Надо уметь проповедовать не только десяти бабушкам в храме

— Отец Иоанн, расскажите, пожалуйста, о курсе миссиологии в Тобольской духовной семинарии.

Свящ. Иоанн Казанцев: Когда я закончил семинарию, один преподаватель неожиданно уехал в Киев, освободилась должность и на нее назначили меня. Идея читать лекции по его конспектам мне сразу не понравилась. Все это имело мало отношения к жизни. А как нужно преподавать — этому никто не учил. Можно было только позавидовать и в чем-то подражать Николаю Японскому и другим замечательным русским миссионерам XIX века. Проректор по научной работе посоветовал выкинуть старые книги и поискать, что делают люди на самом деле, собрать опыт других епархий.

Итак, я начал готовить материал для своего курса, отбирал то, что актуально для миссионерской практики. Перекопал литературу по риторике, логике, основам публичных выступлений, возрастной психологии. Из этих светских предметов, не имеющих прямого отношения к миссиологии, я взял то, что может пригодиться миссионеру. Поскольку мне довелось жить в тундре Ямало-Ненецкого округа в стойбище оленеводов, кое-какие принципы проповеди я взял у них. Настоящим открытием стал Иннокентий Московский: он практик — и пишет о практике. Я пожалел, что раньше о нем ничего не знал.

Курс миссиологии в нашей семинарии преподается с 2003 года. Согласно программе Учебного комитета, миссиология должна преподаваться два года, но наш теоретический курс длится всего полгода: количество часов на теорию сократили за счет миссионерской практики. Конечно, за полгода не много можно успеть рассказать. Основные темы: проповедь различным типам аудиторий; как проповедовать школьникам, студентам, заключенным; о чем говорить, а какие темы лучше не поднимать. У нас есть священники, которые окормляют колонии, а там свои понятия и законы: кого причащать можно, кого нельзя. Бывают смешные ситуации: когда в тюрьме поют «Многая лета», это вызывает настоящую панику среди заключенных. Как-то в миссионерской поездке освящали военный корабль и спели «Гибель «Варяга»». Бывают и грустные случаи. В детском доме спели песню про маму и довели детей до слез. Поэтому всегда важно учитывать особенности аудитории.

Отдельный блок посвящен вопросам священнической практики, организации прихода, в частности, тому, как батюшка может проявить себя как миссионер. Мы разбираем простые практические вопросы. Как проповедовать в разных ситуациях, например, во время совершения таинств и треб, в зависимости от того, кто в них участвует? Если люди нецерковные, уместна одна проповедь, если церковные — другая. Какие книги стоит закупать в лавку: только ли Закон Божий, Библию и акафистники? Как правило, церковные лавки бедны книгами, которые было бы интересно прочитать нецерковному человеку, зато там много богословской или аскетической литературы. Зачем это человеку, только переступившему порог церкви? Думаю, там обязательно должны быть книги, содержащие ответы на злободневные вопросы, брошюры, которые могут «зацепить» человека, заставить его о чем-то задуматься. Ведь обычно священника в храме не поймаешь и не поговоришь с ним.

Еще один вопрос, каким должен быть миссионер в храме? В маленьких провинциальных приходах это, как правило, женщина, сидящая в иконной лавке, куда обычно берут по принципу «работала в кассе». Я бы посадил туда бывшего педагога или того, кто занимался с детьми, — человека, легко идущего на контакт. К тому же каждый батюшка может организовать на приходе «библейский час». Я старался что-то найти в этой области, перенять опыт у других.

Еще часть тем моего курса посвящена организации православных мероприятий. Например, как организовать православный детский лагерь и молитву в нем? Ведь зачастую православные детские лагеря никакой миссионерской нагрузки не несут, а это плохо.

Также я разработал нехитрую методику подготовки миссионерских встреч, на которых по очереди выступают несколько человек. Она основана на тех же принципах, что и миссионерские встречи, которые проводит Преображенское братство. Готовится небольшой план, кто начинает, кто заканчивает, как должна развиваться и раскрываться тема, о чем стоит говорить, о чем не стоит. Для обсуждения я нащупал «пограничные» темы, интересующие как церковных, так и нецерковных людей: карьера, работа, образование, деньги, власть, смысл жизни, здоровье — не касающиеся сугубо церковных вопросов, догматики и т.п. Разговор обычно чередуется с песнопениями.

В своем курсе я касаюсь и вопросов катехизации. Я стараюсь, чтобы у студентов появилось об этом хоть какое-то представление, чтобы они хотя бы одну беседу смогли провести достойно.

Конечно, студент должен понимать, и об этом написано в учебнике по миссиологии, что эффективность одной, как и четырех, пятнадцати или тридцати бесед почти равна нулю, если нет общинная жизнь, не пробовал её на вкус. В нашей епархии нет крепких, серьёзных общин. Есть закрытые группы людей, объединённых по какому-то принципу: одни ждут конца света, другие ещё во что-то верят. Они, как правило, в себя никого не принимают, и их миссионерство негативное, они отталкивают от Христа, проповедуют какие-то свои идеи, либо вообще занимаются чем-то непонятным. Чисто теоретически и логически я понимаю, что без общины нельзя. Ребенок не может родиться просто в космос — у него есть мама, папа, бабушка, они его кормят, нянчатся с ним, врач делает ему прививку, в садике за ним смотрит воспитатель и т.д. То же самое должно быть, когда человек крестится, он должен родиться в семью, но на приходах я таких семей почти не видел и понимаю, что это большая проблема для катехизации в целом.

Сейчас разработана масса курсов, достаточно задать в Интернете поиск «оглашение», и вы найдёте там целые методики на две, десять, пятнадцать, на сколько угодно бесед. Но я ставлю студентов перед фактом: вы можете быть прекрасными ораторами, можете разработать целый курс лекций, но если люди будут относиться к этому как к какому-то условию, без которого их просто не покрестят, то ничего не выйдет. А в Екатеринбурге, например, сами священники, которые проводят огласительные беседы, оказались к этому не готовы, они не знают, что это такое. Поэтому я студентам больше говорю о принципах, чтобы они поняли, что первое, что второе, третье, а что в конце. Даже если проводится всего одна беседа, всё равно начинать надо с мотивов, с веры — есть она в человеке или нет, задать человеку один вопрос: «Зачем ты крестишься?» Это такой период предоглашения, он может длиться всего две-три минуты. Если есть возможность провести десять бесед или больше, то всё растягивается, но саму логику развития, откуда двигаться и куда, я им даю и прослеживаю, чтоб они её понимали. Потому что обычно на собеседовании люди толкуют Символ веры. Это хорошо, но это нужно делать чуть попозже. А начать надо с предоглашения.

Конечно, многое зависит и от того, насколько в это дело вкладывается сам священник. Когда батюшки стараются, глядя в их горящие глаза, люди остаются. Плюс еще действие промысла Божьего, человека покрестили, ему в сердце запало зерно, через год проросло, и он пришёл в церковь. Это нельзя отрицать, но и говорить, что это в высшей степени эффективно, тоже нельзя. Я просто говорю студентам, чтобы они не тешили себя надеждой, что вот сейчас я у себя на приходе организую пятьдесят встреч и всё будет хорошо. Они должны знать, что это не гарантия. Я это беру не из своего опыта, потому что у меня самого оглашение было крайне символическим, а из опыта Свято-Филаретовского института. Я вижу, как это происходит в других местах. Даже там, где запланировано двенадцать бесед, люди две-три терпят с горем пополам, а потом едут в область, крестятся за пятьсот рублей, и конец: «Слава Богу!» и всё. А священники, которым сверху приходит разнарядка проводить одиннадцать бесед, — мои однокурсники, — хватаются за голову, пишут мне: что нам делать? о чём говорить? То есть разнарядка была, а как проводить, в каком русле — этого никто не знает, этому никто не учил. Поэтому, чтобы мои студенты не оказались в таком глупом положении, я стараюсь их хоть немного подготовить. Конечно, это не то, как должна преподаваться катехетика на самом деле, я это понимаю. Но пытаться перенять чью-то методику тоже глупо, потому что всё намного сложнее. Как перенять методику воспитания ребенка? Мой сосед хорошо воспитал сына, и я буду делать так же как он, бить ремнём и прочее. Но, если мой сын станет наркоманом, в этом будет не сосед виноват, а я. Так что методика — это вещь внешняя, а надо больше на внутреннее смотреть. Тем более что курс у нас рассчитан всего на полгода, и успеть подготовить студентов к практике, рассказать о приходской жизни, особенностях различной аудитории, да еще и полноценно дать катехетику, нет возможности. Приходится отсылать к книгам.

В ходе беседы с преподавателем Свято-Филаретовского института Натальей Адаменко выяснилось, что на многие вещи мы смотрим похожим образом. Но если у меня больше миссионерского опыта, например, в работе с заключенными, в больницах, то у СФИ больше практики в проведении миссионерских «открытых» встреч, в катехизации, общинной жизни. Пока мы пытались до чего-то дойти своим умом, здесь уже всё было готово.

Я хочу свой курс улучшить, расширить, переработать. С нетерпением жду издания учебника по миссиологии. Некоторые вещи, которые я преподавал раньше, сейчас кажутся неинтересными, неэффективными; что-то можно просто убрать, особенно теорию: экклезиологическое, догматическое обоснование миссии. Когда человек приходит в больницу с аппендицитом, ему не нужны доказательства необходимости операции с медицинской, нравственной или философской точки зрения, ему просто надо удалить аппендикс, и все. Если я хочу, чтобы студенты миссионерствовали, не нужно им доказывать, как это необходимо. Можно написать одним предложением: «Миссионерствовать надо, без этого никуда».

— Как Ваши студенты проходят миссионерскую практику?

Свящ. Иоанн Казанцев: Вообще можно выделить два подхода к проведению миссионерской практики в семинариях. Первый, наиболее простой и распространенный, — всюду отправлять самых способных студентов, тех, у кого есть знания и «подвешен язык». Это просто и производит эффект. Но таких студентов, которые на практике могут активно заниматься миссией, в каждой семинарии всего порядка десяти процентов.

Я считаю, что хоть на каком-то уровне миссионерствовать должен уметь каждый, и поэтому придерживаюсь другого подхода. Миссионерскую практику проходят все. В каждой миссионерской группе есть и сильные, и слабые студенты. Кроме того, при формировании группы учитываются их голосовые данные: первый тенор, второй тенор, баритон — чтобы они могли исполнять народные и церковные песнопения. Каждый священник в своем городе договаривается в школах, институтах, тюрьмах о встрече и к определенному сроку предоставляет благочинному план подобных договоренностей: такого-то числа, во столько-то студентов ждут. Благочинный собирает планы из разных городов и присылает в Тобольск. У студентов на руках оказывается готовая программа встреч на две-три недели. Готовясь к практике, они собираются по группам, всё продумывают, распределяют, кто, о чём и как будет говорить. Старшекурсники проводят по три-четыре встречи с разными аудиториями в день. Иногда работают двумя составами, чтобы была возможность отдохнуть. Когда я сам был студентом и был старшим группы, мы в день проводили по шесть встреч, по часу каждая. Говорить шесть часов подряд достаточно тяжело, тем более что аудитории были разные: дом престарелых, колледж, институт. Так что оптимальный вариант — три-четыре встречи в день. Студенты ездят, общаются, и даже слабый студент имеет возможность выступить, хотя бы пять минут. Со временем пропадает страх, появляется интерес, понимание того, как подойти к разговору, что интересует аудиторию.

Священники не всегда готовы выступать пред светской аудиторией, а после миссионерской практики они уже что-то могут, не боятся школ и с радостью туда идут. Если в городе есть хотя бы один такой священник, он иногда даже становится местной знаменитостью, его везде приглашают, а это возможность нести слово. Надо не только уметь обращаться к десяти бабушкам в храме, а говорить везде, проповедовать властям, которые тоже нуждаются в воцерковлении, преподавательским корпорациям институтов, которые часто далеко не церковные, хотя считают себя таковыми, в школах. Это служит на пользу церкви и не так уж сложно, нужно просто приложить усилия, позаниматься, постараться. И, конечно же, нужно этим жить.

Беседовала Наталия Игнатович