«Экклезиология — это не производство проектов реформ церкви»
На наши вопросы ответил Вячеслав Ячменик, кандидат теологии, старший преподаватель кафедры систематического богословия и патрологии ПСТГУ, научный сотрудник Лаборатории исследований церковных институций.
— Тема предстоящей конференции — «Соборная православная экклезиология сегодня: вера в Церковь, познание Церкви, устроение церковной жизни», то есть сама соборная экклезиология предъявлена как то, что требует определенного поиска и осмысления. Какой из этих трех аспектов (вера, познание, устроение жизни) представляется вам наиболее значимым или даже болезненным в практическом плане и для современной экклезиологической мысли?
— Все три аспекта обычно оказываются неразрывно связаны, когда мы говорим о Церкви. Но, как кажется лично мне, крайне болезненным в российском контексте оказался аспект устроения церковной жизни. Именно он стал нервом различных экклезиологических идей, которые начиная с XIX века так активно стали развиваться в русском богословии. Стало уже общим местом рассматривать различные проекты преобразования церковной жизни, особенно в предреволюционные годы, как свидетельства глубочайшего кризиса. Однако этот кризис мог быть связан не с неустройством церковной жизни, а с уверенностью в том, что спасти Церковь от этого неустройства возможно собственными силами. Уже в начале века многие писали, что этот утопизм, имеющий скорее политическое происхождение, должен уступить место вере в саму Церковь. В этом смысле экклезиология — это не просто производство проектов институциональных реформ церкви, но прежде всего — основанное на вере познание того, как в конкретных исторических формах и в нашей современности проявляется единая, святая, соборная, апостольская Церковь.
— В начале XX века в богословской мысли с особой остротой зазвучал вопрос о границах церкви, в частности в связи со стремлением христиан разных конфессий к сближению. А сейчас какой экклезиологический вопрос вы бы назвали самым главным?
— Вопрос о границах не потерял своей значимости и сегодня, однако вся его острота обратилась вовнутрь церковного сообщества. Уже в эпоху гонений XX века многие богословы рассуждали о «темном двойнике церкви», а сегодня эти рассуждения проблематизируются в проекте «темной экклезиологии». Но для меня лично вопрос внутренних границ церкви связан с проблемой идентичности. Трагедии церковной истории прошлого столетия и их сегодняшняя неоднозначная интерпретация не позволяет нам вполне осознать своё преемство с нашими предшественниками на ниве церковного служения. Мне кажется, что мы не вполне ещё осознали богословское значение опыта и идей наших новомучеников, не восприняли проблемы, поставленные русскими богословами XIX и XX веков. Не локализовав себя в традиции и истории, мы не вполне способны на производство экклезиологических идей.