Личностность и соборность в трудах Н.Н. Неплюева

В своей жизни личность воплощает любовь и свободу и, значит, являет братолюбие, соборность. Н.Н. Неплюев много раз подчеркивает, что верующий человек не может жить без братства, что именно братолюбие является воплощением жизни человека в духе любви и свободы. Принципы, на которых Н.Н. Неплюев строил братство, должны были помогать созидать единство церковное на основах любви, свободы, братолюбия, побеждая чуждые духи. На этих же принципах Неплюев предлагал строить всю церковь, чтобы она была именно соборной.

Жизнь в свободе и любви

Николай Николаевич рассуждает о свободе человека, как об основе его существования. Именно свобода может явить достоинство человека, если он избирает единомыслие и единодушие с Творцом, или стать трагедией для человека и всего мира, если он избирает свободу от Бога, свободу зла [1, с. 28].

Неплюев принципиально подчеркивает, что не от недостатка свободы человек выбирает добро или зло, не обстоятельства определят направленность жизни¹, но именно воля человека здесь первична, именно направленности воли человека к добру или ко злу определяют его поступки и жизнь².

Трагедию человечества Н.Н. Неплюев видит в ложном понимании и использовании человеком данной Богом свободы: «Не в этом ли разгадка и великой, страшной драмы жизни мира, которому дана свобода быть Божьим, дружно, крепко сплоченным с Хозяином мира цементом любви, созидать блаженную гармонию, находясь в полном единомыслии с Высшим Разумом и единодушии с Высшей Любовью. Свободным, добровольным причастником царства, силы и славы Бога Живого, или позорным домашним врагом, платящим злобой за любовь» [4, с. 92].

Свобода же является основой для нашей любви к Богу и любви Бога к нам³. Добрая воля верующего человека направляет его свободу на поиск воли Божьей, на свободный отклик на призыв Божий к человеку. Именно в свободном согласии с волей Божьей Неплюев видит высшее проявление свободы человека⁴. Н.Н. Неплюев, рассуждая о словах Апостола Павла «мы ходим верою, а не видением» (2 Кор 5:7), приходит к выводу, что такая жизнь по вере возможна лишь после отвержения себя, добровольного ограничения себя в том, что не согласно с Богом, что «расходится со святыней самоопределения Божьего» [1, c. 53].

Построение жизни Крестовоздвиженского братства как воплощение принципа соборности

Главным делом на пути жизни согласно со «святыней самоопределения Божьего» Н.Н. Неплюев признает подвиг братолюбия: «Совершенно определенно и несомненно будет для нас…, что крест, который мы должны принять на себя… есть подвиг дела любви… именно тот крест подвига братолюбия, который мы можем понести… для дела миротворчества между Богом Святым и грешным человечеством, для обожения… жизни» [1, с. 64-65].

Объединяющее начало для жизни в братстве — правда Божия, но она сможет реально объединить в братство, только если будет отвергнуто индивидуальное самоопределение, отвергнут эгоизм. Братство невозможно без взаимного доверия и уважения, дух претензии разрушает братство⁶.

Братское единомыслие и единодушие Н.Н. Неплюев называет святыней, именно искреннее достижение единства друг с другом в Боге, жизнь в этом единстве, является целью братства, как воплощения веры в Бога. Неплюев сильно переживал, когда люди вокруг не верили, что такое единство возможно в принципе, или, если возможно, то в недобровольном подчинении сильной воле старшего⁷.

Но все ли братчики имеют такую волю, как противостоять в братстве злой воле, направленной на разрушение единства? Рассуждениями на эту тему во многом посвящены опубликованные Отчеты Блюстителя Братства, где этот вопрос является одним из центральных.

В начале становления братства Николай Николаевич хотел верить, что добрая воля естественна для всех, стремящихся в братство, но после 10 лет созидания братства он признал ошибкой изначально полагаться на добрую волю каждого желающего войти в братство: «Ошибка моя состояла в том, что я считал естественным, составляющим естественную потребность всего современного человечества, то, что составляет естественную потребность только для «веры, действующей любовью»… Этим путем я дошел до того, что верил в людей в ущерб сознательной вере в правду Божию, дорожил людьми в ущерб ревности о Боге, правде Его и пользе дела Его» [4, с. 291].

Пришлось признать, что «…любви к Богу и сознательной любви к Братству не хватало на то, чтобы самостоятельно оставаться на стороне добра и неизменно ставить общее благо выше своих прихотей» [3, c. 171].

Н.Н. Неплюев видел важным для созидания братства духовное единство братских семей, основанное на братской любви и доверии, во главе со старшими, которых братчики признавали как «общую живую совесть» [3, c. 97].

«Самая основа братства не допускает принуждения.… Тем более необходима в Братстве сильная власть, основанная на любви, уважении и доверии большинства… Необходима для своевременного возвращения на добрый путь братьев, уклоняющихся от него, … для ограждения братства от вредной закваски.… По уставу Братства эта власть вручена Думе и председателю ее… вся сила наша исключительно в любви, уважении и доверии вашем. Дело не в том, чтобы вы считали нас непогрешимыми, а в том, чтобы вы твердо верили в нашу честность и беззаветную преданность делу Братства…» [3, с. 119].

Правила, определяющие жизнь братства, не вводились на протяжении первых 10 лет жизни братства. Однако после кризиса братства в начале 1900-х годов правила были приняты, как основа для единомыслия и порядка жизни.

«В течение 10 лет мы не составляли руководящих правил внутренней жизни Братства, ожидая от доброй воли и опыта жизни на лоне Братства честного созидания его. Видя, что некоторые злоупотребляют таким положением вещей…, я нашел необходимым выработать определенные руководящие правила, для всех обязательные, могущие быть основой единомыслия, единодушия, и стройного порядка жизни» [4, c. 25].

Николай Николаевич вынужден был признать, что не все, хотящие вступить в братство, могут быть приняты. В братстве могут состоять только те, кто всей жизнью своей созидает братство и те, кто, понимая свою немощь и неготовность к посвящению всей жизни братству, добровольно признает авторитет старших⁸.

Таким образом, старшинство и общие правила помогают жить братству тогда, когда не хватает любви и единства для общей жизни: «…дума… на будущее время не считает более себя вправе полагаться на добрую волю каждого, а устанавливает определенные руководящие правила, … ожидая от честности каждого из членов Братства или принять их в руководство жизни на лоне Братства, или уйти из Братства… Дело братства только и может быть делом Божьим, и членами братства могут быть только те, которые искренно желают духовно возвышаться до честного служения на дело Божье, а не те, которые желают дело братства принижать до своих немощей…» [1, с. 123].

Изменение жизни церкви на основах принципов соборности

Говоря о жизни всей церкви, Н.Н. Неплюев видит именно в кресте подвига братолюбия, в деле миротворчества между Богом Святым и грешным человечеством ее основу, и именно это он называет соборностью.

«Соборность в жизни церковной есть простая логика любви, насущная потребность любви и естественное проявление верности верховной заповеди любви христианского Откровения» [1, c. 233].

Обязательной для членов церкви Николай Николаевич провозглашает верность «…обязательному для всей церкви… пути деятельной, самоотверженной любви к Богу, деятельного, самоотверженного братолюбия, подвига… созидания жизни на начале братского единства…» [1, с. 215].

Отсюда следует, что и организация прихода, и епархий и высшего церковного управления не может осуществляться без духа соборности, соответствующего верховной заповеди любви.

«Именно нарушение начала соборности омертвило приход, лишило мирян всякого деятельного участия в жизни прихода, приучило их не считать себя ответственными членами церкви» [1, с. 215].

Н.Н. Неплюев для возвращения соборного начала считает необходимым возрождение ответственности мирян за братства, за приходы. Для этого необходимо дать мирянам возможность избирать членов приходского совета и священников, чтобы местный епископ не мог отклонить решение прихода без достаточных оснований⁹.

***

В трудах Н.Н. Неплюева прослеживается тесная взаимосвязь личностности как проявления свободы и любви, и соборности как проявления братолюбия. «Крест братолюбия» как проявление любви к Богу и человеку необходимо взять на себя для «обожения жизни». В духе братолюбия и должно созидать и братства и всю церковь, для которой соборность есть «простая логика любви».

Источники

1. Неплюев Н.Н. Путь веры. Голос верующего мирянина по поводу предстоящего Собора. 2-е изд. М. : Межрегиональная общественная организация «Культурно-просветительский центр "Преображение"», 2010.
2. Неплюев Н.Н. Беседы о Трудовом братстве. Частное ответное письмо священнику Иванову. М. : Культурно-просветительский центр «Преображение», 2010.
3. Неплюев Н.Н. Отчеты блюстителя о жизни Трудового братства. Часть 1. М. : Межрегиональная общественная организация «Культурно-просветительский центр "Преображение"», 2011.
4. Неплюев Н.Н. Отчеты блюстителя о жизни трудового братства. Часть 2. М. : Межрегиональная общественная организация «Культурно-просветительский центр "Преображение"», 2011.

 ______________________

¹ «Напрасно человечество закрывает глаза, утешая себя и успокаивая совесть свою, взваливая ответственность за неустройство жизни на недостаток индивидуальной свободы. Весь вопрос в том, каковы идеалы, каков соответствующий этим идеалам нравственный облик данной личности.… При злой воле свободу принимают не только в смысле широкой свободы проявления зла, но еще и в смысле широкой свободы насилия над добром» [4, с. 95].

² «…все достоинство человека сводится к тому, стремится ли он к добру, желает ли добра, любит ли добро. Сообразно этому он отдает себя в распоряжение добрым или злым началам. И в этом всякий человек абсолютно свободен.… Никто не может против воли другого человека оказать на него нравственное влияние. Сам творец неизменно уважает свободу воли Своих созданий, не в смысле одобрения ее, а в смысле неуклонного воздержания от насилия на добро. В этом ключ понимания возможности зла в творении Божьем. Зло и есть не что иное, как свобода от Бога и правды Его» [4, c. 151].

³ «Разумное основание любви Божьей к творению — свобода воли всех разумных тварей в мире видимом и незримом. В свободе воли нашей — нравственное достоинство наше, когда по свободному изволению любви мы алчем и жаждем единодушия с Высшей Любовью и единомыслия с Высшим Разумом мира, становимся свободными рабами Бога Живого, тем восходя в свободу славы чад Божьих. Образ и подобие Бога в нас — способность наша быть любящими, как вечное свойство души нашей — воспринимать благодать любви, когда может Господь без насилия над нами «прийти и вселиться в нас» [1, c. 27].

⁴ «Люди доброй воли по свободному изволению любви откликаются на призывы… посланников Божьих…, становятся избранниками Божьими, орудием в руках Его, соработниками Его…» [1, c. 33].

⁵ «…расширение сердец наших от узости эгоизма до широты вселенской любви и должно стать главной заботой духовной жизни нашей…» [3, с. 96].

⁶ «Истинные члены братства… честь свою … полагают в том, чтобы никогда не терять уважения к братьям, а не в том, чтобы у них требовать уважительного к себе отношения…» [3, с. 88].

⁷ «Дорогую для нас святыню братского единомыслия и единодушия нашего… постоянно подвергают поруганию, заподозривая искренность нашу, бросая нам…оскорбления обвинения в лицемерии… Единомыслие и единодушие между нами они находят до того неестественным, что не признают безнравственным оскорбить… убежденность в нравственном достоинстве разномыслия… доходит до того, что находят возможным… советовать возможно менее дорожить единомыслием и единодушием…» [1, с. 56].

⁸ «Полезным… может быть только пребывание … двух разрядов лиц: тех, кто сознательно … созидает братство, и тех, кто добровольно и смиренно признает авторитет этих естественных хозяев общего дела… Мы не можем терпеть, чтобы люди могли проявлять в братстве свою индивидуальность и требовать равноправности с самоотверженными подвижниками Братства» [3, с. 170-171].

⁹ «Улучшение церковного управления все сводится к восстановлению честной соборности. Религиозным братствам, а потом и целым приходам, должно быть возвращено право избрания священника, и избранник этот может быть не принят епископом только по уважительным причинам, с правом обжалования этого решения в высшей соборной инстанции. Религиозные братства, а потом и весь приход, избирают из своей среды членов приходского совета, управляющего всеми делами прихода… под председательством приходского священника» [1, с. 237-238].