Новоиерусалимский монастырь в первые годы советской власти

После опубликования данного Декрета, Новоиерусалимский монастырь, так же как и многие монастыри в Советской России, стал подвергаться конфискациям монастырского имущества - земли, скота, инвентаря. Летом 1918 г. у монастыря были отобраны огород, скотный двор, пасека, гостиница, рабочие лошади, коровы. Монахи голодали².

В это время Патриарх Тихон неоднократно обращается с призывом к верующим: «объединяйтесь же, православные, около своих храмов и пастырей, объединяйтесь все, и мужчины и женщины, и старые и малые, составляйте союзы для защиты заветных святынь»³. А 28 февраля 1918 г. вышло «Постановление Св. Патриарха Тихона и Св. Синода о деятельности церковно-административного аппарата в условиях новой государственной власти»: «…3. При всех приходских и бесприходских церквах надлежит организовать из прихожан союзы (коллективы), которые и должны защищать святыни и церковное достояние от посягательства.

4. Союзы эти должны иметь просветительские и благотворительные задачи и именования, они могут быть под председательством мирянина или священника, но не должны называться церковными или религиозными, так как всякие церковные и религиозные общества лишены новым декретом прав юридического лица…. 6. Настоятели, настоятельницы и братия монастырей, монастырских скитов и подворий организуют подобные союзы (коллективы) из окрестных жителей и постоянных богомольцев обители и всех преданных обители лиц»⁴.

Архиепископ Иоаким (Левицкий), назначенный патриархом Тихоном настоятелем монастыря 10 апреля 1918 г.⁵, следуя указаниям Патриарха и Поместного собора, для защиты монастыря организует Союз защитников православия, или Братство ревнителей⁶, первое заседание которого состоялось 20 июля 1918 г.⁷ Собор монастыря, в который входили, наместник, эконом, казначей, ризничий, неоднократно обращался к жителям окрестных сел и деревень с просьбой о защите монастыря от конфискаций. Монашествующие боялись, что власть начнет отбирать монастырские святыни и реликвии, а монастырь будет закрыт. Планировали поговорить об этом на собрании с верующими 22 июля 1918 года, но оно почему-то не состоялось⁸.

6 августа 1918 г., в праздник Преображения Господня в Новоиерусалимскую обитель приехал патриарх Тихон, а 7 августа должен был состояться крестный ход с участием патриарха. На 11 августа Братство ревнителей планирует собирать народ, чтобы обсудить создавшееся в монастыре бедственное положение.

Власти реагируют мгновенно: Лучинский Военный Комиссариат⁹ просит срочно выслать к приезду патриарха «Латышский отряд в составе 50 человек при боевом снаряжении», а президиум Воскресенского Районного Совета Депутатов¹⁰ рапортует о непрерывном дежурстве членов исполнительного комитета, местного отряд красной армии и милиции в полной боевой готовности, и требует прислать 150 человек и броневую машину.

Понятно, что ни крестный ход в защиту монастыря, ни собрание 11 августа не состоялось¹¹.

Власти поспешили открыть судебное дело о «предполагавшемся в гор. Воскресенске контр-революционном выступлении на религиозной почве». Велось следствие, однако велось очень неряшливо и рассыпалось, поэтому было прекращено в виду отсутствия состава преступления¹². В сентябре 1918 г. архиепископ Иоаким (Левицкий) был убит по дороге в Крым.

Следующее нападение на монастырь, развернулось летом 1919 г. Этому предшествовало уничтожение Саввино-Сторожевского монастыря в Звенигороде¹³, где 17 марта были вскрыты мощи прп. Саввы Сторожевского. Вскрытие сопровождалось кощунственным поведением членов комиссии и участников съезда депутатов Звенигородского уездного Совета, сопровождавших комиссию, унижением монашествующих и посетителей монастыря. В Наркомат юстиции поступила коллективная жалоба от 60 верующих¹⁴, монахов и прихожан Звенигородского монастыря. В ответ на жалобу началось расследование. Следственное дело включило в себя дела многих лиц, которые, казалось бы, не имели прямого отношения к событиям в Звенигороде, но зато были в самом центре церковной жизни в 1918-1919 гг. В список арестованных по звенигородскому делу вошли московские священники и миряне, которые пытались активно противостоять антирелигиозной политике власти, дискриминационному Декрету об отделении церкви от Государства, в том числе и Председатель Совета Объединенных приходов Москвы и губернии¹⁵ Александр Дмитриевич Самарин и его сотрудник юрист Николай Дмитриевич Кузнецов¹⁶. Следствие закончилось одним из первых «показательных» процессов¹⁷, прошедшим в Голубом зале Дома Союзов в январе 1920 г. Власть использовала инцидент в Саввино-Сторожевском монастыре для того, чтобы арестовать тех, кто отвечал за церковную жизнь в Москве и стране, был рядом с патриархом, пытался на законных основаниях требовать от Советской власти соблюдения ее собственных решений.

Из заключительной речи обвинителя на процесс прокурора Н. В. Крыленко: «Самарины, Кузнецовы – все это генеральный штаб, сознательные вожди той идеологии, с которой пролетариат борется не на жизнь, а на смерть… Они должны быть изъяты… И всем подобным интеллигентным руководителям придет тот же конец… Дело Патриарха Тихона у меня уже здесь в портфеле…»¹⁸.

По указу Патриарха следующим настоятелем Ново-Иерусалимского монастыря стал епископ Палладий (Добронравов), прибывший в монастырь 25 мая/ 6 июня 1919 г. В Указе епископу Палладию Патриарх Тихон предписывал новому настоятелю «во всех случаях сношения с местной властью опираться на богомольцев и почитателей монастыря»¹⁹.

16 июня 1919 г. состоялось заседание президиума Воскресенского районного совдепа, который рассмотрел возможность предоставить «помещения в покоях быв. епископа Петра для устройства столовой богадельни», предписав «Братству Ревнителей очистить таковую разобрав иконостас и алтарь»²⁰. В этот же день жители Воскресенска и близлежащих селений собрались, чтобы опротестовать это решение, постановив «признать это недопустимым, в виду того, что такие действия считаем нарушением святыни и оскорбляющими религиозные чувства»²¹. Документ был подписан членами Братства ревнителей Ново-Иерусалимского монастыря и уполномоченными сельских обществ.

Руководство Братства, развернувшее активную деятельность по привлечению верующих к защите монастыря и сбору средств для монастырской общины, неоднократно посылало ходатайства в различные учреждения о возвращении части имущества монастыря, что не давало положительных результатов. В это время в монастыре осталось 15 монахов – в основном пожилых людей.

После закрытия Саввино-Строжевского монастыря весной 1919 г. Звенигородский уездный съезд Советов вынес постановление: «признавая, что монастыри являются не только все еще пылающими очагами контрреволюции и отживших суеверий, но и местами растления гражданской нравственности, — поручить Звенигородскому Совдепу в течение не позже месяца от сего дня выселить все монашеское население из монастырей Звенигородского уезда, просить центральную власть по тем же мотивам подобные же меры провести по всей Советской России и монастыри передать на нужды просветительные и лечебные для детей трудящегося населения...»²².

По Воскресенску стали распространяться слухи о скором закрытии Ново-Иерусалимского монастыря. Братство ревнителей решило организовать собрание тех, кто был не согласен с уничтожением христианской веры в России. Во все приходские общины, с разрешения местной власти, были разосланы приглашения от монастырской братии с предложением прислать на собрание своих выборщиков, чтобы они участвовали в обсуждении всем миром создавшегося положения. Выборщиков отправляли с напутствием, «дабы вместе с братией монастыря и другими уполномоченными найти выход из создавшегося положения обители и находящейся в ней братии и обсудить вопрос о дальнейшем Её существовании и процветании, что весьма желательно всем жителям селения»²³.

• июля 1919 г. прошло собрание, в котором приняло участие 500 человек. В ходе собрания было принято решение на основании декрета об отделении церкви от государства просить советскую власть: «поддерживать монастырь в том виде, в каком он перешел в ведение братства. На средство этого братства как то материальной денежной поддержки именно: членскими взносами пожертвовании а так же продовольствием для братии … и всем тем что необходимо для его существования […] иконостас предполагавшийся к сломки не трогать а помещение для столовой подыскать вне монастыря […] и просить советскую власть освободить духовенство от принудительных работ» ²⁴.

12 июля состоялось второе собрание, организованное Братством, на которое был приглашён председатель Воскресенского Совета, для выяснения дальнейшей судьбы монастыря. Это собрание прошло, по показаниям многих «свидетелей», очень бурно, раздавалось много «оскорбительных выкриков против представителей местного Совдепа»²⁵.

В ночь на 13 июля были арестованы игумен Кирилл и практически все (14 из 15) монахи Ново-Иерусалимского монастыря, председатель Братства Алексей Андреевич Цыпленков и самые активные его члены – Степан Огарков, Митрофан Никонов, Василий Адамов, Егор Евстигнеев, Федор Баулин, Николай Мурза. Монахов продержали под арестом в Воскресенском арестном доме двое суток, после чего отпустили обратно в монастырь под домашний арест, а игумена Кирилла, монахов Сысоя, Германа и иеромонаха Иакинфа перевели в Звенигородскую тюрьму²⁶.

Члены приходских общин сел и деревень сразу же стали ходатайствовать об освобождении до суда своих односельчан²⁷. В своем итоговом «Заключении»²⁸ по следственному делу от 19 июля 1919 г. следователь Соколов отмечает, что «контр-рволюционной деятельности со стороны всего «братства ревнителей» не видно и виновности в таковом не является». По «Заключению» же главного эксперта по делу тов. Шпицберга, одного из главных обвинителей и в деле Самарина-Кузнецова, «значительная часть «буйного», что замечалось на двух собраниях верующих, вызывалась тем, что сами советские деятели, ЗНАЯ о постановлении Звенигородского Уездного Съезда Советов от 29-VI-1919 г. о национализации монастырей по всему уезду, - все же позволили себе уверять граждан на собраниях» в обратном.

После расследования дела всех его фигурантов кроме игумена Кирилла освободили, Игумена Кирилла, казначея монастыря, заключили в концентрационный лагерь, дальнейшая его судьба неизвестна.

Епископа Палладия, несмотря на то, что он заболел тифом, тоже арестовали, обвинив в безнравственном поведении. Его осудили, но вскоре амнистировали.

19 августа в Народном доме г. Воскресенска собранием «трудящихся города и близлежащих селений» с подачи местных властей было принято решение «передать Ново-Иерусалимский монастырь на нужды призрения старости, лечения больных и воспитания детей»²⁹.

11 ноября монастырь был закрыт. Звенигородский Совдеп вынес постановление о полном выселении монахов с территории монастыря и снятии их с довольствия. Судьба монахов осталась неизвестной.

20 марта 1920 г. в стенах монастыря был открыт «Ново-Иерусалимский художественно – исторический музей». На монастырских воротах укрепили доску, сохранившуюся в фондах музея до сих пор. Текст на ней гласит: «Великая русская революция передала Ново-Иерусалимский монастырь и собор народу. Отныне, перестав служить делам культа, он является художественно-историческим памятником всероссийского значения»³⁰.

Откликаясь на слова Патриарха, повсеместно создаются братства по защите: Новоиерусалимского монастыря, Храма Христа Спасителя, Александро-Невской Лавры и многих других монастырей и храмов, состоявшие из мирян. В январе 1918 г. в Москве был создан Совет объединенных приходов, ставивший своей задачей защиту храмов и монастырей, которым угрожало закрытие.

Религиозный подъем, охвативший значительную часть населения в 1918-1919 гг. – участие верующих в многолюдных крестных ходах, протесты против гонения на церковь – все это вселяло в церковные круги надежду, что «декрет об отделении Церкви от государства оказался мерой беспочвенной и явно неосуществленной в условиях русской действительности». Многие надеялись на то, что бойкот правительственных декретов приведет к их отмене. Но советская власть решила по-другому.

_____________

¹ Декрет Совета Народных Комиссаров «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» от 23 января 1918г. // Собрание Узаконений РСФСР. 1918. №18. Ст.263.

² ЦГАМО Ф. 4612 Оп. 1 Д. 146 Л. 4.

³ «Воззвание Священного Собора Православной Российской церкви к православному народу по поводу декрета о свободе совести» от 27 января (9 февраля) 1918 года // Церковные Ведомости. 1918, № 3-4 (31 января). С. 19-20.

⁴ Постановление Святейшего Патриарха Тихона и Священного Синода от 28 фев. 1918 г. // Cвященный Собор Православной Российской церкви. Деяния. Кн VI, вып. 1 M. 1918. С. 72.

⁵ Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях / Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 116-117.

⁶ В некоторых исследованиях встречаются различные точки зрения при настоятельстве кого было создано Братство: иеромонах Диодор (Соловьев), насельник Воскресенского Новоиерусалимского монастыря в своей статье «Поругание» (код доступа: http://www.n-jerusalem.ru/articles/text/229235.html?print=1) указывает на еп. Трифона (Туркестанова), но при анализе архивных документов, скорее соглашаемся с Дорошенко С.М., который в своей статье о настоятелях Воскресенского собора Новоиерусалимского монастыря указывает на архиеп. Иоакима (Левицкого) (Дорошенко С.М. Настоятели Воскресенского монастыря Нового Иерусалима: живая история обители // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. Спец. Выпуск к №2. М., 2009. С. 171.)

⁷ ЦГАМО Ф. 4612 Оп. 1 Д. 705 Л. 61. Первым председателем братства стал Дмитриев, далее Богачев, но вскоре они перешли на сторону советской власти и стали одними из основных провокаторов и фигурантов данного дела. В этот момент председателем братства является А. А.Цыпленков.

⁸ ЦГАМО Ф. 4612 Оп. 1 Д. 146 Л. 4.

⁹ ЦГАМО Ф. 4612 Оп. 1 Д. 146 Л. 12.

¹⁰ ЦГАМО Ф. 4612 Оп. 1 Д. 146 Л. 7.

¹¹ Там же.

¹² ЦГАМО Ф. 4612 Оп. 1 Д. 146 Л. 1.

¹³ ЦГАМО Ф. 5062 Оп. 3 Д. 7 Лл. 144-146.

¹⁴ ЦГАМО Ф. 5062 Оп. 3 Д. 7 Лл. 64-65.

¹⁵ Совет был создан 30 января 1918 года.

¹⁶ ЦГАМО Ф. 5062 Оп. 3 Д. 6. Это дело полностью посвящено аресту и допросу А. Д.Самарина и Н. Д.Кузнецова и еще 15 человек.

¹⁷ Марцинковский В. Ф. Записки верующего. Новосибирск, 2006. С. 94.

¹⁸ Там же. С.96.

¹⁹ Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М. Е. Губонин. М., 1994. С. 162.

²⁰ ЦГАМО Ф. 4612 Оп. 1 Д. 705 Л. 42.

²¹ ЦГАМО Ф. 4612 Оп. 1 Д. 705 Л. 44.

²² Революция и церковь. 1920. №3 (5).

²³ ЦГАМО Ф. 4612 Оп. 1 Д. 705 Л. 77.

²⁴ ЦГАМО Ф. 4612 Оп. 1 Д. 705 Лл. 37-38.

²⁵ ЦГАМО Ф. 4612 Оп. 1 Д. 705 Л. 61-61 об.

²⁶ ЦГАМО Ф. 4612 Оп. 1 Д. 705 Л. 75.

²⁷ «Мы ниже подписавшиеся граждане Слободки Мокруши … волости Звенигородского уезда быв оного числа на Общем Сельском Сходе в присутствии нашего Сельского Совета где имели Суждение по делу … гражданина Василя Адамова которого власть лишила свободы и мы граждани посоветовавшись между собою постоновили просить Воскресенский совет освободить нашего гражданина Василья Адамова на па руки…» (ЦГАМО Ф. 4612 Оп. 1 Д. 705 Л. 55) «Дан сей отзыв с. Никулину односельчанину Алексею Андреевичу Цыпленкову в том, что он в агитации против советской власти в селе Никулине нами замечен не был… В кружке «Братства ревнителей Православия» последний состоял по своим нравственно-религиозным убеждениям, - что и удостоверяем своими подписями» (ЦГАМО Ф. 4612 Оп. 1 Д. 705 Л. 82).

²⁸ ЦГАМО Ф. 4612 Оп. 1 Д. 705 Л. 87-88

²⁹ Цитируется по статье иеромонаха Диодора (Соловьева) «Поругание» (код доступа: http://www.n-jerusalem.ru/articles/text/229235.html?print=1)

³⁰ Зеленская Г. Новый Иерусалим: Путеводитель. М., 2014. С. 70.