Анри Бергсон и русская религиозно-философская мысль

Большое внимание там уделялось ключевым концептам его философской системы — интуиции, длительности, памяти, жизненному порыву. Кстати, именно к этим терминам и носимым ими идеям было обращено пристальное внимание не только западноевропейских исследователей, но и отечественных философов первой половины XX века.

По мысли Ж. Делеза, длительность, память, жизненный порыв в чрезмерно неоднородной системе Бергсона образуют единое целое, когерентную совокупность, «цементируемую» ключевым методологическим приемом — интуицией.

Также можно отметить особенности бергсоновского интеллектуализма. Идея дуалистичности человеческой природы отражается на познавательном процессе (мозг принимается как телесный инструмент, а сознание как духовный орган познания). Интеллект наблюдает процессы извне, разделяет и комбинирует их, не замечая собственной ограниченности. Состояние мозга, поэтому не идентично чистому восприятию или истинной памяти, отличающейся свойствами духа, реализация которых возможна благодаря способности проникать, вчувствоваться в предмет созерцания. Интуиция в бергсонизме предстает как прием, запечатлевший в себе необходимые качества динамичности, спонтанности, текучести, мгновенности. Интуиция и постулировалась великим французским мыслителем как единственный метод слияния с действительностью. Так удалось преодолеть старую болезнь «абсолютизации рационализма» и продемонстрировать слабые стороны доминирующего позитивистского мировоззрения, что, впрочем, чуть не обернулось ярым антиинтеллектуализмом.

История рецепции бергсоновских взглядов в России весьма интересна. Русская философская традиция, достаточно разнородная по своей сути, некогда опиравшаяся на идеи из отечественного источника или старой западноевропейской классики, встретилась с бергсонианской философией и нашла в ней фундамент для построения собственного оригинального здания «любомудрия».

Особое внимание следует уделить сравнительному анализу интуитивизма Н.О. Лосского и Анри Бергсона. В главных текстах ведущего представителя русской религиозно-философской мысли, можно встретить следующие параграфы: «Генезис русского интуитивизма», «Критика Лосским основных гносеологических направлений», «Специфика понимания феномена интуиции в теории познания Н. Лосского», «Обоснование идеалреалистической философии Н. Лосским как трансформация реалистической философии А. Бергсона». Такая концентрация исследовательского внимания на персоне французского мыслителя вполне объяснима: среди представителей русской религиозно-философской мысли именно Н.О Лосский испытал большее влияние идей А. Бергсона. Рецепция бергсонианской философии сказалось в концепции интуитивизма Н.О. Лосского, а конкретнее, не в главных его положениях, но в определенных моментах учения Н.О. Лосского, где русский философ стремится с опорой на А. Бергсона прояснить и подкрепить недостаточно обоснованные идеи. Н.О. Лосский затем назовет концепцию А. Бергсона «частичным интуитивизмом», в отличие от его собственного, «всестороннего интуитивизма». В конечном итоге, Н.О. Лосского сблизило с А. Бергсоном многое: представление об иерархии форм сущего, о плюрализме субстанциальных деятелей, об «органической природе движения». Иначе говоря, соглашаясь с А. Бергсоном в отношении главных целей неореализма и интуитивизма и расходясь с ним по ряду вопросов конкретики, Н.О. Лосский заявляет претензию на собственное место на философской сцене Европы.

Русские интуитивисты обнаружили в концепции Бергсона множество значимых идей: критику позитивизма и кантианства, утверждение свободы и творческой причинности, видение мира как органического целого и положение о непосредственном постижении сознанием реальности. Отечественные сторонники интуитивизма двигались параллельно с А.Бергсоном, независимо от него высказывая сходные взгляды, отчасти опирались на его концепцию в собственных исследованиях, то соглашаясь с А. Бергсоном, то критикуя его.

Из русских философов С.Л. Франк оказался ближе всего к А. Бергсону. С.Л. Франк неоднократно высказывался о философии А. Бергсона и в основных своих работах и в специальных посвященных ему материалах. По С.Л. Франку, парадоксальная мысль А. Бергсона о том, что всякая философия есть проникновение внутрь бытия, вытекает из сознания французским философом сложности и «непосредственности глубинности философского опыта». Темы, роднящие двух мыслителей, — жизнь, переживание, жизненное единство, непрерывность потока переживаний, симпатическое проникновение в целостное бытие предмета. С.Л. Франк сам признает непосредственное влияние идей французского философа на становление своего творчества.

Ещё одним из немногих в России философов, по достоинству оценившим учение о длительности, был С.А. Аскольдов, который не только верно отразил взгляды французского философа, но и смог их органично дополнить, развить, особенно в плане соотношений времени и вечности. Кроме того, С.А. Аскольдов довольно подробно и верно проанализировал теорию восприятия у А. Бергсона, хотя многие из последователей русского философа не поняли суть интерпретаций. С.А. Аскольдов заинтересовался концепцией «длительности», которую связывал по собственному почину с «религиозным» измерением времени. Он усматривал интуицию как качественное доструктурное основание знания.

Н.А. Бердяев квалифицировал учение А. Бергсона как иррационализм. Он, отмечая заслуги Бергсона, пытающегося преодолеть ограниченность и отвлеченность рационализма, относил философа к иррационалистам. А. Бергсон изображен Н.А. Бердяевым как личность, у которой лидер католических модернистов Леруа почерпнул свой антиинтеллектуализм. Бердяев видит в А. Бергсоне создателя концепции реального времени, критика теории причинности, опираясь в своих представлениях о французском философе на его метафизику. По суждению Н.А. Бердяева, в отличие от Леруа, отстаивающего значение жизни с позиции религиозного чувства, А. Бергсон не склонен ещё к религиозным коннотациям. Позже Н.А. Бердяев обвинит А. Бергсона в половинчатости, проявленной в сфере религиозной философии.

Анри Бергсон, наряду с другими, современными ему, западными мыслителями (Г. Риккерт, Ф. Ницше, У. Джеймс, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер), стал влиятельнейшей персоной для отечественного «любомудрия» первой половины XX века. Его рефлексия нашла свое теоретическое применение в разнообразных течениях русской религиозной мысли — интуитивизме, православном модернизме, консерватизме академической профессуры. Хотя Н.О. Лосский, С.Л. Франк, Н.А. Бердяев были одинаково широко вовлечены в философию бергсонизма, их трактовки концепции Анри Бергсона весьма сильно отличались. Вне общей для большинства религиозных философов критики позитивизма, неприятия неокантианства, симпатии к популяризированной концепции мира как органического целого, каждого привлекали в творчестве прославленного француза особые аспекты. Естественно, что для всех вопрос интуиции стал решающим фактором во встрече с философией А. Бергсона.

Н.О. Лосского, при выстраивании оригинальной теории восприятия, привлекали многие научные данные (например, нейрофизиологии), приводимые А. Бергсоном. Впоследствии Н.О. Лосский выстроил свою теорию интеллектуальной интуиции, с позиций которой утверждалось «идеально-реальное». Исследователи подчеркивали различия, крайнюю оппозиционность, между «абсолютным» интуитивизмом Н.О. Лосского и «относительным» интуитивизмом А. Бергсона.

Вообще принятие бергсоновской интуиции русской философией иллюстрировало сложный процесс «смены значений». Противопоставляя интуитивный и аналитический подходы к предмету, А. Бергсон не думал о мистическом опыте, хотя таковой присутствовал в сфере космологии. Но именно в момент рецепции русской философией категория интуиции приобрела мистические оттенки, в конце концов, отождествившись с мистическим знанием. Примеры этому встречались как в академических работах (С.Л. Франк), так и в научно-популярных откликах на его философию. Интуиция как разновидность мистического проникновения выходит за рамки классического прочтения бергсоновского интуитивизма — простой оппозиции «непосредственного знания» и интеллекта. Это характеризует тот факт, что русские интерпретации весьма отличны от общепринятых оценок во Франции или других странах (хотя подобная трактовка интуиции как мистического знания и в Европе естественно встречалась). Итак, хотя русские последователи и повинны в некоторой переделке взглядов Бергсона под отечественную специфику, их предпочтения все равно входят в реестр трактовок, выраженных по всей Европе. То есть в данном случае русская религиозно-философская мысль, сохраняя свою самобытность и придерживаясь мировоззренческого «корня» традиций, в рецепции идей А. Бергсона не считалась изолированной от широты западноевропейской философии.

Н.О. Лосский и С. Л. Франк сыграли важную роль в распространении бергсоновской философии в России. Как редактор философского отдела журнала «Русская Мысль», С.Л. Франк писал обзоры и рецензии на русские переводы трудов, статей или выступлений А. Бергсона. Н.О. Лосский в книге «Интуитивная философия Бергсона» (1914), втором труде в отечественной литературе посвещённом А. Бергсону, очертил главные темы бергсоновской философии, с целью подчеркнуть отличия бергсонизма от собственной концепции. Правда, адекватность трактовки Н.О. Лосского впоследствии оспаривалась другими русскими философами. Так через самостоятельное восприятие бергсонизма открывался путь новым сравнительным исследованиям, где выявлялась сложность сопоставлений, находились сферы, отделявшие философов. Н.О. Лосский и С.Л. Франк вскоре перешли на рельсы оригинального творчества, обратившись к этическим и религиозным темам, подхватив темы исходных работ С.А. Аскольдова начала века. В этой перспективе определение влияния А. Бергсона становится более проблематичным, так как при своей открытости данным вопросам, он не изложил идеи по данному поводу сколько-нибудь последовательно. Русские мыслители интерпретировали это молчание в свете собственных попыток поиска Абсолюта, иногда игнорируя своеобразие идей А. Бергсона.

Таким образом, творчество Анри Бергсона, ценившееся как источник вдохновения, служило стимулом к исследованиям, чуждым его собственной мысли. То есть на русской почве рецепция концепции А. Бергсона могла получить только ограниченное признание. В целом, на наш взгляд, размышления русских религиозно-философских деятелей по поводу концепции А. Бергсона существенно расширяют контекст его исследований, зачастую выводя на первый план те проблемы, которые сам А. Бергсон оставлял или затрагивал лишь мимоходом.

Литература

1. Бабынин Б.Н. Философия Анри Бергсона // Вопросы философии и психологии. М., 1911.
2. Барсукова Т.И. Проблема «память-время» в гносеологических воззрениях И. Канта и А. Бергсона. Ростов-на-Дону, 1991.
3. Блауберг И.И. Анри Бергсон. М., 2003.
4. Лосский Н.О. Интуитивная философия Бергсона. М., 1914.
5. Франк С.Л. О философской интуиции (критика интуитивизма Бергсона) // Русская мысль. 1912. № 3.