«Церковь способна поменять нашу жизнь к лучшему»
— Тема предстоящей конференции — «Соборная православная экклезиология сегодня: вера в Церковь, познание Церкви, устроение церковной жизни», то есть сама соборная экклезиология предъявлена как то, что требует определенного поиска и осмысления. Какой из этих трех аспектов (вера, познание, устроение жизни) представляется вам наиболее значимым или даже болезненным в практическом плане и для современной экклезиологической мысли?
— Разумеется, о каждом из указанных аспектов можно сказать нечто очень важное. Но особо хотелось бы отметить устроение жизни. Как мне кажется, в Церковь сегодня идут прежде всего за этим. Стремление к познанию можно реализовать через науку, верить можно в некие общечеловеческие ценности. Но соединение этих двух начал, причем таким образом, что это приводит к переустройству жизни — это возможно только в Церкви. Меж тем о таком «прагматическом» аспекте православной экклезиологии сегодня говорят недостаточно. Церковь связывается с красивыми словами, с некоторым чувством сакрального, и только в последнюю очередь говорят о том, что Церковь действительно способна поменять нашу жизнь к лучшему — в том числе посредством дисциплины и самоограничений, которые следует прежде всего рассматривать как проявление абсолютной заботы Бога о человеке.
— В начале XX века в богословской мысли с особой остротой зазвучал вопрос о границах церкви, в частности в связи со стремлением христиан разных конфессий к сближению. А сейчас какой экклезиологический вопрос вы бы назвали самым главным?
— На мой взгляд, это вопрос о присутствии Церкви в общественной и, более конкретно, политической жизни. Очевидно, сегодня мы не можем вычеркнуть Церковь и её членов из публичного пространства, как предлагали это сделать еще совсем недавно теоретики секуляризации. Такой жест предполагал бы банальную дискриминацию по религиозному признаку: если ты исповедуешь ту или иную веру и понимаешь её всеобъемлюще, тотально, то ты не имеешь права на участие в политике. В то же время участие церкви в политике — огромный соблазн. Как не потерять себя, не подменить цель спасения сугубо мирскими, прикладными политическими задачами? Мы стоим перед вилкой: либо церковь должна согласиться с тем, что она есть лишь одна из «частных сфер общественной жизни», и не сметь «казать носу» из этой «частности», либо же ей необходимо определиться со своей «политической тактикой» в стремительно меняющейся исторической реальности.