Более апостольская, нежели святоотеческая
Отец Александр Шмеман где-то в толще своих «Дневников» заметил: столько людей пишут исследования о таких и таких богословских тонкостях, но к их собственной жизни это не имеет никакого отношения. Отец Иоанн Мейендорф значительнейшую часть своей жизни писал о византийском богословии, но к нему едва ли приложимо горькое замечание Шмемана. Святоотеческое богословие стало для него тем отправным пунктом, к которому он постоянно возвращался. Но это не было замкнутым движением по священному кругу, зачарованной обращённостью в золотое прошлое, потому что, вновь и вновь возвращаясь к основаниям, он всегда был устремлён вперед.
Докторская диссертация по св. Григорию Паламе, защищённая в Сорбонне, сразу выдвинула его в число крупнейших византинистов. Перед этим он окончил Свято-Сергиевский институт в Париже. Хотя на протяжении многих лет он активно участвовал в деятельности крупнейшего американского центра по византологии, вряд ли он ставил своей основной целью почётную работу в рамках узкой корпорации специалистов по древностям. Для него наследие христианского Востока скорее служило другим, самым приоритетным задачам: свидетельству о православии в неправославном мире и творческому развитию христианского богословия.
Как замечают западные авторы, уже самое первое его исследование по Паламе совершило переворот в западных представлениях об истории византийской мысли. До этого считалось, что время св. Григория представляло собой закат византийского богословия, слабо связанный с эпохой его наивысшего расцвета. Именно отцу Иоанну удалось убедительно показать, что паламитское богословие глубоко укоренено в древнейшей православной традиции с её главным акцентом на обожении человека.
Но при этом ему был совершенно чужд всякий триумфализм, ложный патриотизм, нетрезвенное почитание православных древностей лишь с целью помпезного превозношения над другими людьми и традициями. Склонный к неожиданным афористичным высказываниям, отец Иоанн, в частности, напоминал, что наша церковь всё же называется апостольской, а не святоотеческой. Являясь непреклонным апологетом православия, он внимательно всматривался в инославные традиции. Этим объясняется его регулярное на протяжении многих лет участие в экуменических дискуссиях. Если для богословов и церковных деятелей Русской церкви в СССР экуменический диалог был в первую очередь вынужденным средством защиты от преследований государства, то отец Иоанн, принадлежа к свободной ветви русского православия, мог концентрироваться на творческих задачах, обозначенных выше.
Церковное предание никогда не было для него обращённостью назад. Восприняв творческий призыв отца Георгия Флоровского «вперёд, к отцам!», отец Иоанн вслед за ним и отцом Александром Шмеманом покинул обжитой Париж и устремился в неведомую землю Нового Света. Как он сам отмечал, это был их ответ на вызов времени. Блестящая плеяда деятелей русского религиозно-философского возрождения, стоявшая у истоков Свято-Сергиевского института, постепенно угасала. Императив «посланничества» (в послание, а не в изгнание, — так воспринимали лучшие люди свою трагическую эмиграцию из России) требовал нового действия, движения вперёд. Флоровский вместе с Шмеманом и Мейендорфом восприняли этот призыв как миссионерскую задачу, как целожизненную необходимость созидания поместной Православной церкви в Америке. Для всех США стали страной их гражданства — во всех смыслах. В этой же земле они обрели свое последнее земное пристанище.
Отец Георгий Флоровский и отец Александр Шмеман не дожили до освобождения Русской церкви. Отец Иоанн застал это эпохальное событие, и его чаяния были всецело устремлены к скорейшему возрождению Русской церкви после семидесяти лет пленения. Он прекрасно понимал, что без возрождения духовного богословского образования восстановление одних лишь церковных «стен» будет бесполезным. Именно поэтому очень радостно было видеть отца Иоанна в начале 90-х в Москве в стенах Свято-Филаретовского института (тогда еще Московской высшей православно-христианской школы). Он лично участвовал в богослужении в храме, который тогда поддерживало Сретенско-Преображенское братство, и выразил настоятелю и ректору института отцу Георгию поддержку в его начинаниях.
Труды отца Иоанна по византийскому богословию стали хрестоматийными в богословских школах, чего пока нельзя сказать о его свободном и творческом отношении к традиции. Но без последнего никакие знания не приведут к желаемому результату. Память о нём и его трудах находится в прямой зависимости от того, насколько будет реализовываться его жизненное кредо — пристальный и чуткий взгляд назад, чтобы творчески двигаться вперед.
Текст впервые опубликован в 2011 году и публикуется повторно