Пиры и трапезы в античности, эллинистическом мире, в Ветхом Завете и в период Второго Храма как предшественники дружеской трапезы со Христом

Совместная трапеза была наиболее ярким выражением социальных, политических и религиозных отношений. Люди трудились, чтобы создать пищи больше, чем им нужно для себя. Они стали объединяться и придавать сакральное значение приему пищи и самой еде. На общем пиру «человек перестает быть частным и семейным..., он уже принадлежит какой-то общности, но еще не перестал принадлежать самому себе» . «Общая трапеза как социальное учреждение в период приблизительно от 300 г. до Р.Х. до 300 г. после Р.Х. у греков, римлян, евреев, египтян и т.д., имела одни и те же обычаи приема пищи похожим способом, с подобной символикой и правилами» . Общие трапезы становились частью обряда жертвоприношения, который были как-бы символом совместной трапезы (пиром) богов и людей. Они соединяли пирующих в одну общность, дружество, побратимство, имеющее внутри себя особые связи и этические обязанности перед другом. Это сообщество строго ограничивалось кругом пирующих, имело внутри себя неравенство, которое выражалось в положении гостей за столом, количестве и качестве предлагаемой им еды . Пир обеспечивал человеку статус в обществе, его формальное признание. Возможность возлежания  за столом сама по себе была отметкой статуса в обществе: только свободным гражданам разрешалось возлежать. Гостями были взрослые мужчины, приглашались молодые юноши и дети, которые, как правило, сидели. Женщины на пирах присутствовали как слуги.

Отдельно выделяются трапезы эпикурейцев. В общину эпикурейцев могли входить любые люди, не зависимо от гражданского статуса – женщины, рабы, свободные, богатые и бедные. Принципом основания этих сообществ была «дружба» (φιλία), которая была определена как основание социальной этики среди единомышленников.

Перед началом пира слуги встречали гостя и омывали его ноги. Традиция омовения ног имела разный смысл: подготовка к симпозиуму, форма гостеприимства, религиозный ритуал, подготовка к исполнению важных жизненных задач, знак дружбы, любви и уважения. Человек, занимающий самое высокое положение за столом, был почетным гостем , и другие пирующие устраивались согласно своему статусу с правой стороны от него. Праздничная трапеза включала в себя развлечения, игры, музыку, драматические представления, философские беседы. Хозяин отвечал за список приглашенных, меню и место проведения пира. Кроме того, хозяин определял положение, которое займет каждый гость за столом. Трапеза обычно сопровождалась возлиянием вина, которое воспринималось как связь с божеством. Начиная с классической эпохи возлияние совершалось между двумя отделениями пира, перед началом «симпозиума». Формально греко-римский пир обычно был разделен на две части – первая предназначалась для приема пищи (deipnon), а вторая – для винных возлияний и развлечений (potos, symposion), которая предварялась жертвенным возлиянием вина богу Дионису. Симпозиум имел характер развлекательного, радостного, дискуссионного, поучительного, философского продолжения общения членов формально организованного сообщества или религиозной группы.

На пирах было много сортов и видов хлеба, его разрывали руками и раздавали. Хлеб был одним из главных продуктов.

Застольные беседы на симпозиуме были литературным жанром, отражавшим напряженные отношения среди граждан римской империи. В характерном литературном представлении жанра симпозиума отношения хозяина, гостя, незваного гостя скрывали метафору отношений покровителя и клиента, здесь же задавалась тема разговора. Симпозиумы пародировались или идеализировались, присутствовали отрицательные и положительные герои, показывался конфликт, свойства их характера намеренно преувеличивались, чтобы побудить читателя размышлять и делать выбор. «Симпосий соединял в единое целое малые литературные формы, такие как диалоги и речи», выливавшиеся в философские дискуссии. Философский симпозиум, как литературная традиция, сосредоточил свое внимание на просвещенной философской беседе как на главном развлечении.

Главными идеальными ценностями было общение, равенство, дружба, изящество, великодушие, красота. Надлежащий симпозиум представлялся изобильным и радостным пиром. Гости на идеальном симпозиуме должны иметь желание доставить друг другу радость и удовольствие (euphrosyne). Главные «утопические ценности симпозиума идентифицированы как koinonia (сообщество), isonomia и φιλία (равенство и дружба), и charis (изящество/ великодушие/ красота). За трапезами бывали дети, подростки и молодежь. Их приводили туда как в школу здравого смысла .

Перейдем к традиции трапез в Ветхом Завете, иудаизме и в эпоху Второго Храма. Начало традиций совместных трапез в Иудаизме прослеживаются уже в восьмом столетии до Р.Х. (Амос 6:4-7). Религиозный календарь иудеев был отмечен многочисленными праздниками с трапезой, происхождение которых восходит к самым началам еврейской традиции (Лев 23:1-2). Праздник Пасхи был главным праздником года. Эти праздники, кроме своего религиозного назначения, оказывали влияние на чувство единства всего народа.

Основными особенностями питания были пищевые запреты. Еда делилась на «чистую» и «нечистую», что преследовало цель отделения «избранного Богом» народа от других народов. Еда обязательно предварялась омовением рук. Многочисленные омовения были неотъемлемой частью жизни евреев. В Быт.18:04 Авраам омыл ноги гостю в знак гостеприимства и уважения. У евреев соблюдалась ежедневная мицва (מִצְוָה, заповедь) мыть руки по утрам и перед едой, что символизировало удаление нечистоты и обновление духовной целостности.

Второй особенностью была традиция мессианского пира как литературной идеализации трапезы. На этом празднике присутствуют особые напитки и «пища богов», дарующих бессмертие тем, кто их употребляет. Известным символом, выражающим эту идею в древней Ближневосточной мифологии, является «Древо Жизни» (Быт. 2:9), чей плод имеет особые живительные качества. Такими продуктами-символами были вода, вино, хлеб, рыба. Вода – это «живая вода вечности» (Оды Сол. 6:8-18), которая спасает душу от смерти. Хлеб – сверхъестественная еда в библейской традиции, она связана с удивительным хлебом с небес или манной. Эти удивительные продукты получают сверхъестественное качество хлеба ангельского, который дает вечную жизнь тем, кто ест его. Банкет отражал мифологические представления Ближнего Востока о «священном браке», победе и воцарении Бога, пир был символом для отношений Бога и народа Израиля. Этот «священный брак» характеризовался изобилием еды, был защитой для праведника и символом единства еврейского народа. Все праведники будут щедро одарены роскошной пищей и вином. Сам Мессия, Сын Человеческий будет во главе этого пира. В тот день, длящийся вечно, будут осуждены Божьим Судом и повержены исконные враги Израиля (Ис. 25:6-8), а праведные будут есть и отдыхать, возвысившись вместе с Сыном Человеческим навечно (1 Енох 62:12-14). Те, кто страдает теперь, будут радоваться «в День Тот» и пировать в будущем. Смогут найти место за столом те, кто дает хлеб голодному в этой жизни (Ис. 25:6-8; 4 Ездр.9:19). Когда «Мессия» явится, это будет стол, за которым исконных представителей хаоса, монстров Бегемота и Левиафана, съедят .

Некоторые тексты показывают явные соединения темы мессианского пира и фактической еды сообщества. В эпоху Второго Храма мы наблюдаем сообщества, собранные ради совместного принятия пищи. К таким сообществам можно отнести секту ессеев, фарисеев. Esther Kobel, исследуя питание в древних сообществах Палестины, определяет haber как термин, который обозначает члена такого общества или союза людей, собранного с целью наблюдения за выполнением законов «чистоты».

Со времени Второго Храма, описываются группы haberim и группы amme ha'aretz, как те, кто ест разную пищу. Нaberim связывало между собой только скрупулезное соблюдение законов о ритуальной чистоте .

Общая трапеза в Кумранской общине, например, была определена как предварительный мессианский пир, так как описание еды в большой степени литургическое по форме и включает присутствие Мессии (I QSa 11.11-22), у интерпретации еды Пасхи в Иудаизме также есть эсхатологический подтекст .

Как мы уже отмечали, форма общественного банкета в среде иудеев Палестины копировала греко-римский банкет в своей форме, идеологии и литературных описаниях. Многочисленные параллели находятся в книге Иисуса, сына Сираха. В книге Екклезиаста есть отличие от традиционных философских представлений о наслаждении (Еккл. 3:12) человека в еде и питье с друзьями. Он видит в наслаждении наследство, которое Бог дарует человеку в этой жизни и предназначение (Еккл. 3:22,5:17 и сл.; 8:15; 9:7 и сл.; 11:8 и сл.) для человека.

Рассмотрим символику вина и хлеба в Ветхом Завете. Вино у евреев символизировало и радость, и печаль и благословение Бога (Ис. 55: 1), «яд змеиный» (Втор. 32:33). Кубок вина в руке Яхве символизирует Его гнев и суд над Израилем и другими народами. Грешники должны испить эту чашу без остатка (Пс. 74:9; Иер 25:15,27). Испить чашу Божию – значит привлечь несчастье, наказание (Иер 49:12; Плач 4:21; Иез. 23:31; Авв. 2:16). Когда Бог дает пить вино своему народу, он испытывает его стойкость (Пс 59. 5) или сокрушает его (Иер 13. 13-14).

Хлеб был основной пищей в Палестине, о нем упоминается довольно рано в Ветхом Завете. Особо изготовлялся «священный» хлеб (1 Цар. 21:4,6). Хлеб был символом изобилия (Иез. 16:49, Втор. 8:9). Слово «хлеб» используется в переносном смысле в таких выражениях как «хлеб печали» (Пс. 127:2), «хлеб слез» (80:5), «скорби» (1 Цар. 22:27; Ос.9:4; Ис. 30:20), «беззакония» (Притчи 4:17). Есть хлеб за столом своего господина означало дать обещание верности (2 Цар. 9:07, 13). Предать того, с кем хлеб был съеден, было самым мерзким нарушение традиций гостеприимства и предательством (Пс. 40:10). Пресный хлеб Израиль ел в праздник Пасхи. Он символизировал святость Завета и отсутствие греха в рамках сообщества тех, кто ел его вместе с искупительной жертвой Пасхи.

В период Второго Храма концентрация внимания к вопросам чистоты и нечистоты увеличилась. Через призму отношений к трапезе и ее продуктам различались и оценивались сообщества греко-римского мира, их участники, отношения с Богом. Чтобы противостоять эллинизации еврейского народа внутри иудаизма стали выделяться группы, секты, названные haberim (ессеи, терапевты, фарисеи), которые для определения своей идентичности собирались ради совместного принятия пищи и соблюдали особые правила «чистоты» во всех сферах жизни. Вино и хлеб в Кумранской общине присутствовали на ежедневных совместных трапезах, носивших мессианско-эсхатологический характер, и предварялось обязательным благословением и молитвой.

В прочитанном докладе мы немного познакомились с традициями, условиями и порядке проведения пиров в дохристианскую эпоху, узнали, что пиры в греко-римском и иудейском мире были социальным учреждением, узнали про символику основных продуктов на пиру – воды, хлеба и вина. Мы узнали про особенности еврейских трапез и о Мессианском пире. Надеемся, что это позволит нам глубже проникнуть в контекст тех многочисленных сцен пиров и дружеских трапез с Иисусом Христом, на фоне которых развивались известные события, описанные в Евангелии.

Источники

1. Библия : Книги Священного писания Ветхого и Нового завета канонические. М. : Российское Библейское общество, 2011. 1408 с. (Современный русский перевод).
2. Аристотель. Никомахова Этика // Сочинения: в 4 т. / Пер. с древнегреч. Н.В. Брагинской. Общ. Ред. А. И. Доватура. М. : Мысль, 1984. Т. 4. С. 53-293.
3. Афиней. Пир мудрецов. В 15 кн. Кн. I-VIII / Пер. Н.Т. Голинкевич. М. : Наука, 2004. 656 с. Кн.I.6.
4. Ветхий Завет : Мудрость Иисуса Сираха / Пер. с древнегреч. В. Н. Кузнецовой. М. : ОПУ им. А. Меня, 2006. 174 с.
5. Плутарх. Застольные беседы / Пер. и прим. Я. М. Боровского и др. Л. : Наука, 1990. 592 с. (Литературные памятники).
6. Плутарх. Ликург и Нума // Он же. Сравнительные жизнеописания : В 2 т. / Пер. С.П. Маркиша. М. : Наука. 1994. Т. 1. С.48-92 (Литературные памятники).
7. LXX Septuaginta (Old Greek Jewish Scriptures) / Ed. by Alfred Rahlfs. [Computer document]. Norfolk : LLC BibleWorks. 1998–1999.
   

Литература

1. Ауни = Ауни Д. Новый Завет и его литературное окружение / Пер. с 
   англ. В. В. Полосина; под ред. А. Л. Хосроева. СПб. : Российское Библейское Общество, 2000. 271 с.
2. Сумм = Сумм Л. Веселье и честь // Плутарх. Застольные беседы / Пер. с древне греч. М. : Эксмо, 2012. С. 5–15. (Библиотека всемирной литературы).
3. Фрейденберг = Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра / Подготовка текста, справочно-научный аппарат, предварение, послесловие Н. В. Брагинской. М. : Лабиринт, 1997. 448 с.
4. Brumberg-Kraus = Brumberg-Kraus J. Memorable Meals : Symposia in Luke's Gospel, the Rabbinic Seder, and the Greco-Roman Literary Tradition. Norton, MA : Wheaton College, 2007.
5. Kobel = Kobel E. Dining with John : Communal Meals and Identity Formation in the Fourth Gospel and its Historical and Cultural Context. Leiden; Boston : Brill, 2011. V. 109. 370 p. (Biblical interpretation).
6. Smith =Smith D. From Symposium to Eucharist : The Banquet in the Early Christian World. Minneapolis : Fortress, 2003. 411 р.
7. Svendsen = Svendsen E. The Table of the Lord. Atlanta : New Testament Restoration Foundation, 1996. 80 р.