Миссионерская и просветительская деятельность свт. Иннокентия, митрополита Московского в период 1840–1867 гг.

Делу миссии митр. Иннокентий посвятил более 50 лет – сначала в сане пресвитера, служа на Алеутских островах и Аляске, затем в сане епископа (архиепископа) Камчатского, в ведении которого была, в том числе и Русская Америка, где ранее он служил священником, а затем, с 1868 г. будучи митрополитом Московским. Каждый последующий период ставил новые задачи миссии, но и давал возможности для осуществления намеченных прежде задач и намерений митрополита Иннокентия.

Начиная миссионерскую деятельность в Камчатской епархии в сане епископа, митр. Иннокентий столкнулся с двумя основными проблемами в подготовке миссии: отсутствие необходимых средства и подготовленных миссионеров.

Владыка стремился к тому, чтобы решать задачи устроения миссионерской деятельности в финансовом отношении более самостоятельно. Из средств приходов митрополит Иннокентий образовал особый денежный фонд для устроения постоянных миссий (миссионерских станов) и издания книг на языках инородцев.

Открытие миссий требовало подготовленных священников-миссионеров, и митр. Иннокентий уделял этому большое внимание. Нескольких первых миссионеров для новой епархии митр. Иннокентий готовил сам, делился с ними личным опытом, давал подробные наставления.

И в дальнейшем, когда из-за большой удаленности миссий друг от друга, владыка не мог встречаться с миссионерами, научение продолжалось. Он давал свои наставления в ответах на регулярные отчеты миссионеров об их служении.

Для подготовки священников-миссионеров в Камчатской епархии было открыто духовное училище, вскоре преобразованное в семинарию. Митр. Иннокентий надеялся, что оно позволит готовить священников-миссионеров из числа инородцев, знающих местные языке.

Цель обучения он определил следующим образом: «Главное, чему должны научиться воспитанники – это нравственность и христианское благочестие»; «Ученик доброго поведения, кроткого характера, благочестивый никогда не должен исключаться из училища, хотя бы он был самых слабых способностей».

Митр. Иннокентий считал, что «прилежный и деятельный, при самых ограниченных способностях, на поприще жизни своей далеко уйдет и, следовательно, будет полезнее, чем имеющий быстрые способности, но ленивый…»¹. Ненадежных в поведении учащихся решительным образом исключали из семинарии².

Митр. Иннокентий считал, что подготовку миссионеров можно начинать в семинарии, но нужно давать учащимся не только образование, но, в первую очередь, помогать им обрести (по его выражению) «согласованность жизни» (т.е. целостность жизни), укрепить их в вере, научить сознательному участию в богослужении и личной молитве, в том числе своими словами.

Готовить собственно к миссионерскому служению нужно тех выпускников семинарии, кто осознает свое миссионерское призвание и откликнется на него, кто готов посвятить себя и всю свою жизнь служению Богу. «Кто готов, несмотря на всякого рода лишения и трудности, без всяких корыстных интересов идти в любое место, где будет нужно возвещать слово Божие».

В начальный период существования епархии митрополиту Иннокентию не удалось осуществить свое намерение и подготовить миссионеров из детей инородцев, поскольку они оказались малоспособными к самостоятельному служению и проповеди.

Поэтому было необходимо приглашать священников и миссионеров из России (и прежде всего из Сибири).

Позже подход митр. Иннокентия к подготовке миссионеров из инородцев изменился. Он считал, что лучше дать им начальное образование в миссиях (или училищах, в тех местах, где они проживают). Способных к дальнейшему обучению направить в семинарию на 2-3 года, чтобы они получили духовное образование и затем вернулись [домой] для служения. Такой подход в дальнейшем оказался более плодотворным.

Митрополит Иннокентий, приглашая священнослужителей на служение в Камчатскую епархию, на первое место ставил нравственные качества кандидата (как и для учащихся семинарии), а не образованность³, однако найти таких людей было непросто: цитата «Найти миссионеров хотя бы и совсем не ученых (и в апостолах Павлов было немного, всего только один), но непременно благочестивых, ревностных и деятельных – очень трудно»⁴, – писал митр. Иннокентий А. С. Норову.

Для митрополита Иннокентия духовные и нравственные качества миссионера были важнее его способностей и уровня образования, поэтому не всех желавших послужить в деле миссии он направлял на это служение. «Людей… ученых и неблагочестивых я в миссию не пошлю» – писал он обер-прокурору Святейшего Синода графу Протасову.

Несмотря на сложности с подготовкой миссионеров в семинарии, митр. Иннокентий не переставал искать пути и создавать условия для собирания миссионеров и их подготовки в епархии. С этой целью он хотел учредить миссионерское братство при архиерейском доме. Свои предложения он изложил в записке «Мнение об учреждении Миссионерского братства»: «Братство должно быть небольшим (8–15 чел), состоящим только из желающих послужить на миссионерском поприще в Камчатской епархии. В братство могли бы вступать и светские люди из любых мест России, если по своему образованию [они] будут способны к такому служению». Из членов такого братства планировалось посылать в миссии тех, кто окажется к этому способным. Митр. Иннокентий считал, что такое сообщество миссионеров лучше назвать братством, а не монастырем, поскольку в нем могли бы состоять… и не стремящиеся к постригу, [в том числе] и семейные священники, если только они готовы взять на себя обязанность миссионера⁵. Время [пребывания в братстве] можно было бы использовать для испытания членов братства, их способности служить в деле миссии, а также для подготовки к миссионерскому служению и дополнительного образования»⁶. Таким образом, братство могло стать благоприятной средой для воспитания миссионеров. Находясь рядом с митр. Иннокентием, будущие миссионеры имели бы возможность учиться у него живому миссионерскому деланию. Намерения устроить такое братство митр. Иннокентий не оставлял в течение всего времени своего служения в Камчатской епархии⁷, однако его планам не суждено было осуществиться, поскольку на это не было получено разрешение Св. Синода.

Свое намерение устроить миссионерское братство митр. Иннокентий смог осуществить уже будучи митрополитом Московским, устроив Миссионерский институт в Московском заштатном Покровском монастыре. Стараясь помочь Миссионерскому обществу в поисках лиц, способных к миссионерскому служению, митр. Иннокентий обратился ко всем епархиальным архиереям с просьбой присылать в Москву подходящих для миссионерского служения людей для их соответствующей подготовки в Миссионерском институте.

Митр. Иннокентий внимательно следил за их обучением и отправлял на миссионерское служение, только когда лично убеждался в их готовности и способности быть миссионерами. В отчете Православного миссионерского общества за 1873 г. говорилось, что «заботами владыки Иннокентия во всех миссиях была удовлетворена потребность в миссионерах»⁸.

Миссионеры Камчатской епархии в своем служении опирались на миссионерский опыт митр. Иннокентия⁹ и руководствовались его наставлениями.

Митр. Иннокентий выстраивал беседы в определенной последовательности, сообразуясь с душевным состоянием, возрастом, уровнем развития и умственными способностями человека.

Готовить к крещению (научать вере) начинали только тех, кто сам выразил желание креститься. В представлении Св. Синоду митр. Иннокентий писал, что крещению всегда предшествовали подготовительные беседы: «[Миссионер] учил их [инородцев] особо и… сколько нужно и можно, согласуясь с данной ему инструкцией»¹⁰.

Митр. Иннокентий считал, что подготовка к крещению должна быть продолжительной, в течение нескольких месяцев, миссионер должен учить инородцев «сколько нужно и сколько можно».

Наиболее благоприятные условия для подготовки к крещению были в тех местах, где имелся храм и священник-миссионер находился постоянно. Здесь можно было проводить регулярные беседы и подготовка могла продолжаться несколько месяцев.

Митр. Иннокентий не стремился к массовым крещениям, а делал акцент на сознательном принятии крещения инородцами и их подготовке. В соответствии с рекомендациями митр. Иннокентия, миссионеры также не стремились к быстрому крещению большого числа желающих креститься, а старались серьезно подготовить инородцев к крещению¹¹. Из отчетов миссионеров также видно, что в миссиях оставалось много готовящихся к крещению – оглашенных¹².

В среднем в период 1840-1867 гг. ежегодно в епархии крестили от 100 до 400 человек.

Срок подготовки к крещению мог быть сокращен во время миссионерских поездок. В этом случае подготовка могла состоять из нескольких бесед [миссионера с желающими креститься], а критериями готовности к крещению были наличие у инородцев решимости отказаться от прежней языческой веры (что выражалось в уничтожении идолов и предметов культа) и намерении жить по-христиански (т.е. исполнять все, что потребуется для новой христианской жизни).

В одном из Представлений Св. Синоду митр. Иннокентий обобщил сложившуюся в Камчатской епархии практику миссионерской проповеди и подготовки к крещению. «Миссионер вместе с причетником или переводчиком (толмачем) отправлялся в стойбища или селения туземцев и по приезде к ним, после приветствий, … приглашал жителей собраться к нему и послушать его проповеди; он начинает свою духовную беседу, рассказывая Священную историю, сотворение, падение человека и другое, смотря по обстоятельствам и расположенности слушателей; после нескольких таких бесед¹³ проповедник спрашивает слушавших его: не желает ли кто из них вступить в число верующих во Иисуса Христа?»¹⁴. Когда желающие находились, миссионер начинал их готовить к крещению.

Крещение язычников совершалось чаще всего в реке, всегда днем и было праздничным. Все крещенные ранее, кто был в селении или поблизости, собирались на крещение¹⁵. После крещения устраивалось общее чаепитие. Такие трапезы устраивались и в большие праздники после литургии. Такую практику митр. Иннокентий ввел во всей епархии.

Основным свидетельством искренности обращения и покаяния, принятия христианства, был деятельный отказ новокрещенных от прежней, языческой веры. Новокрещенные в присутствии миссионера уничтожали своих идолов¹⁶, цитата: «Скорое и усердное оставление кенайцами прежних их суеверий и привычек удивляет всех, кто знал их прежде и видит ныне. <…> Они [ведь] упрямы, так что если не захотят чего сделать, то никто их к тому не принудит, но зато в данном слове верны»¹⁷.

Митрополит Иннокентий обращал внимание на то, чтобы желание крещения всегда было бескорыстно и ничем внешним не обусловлено. Поэтому новокрещенным не дарили никаких подарков (даже крещальной рубашки), надевали только медные крестики после крещения¹⁸. Митр. Иннокентий старался избегать любых прецедентов крещения с подарками: «[иначе] это будет значить, что мы их заманиваем, а не убеждаем»¹⁹.

Принявшие крещение инородцы нередко сами становились помощниками миссионеров, свидетельствуя своим соплеменникам о христианстве²⁰. Священник Григорий Головнин в отчете митр. Иннокентию за 1844 год писал о крещенных им инородцах: «Некоторые из них, более проникнутые словом истины, старались передать свои понятия о христианстве своим язычествующим собратьям и убедили многих к принятию крещения»²¹. Нередко тоэны (вожди) и старейшины местных племен, крещеные ранее, своим примером, рассказами и убеждениями помогали миссионерам в деле обращения своих соплеменников, но отнюдь не властью над подчиненными была весьма незначительна²².

К внешним итогам миссионерской и просветительской деятельность митр. Иннокентия в Камчатской епархии с 1840 по 1867 гг. можно было бы отнести устроение трех миссий в Русской Америке, одна из которых (на р. Юкон) была организована и содержалась за счет миссионерского фонда епархии и оказалась самой плодотворной (селение, где она размещалась, до сих пор есть православный храм и небольшая община, а само селение так и называется – Русская миссия – Russian-Mission). А церкви в Русской Америки после продажи Аляски Соединенным штатам стали начатком православной церкви в Америке.

Наибольшая переводческая деятельность осуществлялась в Якутской области, где, как писал митр. Иннокентий, «всех жителей, говорящих одним якутским языком, более ста семидесяти тысяч. Время и опыт показали, что всех их приучить к русскому языку невозможно; следовательно, для них надобны книги на их родном языке» [делился владыка с церковным писателем А. Н. Муравьевым].

На якутский язык был переведен весь Новый завет и большая часть богослужебных книг, началось богослужение на якутском языке. [Новый завет, книга Бытия, Псалтирь, Литургия свт. Иоанна Златоуста, Часослов, а также чины крещения, брака, елеосвящения.]

В Амурской области и Приморском крае также были устроены миссии для просвещения светом Евангелия тунгусов, юкагиров, нигедальцев, в том числе, и в местах, где сейчас находится города Благовещенск и Хабаровск.

_____________

¹ Отношение епископа Камчатского Иннокентия обер-прокурору Св. Синода Н. А. Протасову. Письмо от 29 апреля 1842 г. // Святитель Иннокентий. Собрание сочинений и писем. Т. 3. С. 140.

² За первые 10 лет существования семинарии (до 1845 г. – духовного училища), если судить по ежегодным отчетам, таких случаев было не более пяти.

³ См.: Представление епископа Камчатского Иннокентия в Святейший Синод. Письмо от 24 сентября 1847 г. // Святитель Иннокентий. Собрание сочинений и писем. Т. 3. C. 245.

⁴ Аврааму Сергеевичу Норову. Письмо от 10 мая 1848 г. // Святитель Иннокентий. Собрание сочинений и писем. Т. 3. С. 270.

⁵ См.: Мнение об учреждении Миссионерского братства. 1849 г. // Святитель Иннокентий. Собрание сочинений и писем. Т. 3. С. 286.

⁶ Там же.

⁷ В 1863 г. в письме Н. В. Буссе о статусе архиерейского дома в Благовещенске, митр. Иннокентий писал, что «при нем <…> положено быть особому братству, <…> чтобы из членов оного в случае надобности можно было определять в миссионеры» См.: Военному губернатору Амурской области Н. В. Буссе. Письмо от 22 мая 1863 г. // Святитель Иннокентий. Собрание сочинений и писем. Т. 5. С. 176.

⁸ См.: Жизнь и апостольские труды святителя Иннокентия (Вениаминова) // Святитель Иннокентий. Собрание сочинений и писем. Т. 1. С. 77-78.

⁹ См. Митрополиту Московскому Филарету. Письмо от 21 мая 1851 г. // Святитель Иннокентий. Собрание сочинений и писем. Т. 3. С. 378-379.

¹⁰ Представление в Святейший Синод от 18 октября 1862 г. // Святитель Иннокентий. Собрание сочинений и писем. Т. 5. С. 111.

См. также: Извлечение из путевых заметок Кадьякского священника Петра Литвинцева, год 1843 г. // Стурдза А.С. Памятник трудов православных благовестников русских с 1793 до 1853 года. С. 305-306.

¹¹ Платону Васильевичу Голубкову. Письмо от 18 июня 1851 г. // Святитель Иннокентий. Собрание сочинений и писем. Т. 3. С. 384.

К 1851 г. каждый миссионер крестил не менее трехсот человек , что давало право на получение награды от Св. Синода (например, ордена Св. Анны 3-й степени).

¹² См.: Митрополиту Московскому Филарету. Письмо от 22 июля 1847 г. // Святитель Иннокентий. Собрание сочинений и писем. Т. 3. С. 239.

¹³ Беседы были продолжительными – 2-3 часа.

¹⁴ Представление в Святейший Синод от 18 октября 1862 г. // Святитель Иннокентий. Собрание сочинений и писем. Т. 5. С. 111.

Кадьякский священник-миссионер Петр Литвинцев описал в путевых записках одну из таких бесед с некрещеными во время своей поездки по приходу. См.: Извлечение из путевых заметок Кадьякского священника Петра Литвинцева, год 1843 г. // Стурдза А.С. Памятник трудов православных благовестников русских с 1793 до 1853 года. С. 305-306.

¹⁵ См.: Представление в Святейший Синод от 18 октября 1862 г. // Святитель Иннокентий. Собрание сочинений и писем. Т. 5. С. 111.

¹⁶ Митрополиту Московскому Филарету. Письмо от 29 апреля 1844 г. // Святитель Иннокентий. Собрание сочинений и писем. Т. 3. С. 186-187.

¹⁷ Митрополиту Московскому Филарету. Письмо от 1 мая 1848 г. // Святитель Иннокентий. Собрание сочинений и писем. Т. 3. 253.

¹⁸ Только для олюторцев и коряков в Камчатке было сделано исключение – они получили льготу от платежа налога (ясака) на три года.

¹⁹ Андрею Николаевичу Муравьеву. Письмо от 3 мая 1842 г. // Святитель Иннокентий. Собрание сочинений и писем. Т. 3. С. 151.

²⁰ «Горные жители, не видавшие еще священника, но только слышавшие проповедь его через своих собратий, приходили два раза в одно из компанейских заселений с тем именно, чтобы видеть священника и принять от него крещение…». См.: Платону Васильевичу Голубкову. Письмо от 18 июня 1851 г. // Святитель Иннокентий. Собрание сочинений и писем. Т. 3. С. 383.

²¹ Митрополиту Московскому Филарету. Письмо от 1 июля 1845 г. // Святитель Иннокентий. Собрание сочинений и писем. Т. 3. С. 195.

²² Там же. С. 300.