В СПбГУ прошел круглый стол, посвященный языку богослужения
В Голубом зале факультета не было ни одного свободного места, некоторые гости сидели по двое на одном стуле, многим пришлось стоять в течение всей встречи, более двух с половиной часов.
Участников и гостей круглого стола тепло приветствовала ректор университета доктор филологических наук Людмила Алексеевна Вербицкая, видный специалист в области русского и общего языкознания, фонетики, фонологии и методики преподавания русского языка, автор более 200 научных работ, член комиссии по образованию Политического консультативного совета при Президенте РФ, Совета по русскому языку при Правительстве РФ. В своем выступлении она, в частности, коснулась проблемы богослужебного языка, отметив свое расхождение по этому вопросу с позицией митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира. Владыка митрополит, по словам Людмилы Алексеевны, считает, что понимать не нужно, важно, чтобы люди «понимали сердцем». «Но ведь важно, чтобы люди понимали и значение каждого слова!», – заметила ученый.
Заявленная тема не предполагала разговора специально о языке богослужения. Планировалось выслушать и обсудить мнения священнослужителей по вопросам, касающимся красоты слова, критериев искренности и истинности, утраты духовной сущности слова и т.п.. Однако, неожиданно для организаторов круглого стола, выступления докладчиков и последовавшая затем дискуссия были заняты почти исключительно темой языка богослужения. По словам ведущего круглого стола профессора Петра Бухаркина, для него было полной неожиданностью, что эта тема является настолько живой и волнующей.
Известный библеист, профессор Санкт-Петербургской духовной академии архимандрит Ианнуарий (Ивлиев) в начале своего выступления уточнил, что говоря о церковнославянском языке, корректнее говорить скорее о церковнославянских текстах, а не о языке как таковом. Опираясь на фундаментальные положения о том, что «Христианство, как «поклонение в духе и истине», не может быть фиксировано ни в какой лингвистической форме», а «различные языковые формы христианство принимает, освящает, часто придаёт им большое значение, но никогда не абсолютизирует», о. Ианнуарий назвал искушением современные попытки оценить церковнославянский язык как сакральный. «При всех величайших заслугах церковнославянского не существует абсолютно никаких богословских или мистических оснований для сакрализации этого языка «перевода в квадрате» (с арамейского на греческий и с греческого на славянскую основу)», – подчеркнул отец архимандрит. С другой стороны, отец Ианнуарий назвал русский язык во многом сформированным церковнославянским и через него впитавшим в себя специфику античной и послеантичной культуры, «подарком судьбы». «На какой другой язык можно адекватно по форме и по содержанию перевести греческую поэзию, скажем Гомера?!» – эмоционально воскликнул докладчик.
Обращаясь к проблемам языка миссии церкви, о. Ианнуарий заметил, что «в известном смысле именно церковнославянский язык стал одной из главных причин того, что теперь русский народ нуждается в новом Просвещении и Крещении. А это стало уже едва ли не общим местом в рассуждениях о судьбах христианства в России». И далее: «основная и прямая задача Церкви – миссия через научение, которое, разумеется, должно начинаться словом, чтобы вести к Слову. Но какое слово обязана Церковь нести в мир? Слово церковнославянской литургической традиции? Однако для мира, что бы там ни говорили, этот язык сейчас (как, впрочем, и прежде) – прекрасная глоссолалия, нечто туманно-возвышенное. Иногда делается упор на литургическую темноту, якобы необходимую для проникновения в некие мистериальные глубины, – идея захватывающая, но гностическая, никакого отношения к христианству не имеющая».
Подводя итог своего выступления, архимандрит Ианнуарий сказал: «Не будучи фиксировано ни на каком из языков, в России это слово (слово церковной миссии – А.Б.), естественно, должно звучать на русском языке. И задача Церкви теперь – не изобретать новый искусственный язык, но принять уже готовый, великолепно развитый язык, принять его и освятить». Отец Ианнуарий отметил также, что русский язык во многом воцерковлен благодаря усилиям представителей русского Зарубежья, таких как митрополит Антоний Сурожский и отец Георгий Флоровский.
Как один из актуальнейших вопросов церковной жизни охарактеризовал вопрос о языке богослужения другой преподаватель Санкт-петербургских духовных школ известный историк церкви, профессор протоиерей Георгий Митрофанов. Он проиллюстрировал свое выступления цитатами из отзывов русских епархиальных архиереев начала XX века по вопросу о церковной реформе. О. Георгий заметил, что: «Этих людей трудно заподозрить в нецерковности или невежестве», так как почти все они «выросли в стихии церковнославянского языка» и были «потомственными поповичами во многих поколениях», т.е. происходили из древних священнических родов. Все имели высшее богословское образование, которое по своему качеству превосходит не только аналогичное современное богословское, но и историко-филологическое образование. И вот, они находили: «качество современного им церковнославянского языка неудовлетворительным». Протоиерей Георгий привел в качестве примера отзывы трех архиереев о языке: епископа Ярославского Иакова (Пятницкого) («Непонятное словоизвержение»), епископа Минского Михаила (Темнорусова) («Малопонятен, значительная часть нашего духовенства плохо знает и плохо понимает славянский язык») и епископа Архангельского Иоанникия (Казанского). Они представляли три разные позиции: епископ Иаков выступал за исправление церковнославянского – устранение архаизмов и греческого порядка слов или перевод на новославянский язык (т.е. язык, который должен быть искусственно создан в процессе этого перевода), епископ Михаил выступал за новый (исправленный) «перевод священных и богослужебных книг» на славянский, епископ Иоанникий (принадлежавший к меньшинству) – за полный перевод всего богослужения на русский язык.
Отец Георгий особо отметил, что в позициях архиереев «не было политической ангажированности». Противники обновленцев, такие как, например, владыка Агафангел (Преображенский), выступали сторонниками «новославянского» языка. Это были достаточно консервативные священнослужители.
«Поражает в дискуссии той поры, – поделился со слушателями докладчик, – очень верное понимание того, что вопрос о языке не есть вопрос догматический или канонический. Невозможно представить, чтобы «один епископ заподозрил другого в том, что он, будучи сторонником русского языка, еретик, тайный протестант». Это объясняется тем, что епископы «были достаточно образованны для того, чтобы выстраивать очень верно иерархию ценностей». И это разительно отличает характер дискуссии о языке богослужения в начале XX века от характера современной дискуссии по этой проблеме. «Вопрос о русском языке богослужения, – печально заметил отец Георгий Митрофанов, – приобрел характер тестового опроса на чистоту православия». По мнению о. Георгия, это говорит об изменениях, которые произошли в нашем церковном сознании «отнюдь не на языковом уровне». Вопрос о языке выявляет очень важную проблему, связанную не только с языком. Поскольку христианство исторично (т.е. утверждает, что Иисус Христос был исторически реальной Личностью), напомнил церковный историк, постольку «оно должно предполагать, прежде всего, в своем развитии знание своей исторической традиции, опору на эту историческую традицию, и, конечно, сохранение этой исторической традиции». Наша же современная церковная жизнь дает нам колоссальные примеры незнания церковной традиции. Наше церковное сознание перестало быть историчным и стало мифологичным. Миф, часто не подкрепленный никаким серьезным знанием ни истории, ни богословия, по сути дела представляющий только частное мнение того или иного священнослужителя, а иногда и мирянина, издающего какое-нибудь периодическое издание, воспринимается многими как святоотеческий догмат. В качестве примера о. Георгий привел попытку канонизировать Распутина. Завершая свое выступление, отец Георгий призвал всех присутствующих вернуться к проблематике и уровню дискуссии русских архиереев начала XX века, воспринимавших язык церкви, прежде всего, как язык миссии.
Затем последовала горячая дискуссия. Высказывались самые разнообразные мнения: от призывов читать Тредиаковского для лучшего понимания церковнославянских текстов до нового славянского перевода и уподобления церковнославянского ивриту как специфическому способу (в случае церковнославянского) сохранения генофонда русского народа.
Бакалавр богословия Свято-Филаретовского православно-христианского института, член Свято-Петровского православного братства Анастасия Наконечная сообщила присутствующим об опыте современных переводов богослужебных текстов на русский язык, сделанных в институте под руководством его ректора - профессора священника Георгия Кочеткова, и предложила присутствующим приобрести соответствующие издания. Это вызвало излишне эмоциональную реакцию у части аудитории. Однако ведущий сумел погасить страсти и закончил круглый стол словами о том, что имеются надежды и перспективы для продолжения заинтересованного разговора.
Дискуссия еще долго продолжалась в частном общении. Священники отстаивали возможность перевода богослужения на русский язык, а филологи возражали. Как прокомментировал это обстоятельство отец Георгий Митрофанов: «для священников церковь, при всех проблемах, все же жива, а для филологов она, к сожалению, представляет собой скорее музей».