Почему человек важнее вселенной

«Все научные теории происхождения человека рассматривают его как биологический или в лучшем случае биосоциальный вид и исходя из этого объясняют его поведение и развитие, – говорит ведущий семинара астрофизик Максим Зельников, старший научный сотрудник лаборатории проблем физики космоса Физического института имени Лебедева РАН, старший преподаватель Свято-Филаретовского института. – С точки зрения христианства человек – существо не только биосоциальное, но и духовное, принципиальное качество которого в том, что он обладает свободой. Именно это выводит его за рамки причинно-следственных связей и вероятностей, с которыми работает современная наука».

Богословы не исключают, что Бог мог «пользоваться» эволюцией для сотворения человека, однако его происхождение, развитие и назначение не может быть объяснено только в категориях причин и даже целей.

«Появление человека может быть рассмотрено как чудо и с точки зрения науки – как единичное, не повторяющееся событие, и с точки зрения богословия – как Божье действие, не обусловленное никакими причинами. Можно сказать, человек произошёл благодаря чуду и эволюции, – считает постоянный участник семинара академик РАН Алексей Старобинский. – Обычно в таких случаях начинается дискуссия о том, происходила ли эволюция миллиарды лет или шесть дней, но лично мне интереснее, есть ли в библейском повествовании о шести днях творения неоднородность, которая что-то говорила бы именно об этой исключительности происхождения человека?»

Есть гипотеза, согласно которой в библейском рассказе о происхождении мира неслучайно всего трижды употребляется редкий глагол, означающий не просто произведение чего-то, но создание принципиально нового «из ничего». Таким новым, согласно этой гипотезе, являются мир как таковой, живая жизнь и человек.

«Надо сказать, что и в самом рассказе о создании человека есть несколько признаков, говорящих о том, что грядёт событие экстраординарное даже по отношению к сотворению мира и жизни, – говорит заведующий кафедрой богословия СФИ Давид Гзгзян. – Во-первых, предшествующий акту творения внутрибожественный совет: “Сотворим, – как бы предлагает Бог, – человека по образу нашему и по подобию нашему”. Во-вторых, само указание, что человек несёт в себе эти образ и подобие, другой вопрос – как это интерпретировать. И третье – согласно тексту Библии, у человека есть предназначение, которого больше нет ни у кого».

Это его предназначение не сводится, как часто думают, к словам «плодитесь и размножайтесь» – которые впервые адресованы вовсе не человеку, а животным. «Если буквально, то морским гадам, – уточняет профессор Гзгзян. – То есть репродуктивная способность совершенно однозначно усваивается всему живому. Человеку же Бог заповедует не просто наполнять землю, а господствовать над ней».

В другом, более древнем рассказе Книги Бытия о творении вообще ничего не говорится о создании мира. «Это как бы не интересно, – продолжает Давид Гзгзян. – Там антитеза “мир до человека – мир вместе с человеком” продемонстрирована гораздо рельефнее, чем само событие сотворения мира».

«Это подтверждает мои предположения, что Бог действует через человека, по крайней мере через людей, верящих в Него, и действует колоссально, – говорит академик Алексей Старобинский. – В этом мы с вами совершенно согласны. Напряжение начинается по поводу того, что Бог делает Сам – но здесь, как я понимаю, единого мнения и согласия нет даже среди вас, богословов».

«Конечно, Бог действует через человека, – говорит первый проректор СФИ Дмитрий Гасак. – Человек имеет какую-то особую способность восприятия, интуицию, открытость. Вместе с тем, говоря о появлении человека, хочешь не хочешь приходится говорить и о появлении зла, которое богословский концепт грехопадения связывает именно с человеком».

«В наших разговорах и сейчас, и раньше аксиоматично то, что человек кардинальным образом отличается от животных, – говорит профессор Национального ядерного университета МИФИ Сергей Рубин. – Каждый раз, когда я спрашиваю, почему это так, мне богословы бездоказательно с уверенностью об этой разнице говорят. Как это доказать? Есть же научные открытия, свидетельствующие о разумности животных – человекообразных обезьян, например, учат говорить».

По мнению Максима Зельникова, этот пример как раз показывает, что для обезьян человеческий язык «избыточен». «Он им не нужен, как бы не по росту, – говорит Максим Иванович. – В человеке заложен гораздо больший потенциал, и сильная неоднородность раскрытия этого потенциала внутри единого человеческого вида свидетельствует о том, что человек – это целый спектр. Человек, в отличие от обезьяны, способен себя всецело посвящать непрагматическим целям – науке, искусству».

«В человеке есть не только возможность абстрагироваться, какие-то начатки этого могут быть и у животных, – говорит ректор СФИ священник Георгий Кочетков. – К тому же они уже много тысячелетий развиваются рядом с человеком, и есть обратное влияние, которое очень трудно оценить. Животные являют нам какие-то чудеса – и биологические, и душевные. У нас в братском доме есть кошка, совершенно гениальная. Каждое утро, например, она приходит на молитву, где бы мы ни собирались. Она считывает, в каком тоне к ней обращаются, как-то и сама с нами разговаривает. У животных есть душа, никто этого не отрицает. Но когда начинается жизнь духа, то это уже совершенно другой мир».

Доктор технических наук Дмитрий Зимин, основатель компании «Вымпелком», также уверен, что «проблема духа человека – ключевая для нашего семинара». «Учёный, утратив дух, много теряет как гений познания – говорит Дмитрий Борисович. – Важен вопрос, каким образом у отдельного человека появляется дух, тот дух который нас здесь и собрал, и при каких обстоятельствах он может быть утрачен».

«Кто-то, говоря о духе, сравнил человека с археоптериксом: уже не рептилия, но ещё не птица, – говорит биолог Наталья Ивлиева. – Дух человеческий находится в становлении и развитии».

Интуицию о том, что свобода человека, его духовная сила не статична, знала и эпоха Возрождения. «Я не создал Тебя ни земным, ни небесным, ни смертным, ни бессмертным, – писал Джованни Пико делла Мирандола. – Ибо Ты Сам сообразно воле Своей и чести можешь быть Своим собственным Творцом и Созидателем и из подходящего Тебе материала формировать Себя. Итак, Ты свободен в том, чтобы нисходить на самые нижние ступени животного мира, но Ты также можешь поднять Себя в высочайшие сферы Божества».

«Как появилась свобода? Ответ очень простой: этого никто не знает, – говорит отец Георгий. – Ясно, что это был экзистенциальный, богочеловеческий акт, но как он развивается во времени – неизвестно. Но уникальность человека именно в том, что он несёт в себе образ и подобие Божье, хотя связанные с этим качества – способность к вере, любви, свободе, – могут быть развиты лучше или хуже, осознаны или не осознаны. Теряя их, человек не жилец, и XX век – прекрасное тому доказательство».

«Если это так, то почему же тогда Бог не вложил человеку веру в Себя сразу, изначально?» – спрашивает академик Старобинский.

«Потому же, почему в Евангелии Христос, когда исцеляет, запрещает это разглашать, – говорит отец Георгий. – Богу нужна свобода человека, и она ещё должна как бы родиться, человек ещё должен научиться пользоваться свободой. В христианстве есть то, что не вмещается ни в науку, ни в философию, ни в богословие, не говоря о житейском знании. В нём заложен колоссальный потенциал обожения. Цель всякого человека – стать богом. Так написано в Евангелии, это Христово откровение. Богом – не божком, не идолом, не себя обожествить, а стать причастным к полноте божественной жизни. Богочеловечество – это то, что значительно выше социума». 

Наука и богословие нуждаются в обретении единого языка для разговора о человеке и его предназначении – согласны участники семинара. Происхождение человека связано с радикальным вмешательством Бога в естественный ход вещей. Но и человек – это знают и учёные, и богословы, – появившись на арене вселенной, обнаружил в ней возможность отозваться на призыв Бога к любви, познанию и сотворчеству, сделав судьбу творения непредсказуемой для Творца и в чём-то соразмерной Ему.

В очередном семинаре «Физика и богословие» в СФИ также приняли участие профессор СФИ кандидат педагогических наук Александр Копировский; проректор СФИ по учебной работе Лариса Мусина; профессор Грайфсвальдского университета имени Эрнста Морица Арндта, доцент СФИ доктор философских наук Екатерина Полякова; ведущий научный сотрудник Института астрономии доктор физико-математических наук РАН Александр Багров; ведущий научный сотрудник Института прикладной математики имени Келдыша доктор физико-математических наук Галина Шпатаковская; исследователь Центра философии и истории науки Бостонского университета кандидат физико-математических наук Геннадий Горелик; доцент Московского государственного университета дизайна и технологии кандидат физико-математических наук Борис Алиев.