Они ни за что в этом мире не держались
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
С праздником, дорогие братья и сестры!
Как замечательно то нововведение, которое было сделано в нашей церкви, когда в ХХ веке был назначен праздник в честь новомучеников и исповедников российских. Это произошло еще на Соборе 1917-18 гг., когда пришло известие об убийстве без всякого суда и следствия, вообще без каких бы то ни было оснований Киевского митрополита Владимира (просто красноармеец вывел митрополита и расстрелял во дворе Лавры, ограбил и убежал).
Это нововведение было прекрасно, хотя оно, конечно, не могло быть осуществлено в советское время, - мы хорошо помним с вами, дорогие братья и сестры, что в советское время не было никаких праздников в честь новомучеников и исповедников российских, несмотря на все постановления Собора. И вот этот праздник наконец-то с трудом пробил себе дорогу, - не без искушений, не без проблем, что отразилось даже в текстах тропаря и других песнопений, посвященных новомученикам российским, которые вы сегодня слушали и, надеюсь, слушали внимательно и понимали то, что вы слышите.
Конечно, остается проблема с канонизацией императора, остаются проблемы с исполнением других постановлений того же Собора. И это, может быть, сейчас для нашей церкви - проблема номер один. Подобно тому, как древний ритор заканчивал каждую свою речь словами: «Карфаген должен быть разрушен», так и мы должны были бы заканчивать сейчас каждую свою общественную церковную речь словами: «Должен быть восстановлен в своих правах весь Собор 1917-18 г.г., потому что только на этом основании можно восстанавливать православную жизнь». Только тогда, когда мы научимся мыслить церковно, а не по произволу тех или иных людей, облеченных властью или совсем не облеченных в церкви ею, - только тогда мы сможем дорасти до уровня служения отцов Собора, только тогда можно будет пойти дальше вперед. Сейчас же это возможно лишь в малых частностях.
Конечно, Собор (как любой человеческий собор в Церкви) не был безукоризненным: мы еще не живем с вами в Царствии Небесном. Мы не очень-то поддерживаем традиционно католическое учение о том, что церковь - это уже Царство Божие на земле, и, конечно, правильно делаем. Мы хорошо понимаем, что она - еще не Царство Божие, и потому человеческий элемент еще очень и очень сильно чувствуется в ней и иногда препятствует совершенству и полноте христианской жизни. Конечно, всякий из вас, кто хоть немножко христиански образован, помнит (хотя бы чуть-чуть) всю полемику, которая была и во время Собора, и после него в связи с его работой. И в этой полемике, в этой критике Собора было много правды. Однако несмотря на это мы должны, как Демосфен, говорить: «должны быть разрушены все препятствия для возрождения и введения в жизнь всех актуальных решений Собора». Чем дальше в лес, тем больше дров. Чем дольше мы этого не делаем, тем труднее это сделать.
«Должно слушаться больше Бога, нежели человеков», - говорит нам Писание. Как хорошо служить службу новомучеников российских, где на паремиях есть только новозаветные чтения - вы сегодня их слышали. Это уже не наша инициатива, это достижение всей Церкви. Такую службу, с чтением этих трех паремий, должны были бы служить сегодня во всех храмах. Я не знаю, насколько они внятно будут звучать по-церковнославянски, но по-русски звучат они весьма и весьма внушительно. Уже когда слышишь слова о том, что «нет иного имени под небом, которым надлежало бы нам спастись», кроме имени Иисуса Христа, начинаешь думать о многом - уж очень непривычно это для нас. И здесь тоже видны противоречия нашей современной церковной жизни. А когда уже в первой паремии мы доходим до тех слов апостола Петра, которые я только что привел вам - что «нужно слушаться больше Бога, нежели человеков», - тут уж у всех у нас должны были бы мурашки поползти по спине. Потому что и мы сами, и те, кто вокруг нас в церкви, меньше всего готовы это исполнить. Мы так привыкли к церковному политиканству, к тому, что, взявшись за плуг, можно и даже нужно десять, а лучше сто раз, обернуться назад прежде, чем что-то сделать, а лучше и ничего не делать ради Бога, ради Христа - мы так к этому привыкли, мы настолько ничего иного от нашей иерархии не ожидаем, что это даже стало восприниматься нами как единственная норма церковной жизни. Этому учатся уже с первого дня вхождения в церковь. Берут пример - а как же, ведь со старших положено брать пример. Вот уже и миряне политиканствуют направо и налево. Уж ни одного простого, ясного, прямого, открытого слова не услышишь, не прочтешь. А если вдруг услышишь да прочтешь, - тут же последует ярлык: ах, церковные диссиденты (ну, или обновленцы, или еще кто-то - какая разница, все равно диссиденты, все равно толку от них никакого).
Не в первый раз приходится говорить о том, что, канонизировав новомучеников, церковь как бы сняла с себя ответственность за усвоение опыта церковной жизни, накопленного этими святыми новомучениками. И с этим надо бороться, начиная с себя. Мы готовы последовать разным басням человеческим, пересказывая со все большими сказочными подробностями жития этих святых, но мы совсем не готовы понести тот крест, который новомученики взяли на себя, заповедуя и нам делать так же.
Парадокс нашей жизни заключается еще и в том, что, насколько я помню, именно в советские времена в начале года в церкви был день, иногда неделя молитв о церковном единстве. Выражалось это обычно в каких-то однократных акциях, которые проходили не в широком присутствии народа, однако все-таки в храмах, где открыто собирались представители разных конфессий и как-то молились вместе. Каждый раз на Пасху и на Рождество к католикам, скажем, в костел св. Людовика приезжали наши представители, иногда очень высокого ранга, а потом, после смерти митрополита Никодима, - помельче. Все было достаточно официально, все было достаточно скованно, очень регламентированно, однако - было. Сейчас ни о каком церковном единстве мы и не вспоминаем, что называется, «не до жиру, быть бы живу». Этого можно пока только желать, ничего этого нет, во всяком случае, в России. Но вот, все-таки, слава Богу, есть хотя бы день памяти российских новомучеников. Конечно, если бы мы соединили одно с другим, - мы были бы весьма последовательны. Новомученики стремились к единству во Христе со всеми - со всеми, кто мог вместить такое единство, такую веру, кто мог понести такой крест. Дерзновение даже самых консервативных людей из этой плеяды требовало именно такой открытости, дерзновения и единения. Подчеркиваю, самые консервативные люди не были фундаменталистами, не были мракобесами: они могли - иногда, может быть, чуть-чуть слишком - держаться за букву устава, но при этом не забывали над собой и посмеяться в связи с этим. Вспомним хотя бы святого епископа Афанасия (Сахарова), лидера «непоминающей» Катакомбной церкви, который перед смертью, после войны, в 1945 г. признал юрисдикцию патриарха Алексия I (и вместе с ним большинство катакомбщиков, почти все живое крыло этого движения).
Замечательно то, что память новомучеников, по решению Собора 17-18 г.г., всегда совершается в воскресный день. Это совершенно правильно. Масштаб совершенного ими подвига таков, что нужно совершать их память в день недельный, в день воскресный. Мы по-прежнему еще далеки от этих святых, о чем можно лишь сожалеть. Мы любим воспевать: «Русь Святая, храни веру православную, в ней же твое утверждение». Мы любим эти песнопения, они часто звучат в храмах, выходят за стены храмов дальше, но, к сожалению, случилось так, что их смысл оказался оторванным от подвига новомучеников. И подхватили эти песнопения скорее как раз мракобесы, церковные фундаменталисты, церковные националисты, люди, которых нельзя, таким образом, безоговорочно назвать христианами, кем бы они в церкви ни числились. Нам постоянно нужны усилия для того, чтобы все эти псевдоморфозы разрушать и все ставить на место - повторяю, начиная с себя. Потому что и у нас нет большого воодушевления и явной воли к тому, чтобы последовать подвигу новомучеников. У нас редко кто интересуется и Собором 1917-1918 г.г., и наследием новомучеников. Недосуг, понимаете ли. Мы заняты своими житейскими делами, своими болезнями, своими эмоциями, переживаниями, фантазиями, чем угодно. Если бы не сложившаяся в нашем институте практика постоянно об этом напоминать, давать какие-то письменные работы на эти темы и т.д., то не знаю, что бы сделали даже наши студенты, насколько бы их здесь хватило. Мы часто занимаемся периферией духовной и церковной жизни и забываем о главном. А вот против этого как раз и выступали настоящие новомученики. Они считали своим главным грехом то, что до революции они все занимались в церковной жизни тем, что в годину искушений показало, что оно - периферия. А ведь они все были образованными, активными людьми, никто не сидел без дела: они писали книжки, они совершали огромное количество богослужений, обсуждали проблемы разного рода… Так что нам не обойти этого опыта и не обойтись без упрека со стороны новомучеников. Если мы будем почитать их словесно, распевая церковные песнопения в их честь, но не будем подражать им, то мы вряд ли будем совершать богоугодное дело. Надо знать всегда, что одно и то же дело в церкви может быть богоугодным и небогоугодным. И каждый раз нам надо думать, а что от нас требуется, что мы должны сделать, чтобы угодить Богу не просто символически, а реально.
Хорошо сказал апостол: «Будут времена, когда здравого учения люди принимать не будут». Так что ничего нового мы в наше время не имеем. Что нам удивляться тому, что люди не хотят слушать здравых вещей? Что, мы должны теперь сказать: «Ну, значит, это никому не надо, вот и не будем ничего говорить, и делать, и думать»? Если мы поступим так, то вступим в противоречие с самим Господом, ибо Слово Христово тоже вмещалось в свое время в людей с огромным трудом и далеко, как вы знаете, не во всех членов ветхозаветной церкви. Поэтому многие из них и превратились во «врагов благовествования», как говорит апостол Павел. Как бы нам не стать на подобную стезю. И сейчас в церкви есть множество людей, которые под разными предлогами совсем не хотят слышать ничего здравого.
Так что, дорогие братья и сестры, каждый год, празднуя праздник в честь новомучеников и исповедников российских, будем задавать себе вопрос: а что сделали мы за год, удалось ли нам хоть что-то сделать, исполняя заветы этих великих святых. Пусть еще не все из них прославлены, но мы знаем, кто еще будет прославлен и кого и как надо слушать. Если мы за год не сделали ничего, то не избежим укора свыше.
Давайте же, дорогие братья и сестры, помолимся Богу о том, чтобы слово святых, в которых почивает наш Господь, распространилось по всей нашей земле и чтобы мы никогда не стали предателями их дела и подвига, чтобы мы никогда не были равнодушными к их мучениям, к их страданиям, к тому, за что они отдали свою жизнь. А они отдали все, ни за что в этом мире не держались, - не только за материальное благополучие, удобства, за тот или иной комфорт, но вообще ни за что. Им пришлось жертвовать своими семьями, своим служением, причитавшимся им почетом, той честью, которую они заслужили. Они не держались ни за какие свои церковные привычки, традиции, уставные мелочи - они были свободны от всего в этом мире. Они не думали о своих интересах, они могли десятилетиями пребывать в тюрьмах и ссылках, если им вообще удавалось выжить. Вспомним хотя бы отца Тавриона, который почти 30 пробыл в этих местах, а потом до 80 лет от роду еще был старцем всея Руси, пребывая где-то в глухом лесу под Елгавой.
Попробуйте себе это представить и приложить это к себе хотя бы в принципе. Попробуйте приложить к себе то, что 30 лет вы не сможете ничего делать свободно. А он попал в эту систему не мальчиком-юношей, а архимандритом. Он знал службу наизусть, потому что если бы он ее не знал, он бы не мог совершать ее в заключении, в своих вырытых собственными руками землянках.
Мы роскошествуем, мы не ценим тех возможностей, которые нам Господь на время дал. Мы готовы их использовать лишь для себя. Но мне не случайно уже приходилось напоминать вам о том, что невозможно забыть слова Писания: «Нищих всегда имеете с собой, а Меня - не всегда». Можно сколько угодно заниматься благотворительностью, детской работой, педагогикой - и это будет еще только периферией церковной жизни. Можно украшать храмы, шить облачения, изучать науки, Священное Писание - но и это еще периферия церковной жизни. Все это хорошо, когда есть главное, а нет главного - все это суета. А что главное для нас? На этот вопрос только из себя, изнутри, мы не ответим. Вот здесь нам и нужен опыт и образ новомучеников и исповедников российских. Без них ответить на этот вопрос нельзя. Не надо обольщаться, иначе мы слишком легко снимаем все проблемы и хотим проехаться слишком легко в Царство Небесное, забыв про Крест. Мы говорим с вами, что общины, братства - это исполнение заветов новомучеников российских, хотя и знаем, что на самом деле не только их. Но для нас в первую очередь - их. И мы правильно делаем, когда так говорим. А когда мы говорим, подобно фарисеям: «Не знаем, хорошо это или плохо. Может быть, нужны общины, а братство не нужно, а может быть, братство нужно, а общины не нужны», - тогда мы действительно похожи на фарисеев. Мы говорим: «Да, да, конечно, и общины, и братства - это так замечательно, это все так прекрасно», - и после этих слов ничего в нашей жизни не меняется. Эти слова могут нас ни к чему не обязывать и никаким крестом для нас не быть. Слишком очевидно, что для очень многих членов братств и общин - это еще отнюдь не крест, не крестоношение, а очередная форма удобной жизни, приспособленной к миру сему, лежащему во зле. Надеюсь, что то совпадение, о котором мы говорили сегодня, позволит нам, даже тем, кто еще всерьез и не готовился ни к чему, проснуться и сделать то, чего ждет от нас Господь, уже сейчас настроив себя на это.
Давайте просить об этом Господа. Давайте снова ставить вопрос о том, что же главное в нашей жизни, что главное и в общинной, и в братской жизни, а что в ней периферийно. Давайте не будем цепляться за мелочи, за мелочные обиды, непонимание, мелкое честолюбие, ибо иначе нам узким путем всем вместе не пройти.
Пусть же в нашем братстве всегда прославляется наш Господь, дивный во Своих святых, в Своем Народе, новом Израиле! Пусть наше братство будет хотя бы «указательным знаком» для тех, кому будет нужно вдохновение, кому будут нужны силы, чтобы повернуть телегу нашей церковной жизни с боковых и кривых путей на путь Христов!
Аминь.