«Но пока Ты близко – мы недалеко»

В этом году чин молитвы был несколько изменен. «Мы решили не повторять в очередной раз панихидные тексты, в которых по смыслу доминирует скорее античное “memento mori”, чем христианская вера в воскресение, и оставили только краткий чин литии, – рассказал профессор СФИ Александр Копировский. – Но в литии нет чтений. И поэтому мы из панихиды перенесли в нее чтения, при этом не один к одному те, которые используются в ней сейчас, а попытались обратиться к более древней традиции».

«В древнехристианском погребении были и те чтения, которые используются в чине панихиды сегодня, но были и другие, причем их немало, – рассказала декан богословского факультета СФИ Зоя Дашевская. – Реконструкция этого лекционария – один из результатов небольшого литургического исследования».

«Из использовавшихся в древних чинах погребения отрывков из Священного писания я и выбрал три, которые мы прочитали в этот раз. По смыслу они отвечают нашей надежде и вере в то, что общение с момента земного расставания не прекращается, а в каком-то отношении наоборот возрастает», – сказал Александр Михайлович.

Вместо проповеди он предложил всем, кто участвовал в молитве, поговорить о смысле прочитанного, о смерти и воскресении. В частности, он обратил внимание на то, что в Послании к Коринфянам (1 Кор 15:20-28) о смерти говорится уже не как о естественном конце всего живущего на земле, а как о враге Самого Бога, который должен быть истреблён. В прочитанном отрывке из Евангелия от Иоанна (Ин 6:36-39) засвидетельствовано, что воля Бога – всё воскресить, чтобы ничто живое не погибло.

Комментируя прочитанный библейский отрывок о сухих костях (Иез 37:1-14), которые оживают, когда к ним обращается пророк, Зоя Михайловна добавила, что речь идет «не только об умерших, но и о живых, не только о воскресении мертвых, но и воскресении каждого, кто обращается ко Христу, Который говорит: “Я Воскресение и Жизнь”. Господь Сам заботится о том, чтобы Его народ, верующие в Него были живыми, вдыхает в них дух – и они оживают. Без этого все мы – сухие кости».

Во всех этих текстах слышится и некоторый вызов человеку: насколько в нем достанет веры, чтобы он смог способствовать воскрешению всякой другой жизни? Можно сказать, что Александр Величанский этот вызов принял. Он был причастен служению слова, а ведь по свидетельству Библии, это и нужно, чтобы мертвые кости ожили, чтобы Бог вдохнул в них жизнь: с ними надо начать говорить. Это и делают стихи Александра Величанского, обращенные к какой-то сердцевине человека. В этом его слово, подобно слову пророка, «созвучно» главному делу Бога – делать других живыми.

Завершилась общая молитва пением псалма, который Александр Величанский написал за два дня до смерти. Это первое его использование в богослужебном контексте. Вот он:

Высоко иль низко,
тяжко иль легко,
но пока Ты близко –
мы недалеко:
Ты фитиль, мы воска
жар и холод враз,
пока словно воздух Ты
окружаешь нас.

Раньше или позже,
но в урочный час,
удаляясь, Боже,
оглянись на нас
еще не испитых
судьбою до дна,
пока даль путей Твоих
не отдалена.

Александр Величанский – поэт и переводчик (переводил стихи Уильяма Шекспира, Джона Донна, Джорджа Герберта, Эмили Дикинсон, Константиноса Кавафиса, Галактиона Табидзе, Нико Самадашвили). До конца 1980-х публиковался в основном в самиздате. Несколько лет назад вышел двухтомник стихов поэта «Пепел слов». В его творчестве особое место нашли библейские и евангельские образы, внятно звучат темы жизни и смерти, присутствуют проникнутые печальной иронией зарисовки из советского прошлого. Сам Александр Леонидович хотел, чтобы его стихи были услышаны и поняты именно в церкви.