Миссионерские аспекты книги Апокалипсис

Связано это с тем отношением к ней в церковной традиции, которая относит ее к книгам «пророческим», то есть предсказательным, и вот здесь православные христиане делятся на два «лагеря»: любопытные, которые пытаются найти в «Апокалипсисе» свои пророчества, применяют ее под свои собственные предсказания, и боязливые, которые будущего боятся, и не хотят об этом думать, считая, что чем что-либо из «Апокалипсиса» понять неверно, лучше вообще его не читать.

Последняя книга Библии создала вокруг себя ареол таинственности, и потому не многие богословы решались ее комментировать или толковать. Хотя попытки были, и продолжаются по сей день. К сожалению, большинство авторов просто спекулируют на этой богодухновенной Священной Книге. Другие же прямо предупреждают о возможной опасности ее неверного понимания, заранее «отпугивая» от чтения Священного Текста итак запуганных жизнью и телевидением православных христиан. 

Например, один из богословов и толкователей «Апокалипсиса» XX века свящ. Серафим (Роуз) пишет: «Нет ничего более опасного, чем толковать Апокалипсис. Поверхностное и слишком буквальное понимание апокалиптических событий — это одна из наиболее очевидных причин духовного вреда, и не менее вредной, по моему мнению, является та легкость, с которой многие наши современники ссылаются на «апокалиптический» характер нашего времени, и, делая так, возбуждают в других серьезные опасения, а также упования, которые нимало не могут удовлетворить их собственные туманные заявления. Если христианин вообще собирается говорить об Апокалипсисе, то слова его об этом (как и обо всем ином) должны быть взвешенными, как можно более точными и должны полностью соответствовать общему церковному учению» («Апокалипсис в учении древнего христианства»).

Действительно, следует задать вопрос — для чего апостол Иоанн Богослов написал эту книгу? Кого хотел он напугать ужасными видениями, описанными в ней? И самое главное — для кого написан «Апокалипсис»: для христиан первого века, современных апостолу, или для живущих через две тысячи лет после него?

Как пишет другой библеист и исследователь «Апокалипсиса» XX века проф. Н.Н. Глубоковский: «Автор не искал подробного раскрытия и общепонятного истолкования. Он только приподнимает завесу и лишь показывает для созерцания постепенно сменяющиеся картины, наблюдает их и отмечает свои впечатления, но обычно не комментирует их. В таком случае и нам св. Иоанн предоставляет возможность наглядного созерцания, а вовсе не рационального уразумения, обеспеченного авторскими описаниями и научениями. Отсюда и для нас обязателен методологический принцип, что мы не должны искать в Апокалипсисе того, что там не имеется и чего не может быть в отношении автора» («Благовестие христианской славы в Апокалипсисе св. апостола Иоанна Богослова»).

Главная цель книги — ответ на вопрос о наступлении Царствия Божия на земле (парусия)

Безусловно, у каждой книги есть цель, а тем более она есть и в Священных Книгах. Главной целью «Апокалипсиса» является парусия.

Термин «παρουσία» имеет два значения: первое — это незримое «присутствие» Вознесшегося Господа Иисуса Христа, о котором Он обещал Своим ученикам: «се, Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 28.20); второе — официальный визит членов царской семьи, и в этом значении как «пришествие» Господа во Славе и Царственном достоинстве общечеловеческого Судии. 

Так или иначе, но к концу первого века в Церкви стали появляться различные сомнительные мнения относительно того, почему не приходит Христос, если Он давно пообещал это Своим ученикам, и даже сомнения в том, действительно ли Он присутствует незримо в Церкви, гонимой со всех сторон и оставленной на растерзание языческим мучителям.

Наконец, Церковь ежедневно молилась и молится Господу о ниспослании Царствия Небесного на землю: «…Да святится Имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, как на небе, так и на земле…», но зримым образом этого не происходит. Так неужели Господь более не слышит молитвы Своих учеников?

Дать ответ на эти вопросы пытался еще апостол Петр: «Одно то не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день. Не медлит Господь [исполнением] обетования, как некоторые почитают то медлением; но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию. Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят… Впрочем мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда» (2Пет. 3.8-10,13).

То, о чем апостол Петр упомянул вкратце, его друг и младший собрат во Христе Иоанн описал в подробностях. А потому главным миссионерским аспектом книги «Апокалипсис» является правильное ее понимание, так как автор написал ее не для избранных «гностиков», а для всей Церкви. В этой книге нет никакой эзотерики, и потому Церковь включила ее в канон Священного Писания, несмотря на все попытки еретиков и провокаторов опорочить ее, извратив ее подлинный смысл. Без этой книги христианское богословие было бы однобоко, так как сводилось бы лишь к одному апостольскому веку, и им бы ограничивалось и завершалось. 

Но «Апокалипсис» выводит христианскую теологию за рамки первого столетия нашей эры, указывая на ее интемпоральный (вневременной) характер.

Неверные мнения по поводу книги

«Апокалипсис» написан для Церкви, и потому Церковь (а вернее ее члены) обязана его понимать! Но, к сожалению, в нашу современную традицию вошли несколько мнений, которые искажают подлинное содержание и понимание этой книги. Эти мнения будут рассмотрены, с тем, чтобы несмотря на их общеизвестность и традиционное признание, читатель мог их отвергнуть, как неверные. Так как они опровергаются самой книгой и свидетельством непосредственно автора.

Название книги 

Все мы знаем, что книга «Апокалипсис» с греческого языка переводится как «Откровение». Так вот, в русской синодальной Библии она имеет название «Откровение Иоанна Богослова». 

Известно также, какое значение имеет название книги — в названии, как правило, отражается сущность всего содержания. Более того, в традиции библейской орфографии было принято называть книгу по первым словам, с которых она начинается, вот только из-за особенностей перевода на русский язык, это не всегда очевидно отражается.

Так вот, если прочитать первые слова книги «Апокалипсис», то окажется, что «Откровение» принадлежит не Иоанну Богослову, а Господу Богу: «Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим… И Он показал, послав [оное] через Ангела Своего рабу Своему Иоанну, который свидетельствовал слово Божие и свидетельство Иисуса Христа и что он видел» (Откр. 1.1-2).

Таким образом, речь идет об Откровении Лиц Святой Троицы (Отца и Сына), которое Она посылает через Ангела (Вестника) Своему рабу Иоанну для всей Церкви. О чем это Откровение — мы разберем ниже.

Таинственность

Об известной доле таинственности книги «Апокалипсис» уже неоднократно говорилось выше. Причина этого — особый язык, которым пользуется автор. Что касается языка, то о нем еще будет сказано.

В любом случае, ни для кого не секрет, что от книги «Апокалипсис» веет некой мистической загадкой, которая «подогревается» разговорами о том, что понять ее сможет лишь «избранный», каковыми обычно считают только святых отцов, или же это право «присваивают» себе лидеры различных неформальных и раскольничных религиозных течений.

Но для чего было писать книгу, если ее запрещено читать? Безусловно, Церковь изъяла «Апокалипсис» из богослужебного употребления, но это отдельный вопрос, и до VI века «Откровение» читалось на Востоке за богослужением, а на Западе продолжает читаться до сих пор (в определенные периоды).

Более того, именно эта книга была наиболее обсуждаема церковными канонистами и богословами по поводу ее места в корпусе Священных Книг Нового Завета. И несмотря на то, что многие сомневались в подлинности авторства апостола Иоанна Богослова, тем не менее большинством авторитетных голосов «Апокалипсис» занял свое должное место в ряду Писаний Библии, завершив ее логическим подведением итогов.

Что же касается самой книги, то это не секретный трактат, а соборное Послание «семи церквам, находящимся в Асии» (Откр. 1.4), имеющим конкретное географическое положение: «в Ефес, и в Смирну, и в Пергам, и в Фиатиру, и в Сардис, и в Филадельфию, и в Лаодикию» (Откр. 1.11). Почему именно этим Церквам? Да потому что апостол и евангелист Иоанн Богослов был лично знаком епископам (которые в книге называются «ангелами») этих Церквей, так как долгое время проживал с Божией Матерью в городе Ефесе, который в то время являлся столицей римской провинции Асия (ныне Малая Азия).

Эсхатологичность

Практически каждый читатель Библии уверен, что книга «Апокалипсис» описывает события, связанные с будущим (эсхатологические). Отчасти так и есть, потому что по своему жанру «апокалиптика» есть некое пророчество, приоткрывающее события, должные произойти в будущем. Вот только будущее это не обозначается никакими сроками и датами, да и сами события могут перемешиваться, нарушая хронологическую линию исторического процесса.

Первый новозаветный «апокалипсис» — это 24 глава евангелия от Матфея, которая, кстати, имеет очень много параллелей с «Откровением» Иоанна Богослова. Например, слова Господа Иисуса: «тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою» (Мф. 24.30) являются вводным пророческим эпиграфом к «Апокалипсису»: «Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око и те, которые пронзили Его; и возрыдают пред Ним все племена земные» (Откр. 1.7). 

Однако в Своей речи Господь одновременно говорит о двух событиях: о разрушении Иерусалима («не останется здесь камня на камне; все будет разрушено» (Мф. 24.2)) и завершении земной истории («вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются» (Мф. 24.29)), тем самым указывая на относительность времени, и на то, что будущее может наступить в любой момент. Однако никто не может знать наверняка, когда это произойдет, а потому любые предсказания этих событий являются беспочвенным любопытством: «О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» (Мф. 24.36).

Тем не менее, попытка привязать «апокалиптические» события к реалиям человеческой истории — излюбленный способ большинства библейских аферистов. Вот что об этом пишет проф. Н.Н. Глубоковский в своем труде «Благовестие христианской славы в Апокалипсисе св. апостола Иоанна Богослова»: «Наиболее привлекательны «исторические» теории, которые применяют апокалиптические видения и образы к историческим событиям и лицам, и которые блещут своей фактической конкретностью, доходящей иногда до самых мелочей в родственном нам настоящем или в ближайшем будущем нашем, предполагая в Апокалипсисе «строго хронологический порядок»… То же самое верно и для всех попыток усмотреть в Апокалипсисе живые отражения первоначальных судеб Церкви апостольского века, — гонений начинающихся, распространяющихся и свирепеющих, — и прозрений постепенного умиротворения и окончательного воссияния света Христова в торжествующем христианстве».

Действительно, насколько актуальным было Иоанну Богослову писать в первом веке о событиях, которые должны будут произойти в двадцать первом? Да и помышлял ли вообще святой Апостол о том, что человечество проживет еще столько времени? Как и в Евангелии от Матфея («когда вы увидите все сие, знайте, что близко, при дверях. Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как все сие будет» (Мф. 24.33-34)), так и в «Апокалипсисе», события, описываемые в будущем, должны произойти «скоро», то есть в реальном досягаемом времени, а не в некой абстрактной перспективе.

Эта мысль сугубо подчеркивается как в первой, так и в последней главе «Откровения», указывая на то, что «время близко», и то, что святой Апостол Иоанн пророчествует о временных событиях того, «чему надлежит быть вскоре» (Откр. 1.1; 22.6).

Антихрист

Наконец, практически любой мало-мальски знакомый с Библией человек скажет, что чуть ли не самым главным персонажем книги «Апокалипсис» является «антихрист» — лицо, приводящее в страх и трепет малодушных и суеверных людей.

Однако, что самое интересное, в книге «Откровение» ничего не говорится об антихристе! Более того, такое слово там даже ни разу не встречается!

Иоанн Богослов употребляет разные образы, применимые к силам зла: это «дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною» (Откр. 12.9), «зверь, выходящий из бездны» (Откр. 11.7) — слуга сатаны, воюющий с Церковью, и «зверь, выходящий из земли» (Откр. 13.11) — слуга первого зверя и его лжепророк, говорящий как дракон и действующий «со всею властью первого зверя» (Откр. 13.12). 

В ком из этих персонажей видят антихриста различные толкователи, пугающие народ его пришествием? По крайней мере в истории было немало примеров персонификации и отожествления различных богоборцев и тиранов с этим существом.

Но Иоанн Богослов все-таки пишет об антихристе, но только не в «Апокалипсисе», а в своем соборном Послании. Причем словом «антихрист» Иоанн обозначает несколько категорий людей: во-первых, это «раскольники», вносящие разделение в Церковь («они вышли от нас, но не были наши» (1Ин. 2.19)); во-вторых, это иудеи, отвергающие Божественность и Мессианство Иисуса («кто лжец, если не тот, кто отвергает, что Иисус есть Христос?» (1Ин. 2.22)); и в-третьих, это «гностики», под видом пророков проповедовавшие еретические учения и отрицавшие реальность боговоплощения («всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога» (1Ин. 4.3)). 

Причем апостол несколько раз подчеркивает мысль о том, что антихрист «теперь есть уже в мире» (1Ин. 4.3), а потому ждать его пришествия и пугать им малодушных — дело не христианское.

Язык книги: библейский числовой символизм

Как было сказано выше, святой апостол Иоанн Богослов написал свою книгу, используя зашифрованный язык, который ввиду своей непонятности многих людей вводит в заблуждение. Действительно, всегда тяжело толковать видения и образы, даже притчи Иисуса Христа нуждались часто в Его личных комментариях.

Так и «Апокалипсис» специально написан таким языком, чтобы его могли понять только христиане, а для язычника, читающего эту книгу, будет представать лишь ряд непонятных видений, зашифрованных чисел и многозначных предсказаний. С этой же проблемой сталкивается часто и современный читатель — он не понимает языка, которым написано «Откровение» просто потому, что никогда не читал Ветхий Завет. А ключ к шифру числовых символов и образов находится именно там, в книгах, которые ни один язычник никогда не стал бы читать, а для христиан первого века эти книги были Священным Писанием (Закон и Пророки), на котором строилось все апостольское богословие.

Структура книги: действие Бога в истории человечества 

Книга «Апокалипсис» имеет свою четкую структуру, и основная мысль книги — действие Промысла Божия в человеческой истории. Именно это придает ей смысл, так как если бы Бог не действовал в жизни человека, то само существование его было бы абсурдным. И вопреки языческим представлениям о цикличности или замкнутости исторического процесса, Библия свидетельствует о начале и конце времени, а следовательно, и истории, Альфой и Омегой, началом и концом которой является Господь, «Который есть и был и грядет, Вседержитель» (Откр. 1.8).

Именно в этом ключе в «Апокалипсисе» описывается сначала настоящее (1-5 глава), затем прошедшее (6-10 глава), и после всего будущее (12-22 глава).

Центральное место — Откровение (11 глава) — о чем оно?

Главной темой книги «Апокалипсис», как это следует из самого названия, является «Откровение», описание которого находится точно в середине книги. И вот здесь в экзегетической традиции существует мнение, высказанное впервые святым Андреем Кесарийским, толкователем «Апокалипсиса» начала VII века, о том, что это некое особое, новое Откровение, которое должно наступить в будущем, и вот его-то и описывает Тайновидец.

Однако разве Господь, пришедший в мир, и возвестивший Евангелие Царствия, говорил что-либо о новом откровении, которое должно открыться в будущем? Более того, — «если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал. 1.8), — предупреждает апостол Павел.

Нет, Откровение одно, и другого у Бога быть не может! И подобно тому, как это Откровение преломляет книгу, являясь в середине пиком всего смысла, таким же образом оно разделило саму человеческую историю на две эры, а потому эру Божественного Откровения христиане по праву именуют «нашей». 

О чем же оно? Если отбросить слишком натянутое мнение о пришествии в будущем пророков Еноха и Илии (что не соответствует тексту книги, так как в 6 стихе 11 главы дается описание Моисея и Илии — «они имеют власть затворить небо, чтобы не шел дождь на землю во дни пророчествования их, и имеют власть над водами, превращать их в кровь, и поражать землю всякою язвою, когда только захотят»), то в целом речь идет о том творении, которое появилось благодаря пришествию в мир Иисуса Христа, то есть Откровение повествует о сущности Церкви. 

Церковь — это храм Божий и жертвенник, и поклоняющиеся в нем (1 стих); это свидетели, облеченные во вретище (3 стих); это царство Божие на земле (15 стих); это ковчег завета в небесном храме (19 стих); и, наконец, это жена, облеченная в солнце (Откр. 12.1).

Таким образом, исторический путь человечества, разделенный Церковью на две половины, видится Иоанном Богословом как подготовка и последующая реакция мира на богочеловеческий организм, произведенный Святой Троицей вследствие синергии (соработничества) Творца и твари при заключении Нового Завета. Именно для этого Бог стал человеком: «Отче праведный! и мир Тебя не познал; а Я познал Тебя, и сии познали, что Ты послал Меня. И Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них» (Ин. 17.25-26).

Явление Вознесшегося Господа во славе и Его личное промышление о Церкви. Церковь Воинствующая

Божественное Откровение может восприниматься как историческое событие, явленное в определенный хронологический период, а также как личная эпифания (явление) человеку в его настоящем временном отрезке. Подобным же образом Откровение рассматривается и в «Апокалипсисе». 

Рассказ Апостола и Тайновидца Иоанна начинается с описания личного откровения, как явления ему во славе Вознесшегося Господа, Который сообщает ему о том, что Он не только держит в Своей деснице «семь звезд» (Откр. 1.16) (то есть предстоятелей Церквей), но также имеет «ключи ада и смерти» (Откр. 1.18) (то есть власть над смертью и адом, как победитель обоих). 

Более того, Господь, обращаясь к пастырям «поместных» Церквей, говорит, что «знает все их дела» (Откр. 2.2) — и добрые, и худые. Он оценивает каждого, однако не судит никого, так как конечный итог суда зависит от личной борьбы самого человека. В заключении каждого обращения стоят приблизительно одни слова: «Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (Откр. 2.7). 

Господь призывает Своих учеников к духовной борьбе, которая «не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф. 6.12). И только побеждающий, то есть претерпевший до конца, будет достоин награды от Бога.

Поэтому Церковь земная — есть Церковь Воинствующая, отражающая всю силу «адских врат», «преследуемая драконом» (Откр. 12.13), воюющим «с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божии и имеющими свидетельство Иисуса Христа» (Откр. 12.17). 

Свидетели (буквально с греч. — мученики) Христовы слышат голос Духа Святого, который вдохновляет их на победу над грехом и смертью, а тем самым и над «миром», подобно тому, как и Сам Господь завещал им эту победу: «В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир» (Ин. 16.33). 

Посмертная участь праведников — Литургия. Церковь Торжествующая

Вслед за Церковью земной духовному взору апостола Иоанна Богослова предстает Церковь небесная, состоящая из множества «людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков, стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих» (Откр. 7.9).

Иоанн Богослов описывает участь людей, которых Воскресший Господь Иисус Христос вывел из шеола, и которые отныне пребывают на небесах вместе с Ангелами Божиими. Это Церковь Торжествующая.

Таким образом, благодаря «Апокалипсису», для нас приоткрывается тайна посмертного состояния христиан как свидетелей за веру: «они пребывают [ныне] перед престолом Бога и служат Ему день и ночь в храме Его, и Сидящий на престоле будет обитать в них» (Откр. 7.15).

Служение Богу есть призвание Церкви, и максимальным актом этого служения является Литургия, как «общее дело» всей Церкви, завещанное Ее Главой. Святой Тайновидец прозревает в своих видениях подлинное значение Божественной литургии, как совершающейся не только на земле, но и на небе. Более того, многие предметы и действия Литургии небесной, описываемые Иоанном, были переняты впоследствии Церковью земной, и включены в ее богослужение. Например, «престол» (Откр. 4.2), горящие перед престолом «семь светильников огненных» (Откр. 4.5), посреди престола «четыре животных» (Откр. 4.6) (символы евангелистов), которые «ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет» (Откр. 4.8), вокруг престола двадцать четыре пресвитера, возглашающих: «достоин Ты, Господи, приять славу и честь и силу: ибо Ты сотворил все, и [все] по Твоей воле существует и сотворено» (Откр. 4.11) — последние два возгласа практически дословно включены в центральную молитву литургии — «анафору».

Антитезы: клеймо зверя и печать Бога

Наверное, самым знаменитым местом книги «Апокалипсис» является ее 13 глава, которая завершается описанием самого страшного числа, приводящего в трепет сердца не утвержденных в вере людей — шестьсот шестьдесят шесть. Это так называемое «число антихриста», которое в виде некой «печати» (буквально с греч. клейма) будет присваиваться последователям «зверя». 

Нет надобности перечислять различные толкования этого места, которые доходят до идентификации «клейма зверя» с изобретениями современных нанотехнологий в виде микроскопических чип-кодов, вшиваемых под кожу человеку. Думаю, что если бы самому апостолу Иоанну две тысячи лет назад рассказали о том, с чем будет отождествляться описанное им видение, по меньшей мере он бы посчитал это каким-то безумием. Да и как мог автор «Откровения», повествующий о глобальных судьбах человечества, писать о каких-то фантастических изобретениях будущего (идентификационные номера, электронные паспорта, штрих- и чип-коды и т.п.), тем более для людей, живущих в начале II века, и претерпевающих гонения за веру Христову от языческой империи? 

«Апокалипсис» — это не бестселлер по научной фантастике, — это книга с глубоким богословским смыслом, который актуален в любом историческом контексте, а не только спустя два тысячелетия после Рождества Христова!

«Было бы большой ошибкой видеть во всех этих образах Откровения вневременные символы. Они взяты из исторического контекста, и они сообразны историческому контексту Апокалипсиса как конкретного послания конкретным семи церквам Асии. Все эти образы и символы надо понять в специфической ситуации первых читателей книги, в их социальной, политической, культурной, религиозной ситуации. Только так, поняв эту книгу для того времени, мы можем использовать ее смысл и значение для нашего времени. Однако нам следует избегать и противоположной ошибки считать образы Откровения буквальными описаниями «реального» мира и предсказаниями неких событий в этом «реальном» мире. Они — не просто система кодов, которые следует раскодировать, чтобы увидеть в них образы реальных людей и событий. Они должны быть прочитаны ради их богословского значения и ради их способности вызывать экзистенциальную, т.е. жизненную реакцию и ответ» (Архим. Ианнуарий (Ивлиев). Лекции по Апокалипсису на радио «Град Петров» в 2003 г. Лекция №2).

Для того чтобы попытаться максимально приблизиться к подлинному смыслу данного видения, необходимо привести его описание целиком, и рассмотреть его с позиции самого автора, написавшего книгу. Причем рассматривать его необходимо в контексте другого видения, которое противопоставляется первому по смыслу, так как речь у Иоанна Богослова идет не об одной печати, а о двух.

«И он (зверь) сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его. Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть. И взглянул я, и вот, Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах. И услышал я голос с неба, как шум от множества вод и как звук сильного грома; и услышал голос как бы гуслистов, играющих на гуслях своих. Они поют как бы новую песнь пред престолом и пред четырьмя животными и старцами; и никто не мог научиться сей песни, кроме сих ста сорока четырех тысяч, искупленных от земли» (Откр. 13.16-14.3).

Из описанного выше следуют три вопроса: 1) что представляет из себя начертание зверя?; 2) что означает имя зверя или число имени его?; 3) что это за люди, имеющие имя Бога, написанное на челах?

Что касается «печати» зверя, которая подобно «клейму» рабов, будет полагаться на правую руку и на лоб человека, то даже свт. Андрей Кесарийский толкует ее не только как буквальный знак, сколько как имеющий некое духовное значение: «И постарается наложить у всех начертание пагубного имени отступника и обольстителя на правых руках для пресечения делания правых и добрых дел, а также на челе, чтобы научить прельщенных быть дерзновенными в обольщении и тьме. Но его не примут запечатленные на лицах Божественным светом» («Толкование на Апокалипсис»).

Вслед за ним большинство древних толкователей «Апокалипсиса» понимало печать зверя как символ духовного рабства человека диаволу, а начертание ее на руке и лбу толковалось как образ действия и образ мыслей, направленных на служение земному.

Что же скрывается под числом имени зверя? Как пишет об этом архиеп. Аверкий (Таушев), «много было употреблено усилий, еще с древних времен, дабы разгадать значение и смысл этих слов, но они не привели ни к чему положительному. Чаще всего делались попытки подыскать антихристово имя из сложения букв различного числового значения. Например, по догадке св. Иринея, звериное число 666 образуется из сложения цифрового значения букв, имени «Латеинос» или «Теитан». Некоторые находили звериное число в имени Юлиана Отступника; позднее — в титуле Римского папы — «Викариус Филии Деи» («Наместник Сына Божия»), в имени Наполеона и т.д. Наши раскольники пытались вывести число 666 из имени Патриарха Никона. Если исследовать слова, то, по мнению св. Ипполита, можно найти множество имен, и собственных и нарицательных, соответствующих этому числу» («Апокалипсис в учении древнего Христианства»).

Описывая значение числа шестьсот шестьдесят шесть, апостол Иоанн Богослов вкладывал в него несколько значений, делая усиленный упор на то, что в этом заключена «мудрость», и чтобы разгадать это число, нужно «иметь ум». Поэтому следуя принципу библейского символического языка, которым написан «Апокалипсис», постараемся рассмотреть толкование этого числа с разных сторон.

Одно из наиболее распространенных объяснений этого числа основывается на его символическом цифровом значении, рассматривая библейское число 7 — как символ полноты, проявленной в акте Божественного творения, а 6 — как символ порока и несовершенства, где 666 — это превосходная степень несовершенства, порока и неполноты.

Вот как объясняет это число проф. Н.Н. Глубоковский: «В нем все цифры одинаковы и тем самым предполагают субъекта равномерных качеств во всех отношениях, где ничто не хуже и не лучше другого. А в рассматриваемом примере ни одна из цифр не знаменует ни полноты, ни совершенства, а, напротив, каждая свидетельствует об эссенциональной недостаточности, приближающейся, но не достигающей совершенства 7-ми. Это лишь напрасное и бесплодное стремление к седмичной полноте, свидетельствующее о безумном и злостном притязании на то, чего нет реально и быть не может идеально» («Благовестие христианской славы в Апокалипсисе св. апостола Иоанна Богослова»).

Эту же мысль дополняет епископ Кассиан (Безобразов): «Число 666, состоящее из трех шестериц: сотен, десятков и единиц, иначе говоря, три раза свидетельствующее об отрицании седмерицы, было, несомненно, задумано как символ Антихриста. Это подтверждается тем, что в Сивиллиных книгах мы встречаемся с гематрией имени «Иисус», написанного по-гречески: 888. Восемь, как семь плюс единица, есть преизобилующая полнота. Для древних христианских писателей «восемь» было символом вечности» («Христос и первое христианское поколение»).

Однако следуя принципу аналогичности чисел апокалиптических с числами библейскими, необходимо сказать о том, что в самой Библии число 666 встречается дважды, и сам Иоанн употребляет его неслучайно, а с тем умыслом, которое оно имеет в Ветхом Завете. 

Вот что написано в 3-й книге Царств: «В золоте, которое приходило Соломону в каждый год, весу было шестьсот шестьдесят шесть талантов золотых, сверх того, что [получаемо было] от разносчиков товара и от торговли купцов, и от всех царей Аравийских и от областных начальников» (3Цар. 10.14-15). Таким образом, число 666 имеет в Библии значение земного благополучия, максимальное проявление которого было при царе Соломоне, причем приобщение к нему возможно только при наличии денег, которые реализуют себя в процессе торговли («никому нельзя будет ни покупать, ни продавать»). Иными словами, имя зверя есть «мамона», богатство, «золотой телец», которому во все времена покланялись и покланяются миллионы людей, обожествляя сокровище земное, и совершенно забывая о небесном. Об этом же сказал и наш Господь: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6.24).

Наконец, указание «Апокалипсиса» на то, что число зверя это «число человеческое», привело к отождествлению «зверя» с человеком, имя которого якобы и зашифровал Иоанн Богослов. Сам образ зверя — это тоже библейская аналогия, практически буквально переписанная Апостолом с книги пророка Даниила, где оба автора видели одного и того же зверя, только с небольшой разницей в описаниях. Но главное то, что пророк Даниил объясняет значение «зверя», виденного им (которого чаще всего и ассоциируют с грядущим антихристом): «Зверь четвертый — четвертое царство будет на земле, отличное от всех царств, которое будет пожирать всю землю, попирать и сокрушать ее. А десять рогов значат, что из этого царства восстанут десять царей, и после них восстанет иной, отличный от прежних, и уничижит трех царей, и против Всевышнего будет произносить слова и угнетать святых Всевышнего; даже возмечтает отменить у них [праздничные] времена и закон, и они преданы будут в руку его до времени и времен и полувремени. Затем воссядут судьи и отнимут у него власть губить и истреблять до конца. Царство же и власть и величие царственное во всей поднебесной дано будет народу святых Всевышнего, Которого царство — царство вечное, и все властители будут служить и повиноваться Ему» (Дан. 7.23-27).

По мнению практически всех толкователей, под этим царством в образе «зверя» у пророка Даниила понимается римская империя, а потому подавляющее число ученых всех направлений рассматривает число 666 как гематрию (сумму числовых значений букв) греческого словосочетания Νερόν Καίσαρ, транслитерированного по-еврейски. Что интересно, в ряде древних рукописей встречается другой вариант числа зверя — 616, так как в этом случае имеется ввиду гематрия еврейской транслитерации латинского варианта имени императора Нерона: Nero Kesar.

Так или иначе, но первый римский император, устроивший повсеместное гонение на христиан, не без основания может считаться богоборческим зверем, «ведущим войну со святыми» (Откр. 13.7).

Современный православный библеист прот. Александр Сорокин по этому поводу пишет следующее: «Итак, за числом зверя в Откр. 13.18 стоит лишь одна конкретная историческая личность — Нерон, или, шире, римский император. Его имел ввиду св. Иоанн и он имел прямое отношение к историческому моменту, когда было написано Откровение. Любое другое конкретное отождествление не может быть признано обоснованным. В то же время символику звериного числа следует понимать как общее указание на богоборческую суть любой тоталитарной (прежде всего государственной) власти, посягающей на религиозную свободу Церкви и требующей служения себе в культовом, т.е. религиозном смысле. В таком «зверином» качестве тоталитаризм проявляет себя, конечно, прежде всего в открытых религиозных преследованиях тех, кто отказывается отрекаться от истинной веры и исповедовать государственную идеологию как свою религию» («Христос и Церковь в Новом Завете»).

И последнее, в «Апокалипсисе» употребляется четкое противопоставление между начертаниями, которые получают последователи Бога и зверя. В первом случае речь идет о «печати» (греч. σφραγίς), как о символе власти и личного знания Богом тех, кто в таинстве Миропомазания получил «печать дара Духа Святого». Число запечатленных — сто сорок четыре тысячи, то есть 12 (символ Церкви) умноженное на 12000. Однако это не все избранные Богом, как считают некоторые сектанты, например свидетели Иеговы. Речь идет только о народе Израильском. Что же касается остальных спасенных Богом, то апостол Иоанн Богослов видел «великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков» (Откр. 7.9).

Что же касается последователей зверя, то они получают «клеймо» (греч. χάραγμα), то есть выжженный знак, тавро, которым клеймили скот и рабов. При этом одно из древних античных значений этого слова означает «монету» или в целом «деньги». 

Второе явление Христа — победа добра над злом

Если говорить строго богословски, то выражение «Второе Пришествие» по смыслу неверно, так как Вознесшийся Христос по сути своей никуда из мира не уходил, и тайным образом пребывает в Церкви: «ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18.20).

А потому более точно следует говорить о «втором Явлении» Христа, Который, хотя и вознесен физически на небо, однако незримо пребывает на земле «во все дни до скончания века» (Мф. 28.20). Это и есть парусия, о которой говорилось вначале, как о главной теме всего «Апокалипсиса».

Именно парусия придает смысл человеческой истории, и главное, роли Церкви в этой истории, так как конец истории человечества будет не трагический, а счастливый, так как добро победит зло. Причем добро и зло — понятия не абстрактные, но источником добра является Сын Человеческий, а олицетворением зла — «дракон», диавол. И подобно тому, как тьма есть отсутствие света, также и зло — отсутствие добра, а потому между ними не может быть ничего общего: «Какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместность храма Божия с идолами?» (2Кор. 6.14-16).

Суд Божий — это торжество справедливости, добра, жизни, красоты, гармонии, света, счастья — всего того, чего лишено человечество на земле, и что готов даровать людям Агнец Божий, искупивший нас Кровию Своею. 

Вывод: День Господень — актуализация парусии: «Ей, гряди, Господи Иисусе!»

«И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло. И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое» (Откр. 21.2-5).

К сожалению, не многие читали эти строки, завершающие собой Библию, вдыхающие надежду в сердце человека, укрепляющие веру и пронизывающие любовью — вот ради чего каждый из нас принял святое Крещение, вот для чего на Кресте страдал и умер Иисус Христос, вот в чем смысл жизни христианина! 

Разлука с любимым человеком всегда тягостна для любящего сердца; разлука с любимым Богом невыносима для верного ученика. 

«День Господень» — то есть день Второго явления Господа Иисуса Христа, переживается Церковью не только как завершительный день земной истории человечества. И хотя многие боятся этого дня, пытаются «оттянуть» время Божественного Суда над своей совестью, Церковь Христова живет этим днем, который стал для нее главным днем недели, «воскресеньем», «малой пасхой», днем «литургии», когда под видом хлеба и вина таинственным образом являет Свои Тело и Кровь Спаситель, чтобы воссоединиться с Церковью, стать Ее Главой, соделать Ее Своим Телом, и очистить Своей Кровью.

Сам «Апокалипсис», как книга, рождается в «день Господень», то есть в воскресенье, так как автор свидетельствует о себе: «Я был в духе в день воскресный» (Откр. 1.10) — (греч. κυριακή ημέρα — Господень день), когда причастившись Тела и Крови Христовых, святой апостол и евангелист Иоанн Богослов, будучи вдохновлен Духом Святым, «слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил: Я есмь Альфа и Омега, Первый и Последний; то, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в Асии» (Откр. 1.10-11). 

Поэтому ожидание парусии, как пришествия Христа, переживается Церковью каждый воскресный день, на каждой Божественной литургии, в каждой личной встрече христианина со своим Спасителем, когда пройдя через «страшный Суд» Божий, и очистив свою совесть в Таинстве Покаяния, человек становится наследником Царства Божия, вкушая плоды «древа жизни», то есть Святое Причастие.

А потому последние слова всей Библии, которыми заканчивается «Апокалипсис», победоносно звучат бесконечным обетование Нового Завета между Христом и Церковью, Женихом и Невестой, Пастырем и паствой, Учителем и учениками, Богом и человечеством: «Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе!» (Откр. 22.20).