Это детектив? — Нет, это про любовь
«Цель данного курса — изучение значения российского крестьянства в становлении и развитии советского общества, в процессах трансформации в целом традиционного аграрного общества в общество городское и индустриальное на протяжении XX века, — рассказал Александр Никулин. — Курс междисциплинарный, то есть в рамках исторической социологии рассмотрены ключевые вопросы экономической, политической социологии, антропологии и культурологии советского крестьянства».
По словам автора курса, главная задача, которую он ставит — понять, как происходило и видоизменялось взаимодействие крестьян с властью, интеллигенцией, городом. Особое внимание уделяется темам вертикальной и горизонтальной мобильности крестьянства — вопросам попадания/исхода из крестьян в рабочих, интеллигентов, партийцев СССР.
«Одна из важнейших задач курса — обсуждение возможных развилок и альтернатив сельско-городских трансформаций советской России, связанных с судьбой советского крестьянства, — добавил Александр Никулин. — Особо рассматривается трансформация культуры и мировоззрения советского крестьянства, с учётом гендерной и поколенческой сельской проблематики, а также отражение этой трансформации в советском искусстве — литературе, кинематографе, живописи».
Четыре лекции затрагивают восемь тем: «Крестьянский вопрос в России начала XX века», «Русская революция как крестьянская революция», «Крестьяне и НЭП», «Раскулачивание и коллективизация», «Крестьяне в сталинском СССР», «Советское крестьянство от хрущёвско-маленковского пленума до косыгинской пятилетки», «Село и брежневский агропром», «Перестройка: в поисках сельских альтернатив советской аграрной модели».
Крестьянство в 1917 году и в гражданской войне, экономика «военного коммунизма» и новая экономическая политика, внутрипартийная борьба вокруг политики по отношению к крестьянству в конце 1920-х, победа колхозного строя и голод 1932–1933 годов, крестьяне в сталинских пятилетках и во Второй мировой войне, аграрные реформы Хрущева и Маленкова, брежневские пятилетки на селе, писатели-деревенщики и раскрестьянивание России — вот только некоторые вопросы, рассмотренные в курсе.
«Слушатели курса оказались очень мотивированными, — отметил Александр Никулин. — Это было видно по их прилежному вниманию, вопросам, которые они задавали на занятиях. Все три вечера нашего обучения мы перебирали время, задерживаясь на 20–30 минут позже десяти вечера, и никто из слушателей не роптал на затягивание занятий».
«Наш зачёт фактически представил собой беспрерывный семинар, на котором слушатели в десятиминутных выступлениях формулировали своё глубоко личностное заинтересованное отношение к изучению крестьянства, — рассказал он. — Интересно, что большинство слушателей для этих своих зачётных выступлений избрали исторически ранний советский период истории: революция, гражданская война, коллективизация, довоенная деревня. Лишь одно сообщение было посвящено послевоенному голоду 1946–1947 годов. Слушатели-мужчины для своих сообщений в основном выбирали проблематику крестьянских войн и политической борьбы времён коллективизации, никто из них не выбрал проблематику семейной истории крестьянства. Наоборот, среди женщин семейные истории были одним из излюбленных жанров, и даже если женщины посвящали свои сообщения политике коллективизации, они и здесь стремились больше говорить о повседневных заботах крестьянских домохозяйств, чем о собственно политических конфликтах. Это дало возможность мне как преподавателю пошутить, что, как и в театре Славы Полунина, на нашем зачётном занятии мальчики предпочитают истории “детектива”, а девочки — истории “про любовь”. Впрочем, все слушатели курса в своих вопросах и выступлениях доказали свою настоящую любовь к истории сельской России XX века».
