и следования за ним, а знаком принадлежности к той или иной культуре или народу. Многие люди даже не подозревают, что, крестившись, они приносили Богу обеты, подобные брачным, отступление от которых равно предательству.
Многие болезненные явления современной церковной жизни связаны с тем, что мы живем в переходное время. Константиновский период церковной истории, для которого был характерен тесный альянс церкви и государства, завершился в начале XX века, а жизни вне этого альянса церкви еще нужно научиться. Надо еще понять, как по-новому объединять верующих: не по внешнему территориальному принципу прихода и епархии, совпадающему с административным, политическим принципом деления территории, а по внутреннему – по вере, по духу, чтобы между людьми было доверие, настоящее христианское общение и чтобы их объединяло служение – дела для Бога и ближнего. Это оказалось очень непросто, не только потому, что мешают внешние силы, но и потому, что люди в церкви привыкли жить по-другому, опираться больше на внешнее: обряд, обычай, авторитет – и в проповеди, и в миссии, и в делах милосердия – во всем. Даже и на избрание епископов много столетий непосредственно влияла государственная власть. Как верующим обрести подлинную свободу, научиться жить самостоятельно, в том числе и во внешней, материальной жизни, – это вопрос, который актуален до сих пор, до сих пор приходится об этом думать, что-то искать, потому что устроение церкви еще не закончилось. Строительство Церкви как башни, о которой говорит древний текст «Пастырь» Ерма, в истории еще не завершено.
– А есть ли вдохновляющие примеры выхода церкви из кризиса?
Священник Георгий Кочетков: Вдохновляющие примеры были и в прошлом, есть они и в настоящем. Прекрасный пример – явление старчества. Можно вспомнить преподобных Паисия Величковского, Серафима Саровского, оптинских и других старцев. Они разрешали очень важные проблемы, показывали не только пример личной святости, но и учили тому, как можно жить вместе, единой общиной.
Другой пример – когда с середины XIX века в церкви возрождается общинная и братская жизнь. Довольно быстро появившиеся братства признает и государство, и церковная структура. Это тоже вдохновляющий опыт, потому что он показывает, что человек может иметь общение веры везде, не только в храме или монастыре. Общины и братства – та форма, которая прекрасно в себе совмещает духовную свободу, личностность, соборность и преемственность с предыдущими пластами церковного предания. Ведь братства на Руси были и в XV-XVI веках на территории нынешних Украины, Белоруссии, Прибалтики. И очень близкий опыт мы видим в конце XIX – начале XX века и в Петербурге, и в Москве, и в других местах, по сути по всей Российской империи.
И потом, после Октябрьского переворота 1917 года патриарх Московский Тихон неслучайно призывает в церкви создавать духовные союзы, братства, общины. Это всё вдохновляющие примеры, они и сейчас работают. Можно назвать сейчас в Русской церкви самое большое объединение мирян – Преображенское братство, которое уже более трех десятилетий существует в разных городах и даже странах. Братство – такой способ церковной жизни, где не теряется отдельный человек и в то же время обретается новая общность между людьми, а значит и новые силы и возможности: и для более глубокого восприятия православного богослужения, и для осмысления всех современных проблем жизни.
– А какие резервы могут помочь церкви выйти из кризиса сегодня?
Священник Георгий Кочетков: У церкви есть только один резерв – это сами верующие люди. Конечно, все мы нуждаемся в творческой силе, но ведь Дух Святой и действует на всех. Да, у всех разные дары, потому что люди разные, но чтобы это увидеть, узнать, понять, нужно чтобы в церкви громче зазвучал голос Божий. Вот для этого и стоит искать новые формы духовных союзов, братств, общин везде: в приходах, в епархиях, межъепархиальных, межприходских общностях – чтобы люди могли узнавать друг друга, ценить и любить. А для этого нужно что-то уметь вместе делать, надо снова научиться вместе жить, что так непросто в наше время.
Все это возможно только через любовь ко Христу, что очень сильно зависит от старших в церкви. Как говорил митрополит Антоний Сурожский, старший, даже епископ, должен быть во главе пирамиды, но пирамида должна быть перевернута вершиной вниз. То есть, на нем, старшем – основная тяжесть, он самый служащий, а не просто царствующая персона в церкви. Если это будет иметь большее распространение, то совершенно изменятся и отношения в церкви, и отношение к церкви. Очень важно, чтобы возобновилось доверие, творчество, свобода, и только так возможно настоящее единство – не внешний какой-то политический союз, а союз любви. А любовь – творческая сила и может дать нам много возможностей, много форм.
Никогда любовь не повторяет одно и то же. Как Господь Бог всегда творит все новое, как говорит нам Писание, так и Его действие в нас тоже всегда творит все новое. И замечательно, что каждый человек обретает свое лицо, становится настоящей личностью, обретает именно тот лик, который хочет дать ему Господь. И дай Бог нам из нынешнего кризиса выйти достойно и с духовной прибылью!
Источник: Русская планета