«Митрополит Каллист был прямым воспитанником русского религиозно-философского возрождения»
— Отец Георгий, можете сказать несколько слов о митрополите Каллисте, вспомнить какое-то личное впечатление от общения с ним?
Священник Георгий Кочетков: Кончина митрополита Каллиста (Уэра) — это духовное событие, которое заставляет и что-то вспомнить, оценить, и что-то сказать. Владыка Каллист примирял какие-то основные партии, которые сейчас нередко враждуют между собой в православии и во всём христианском мире. Он был человеком западного воспитания, западной культуры, англичанином, и в то же время он был прямым питомцем русского религиозно-философского возрождения — это было очевидно с первых секунд общения с ним. К слову, здесь можно вспомнить ещё одного подобного человека, который тоже заслужил светлую память — это Оливье Клеман. Правда, оба они почему-то оказались в юрисдикции Константинополя, будучи по духу, по восприятию христианства, православия в частности, совершенно явным плодом именно русской духовности, русской мысли, русской культуры. Нам это важно помнить и знать, надо поставить на первое место именно это, а не вопрос юрисдикции. Конечно, не стоит забывать, что когда они решали для себя этот вопрос, многие русские эмигранты были тоже в юрисдикции Константинополя, прежде всего Западноевропейского экзархата, который был по преимуществу наследником и одновременно колыбелью многих деятелей русского религиозно-философского возрождения конца XIX – середины XX века. Мне кажется, это преемство — одна из главных причин, почему с владыкой Каллистом было легко говорить, с ним очень легко было вступать в общение. Это не всегда так с людьми западной культуры, тем более англичанами. Всё бывает благопристойно, прилично, но не всегда очень искренне и открыто. Владыка Каллист являл пример такой открытости.
Я помню в последнюю нашу встречу с ним в Оксфорде в 2013 году мы как всегда говорили о церковной жизни, о положении церкви, и после вступительных слов речь как-то зашла о том — владыка Каллист сам это сказал, — что для Запада очень опасен секуляризм. Он это сказал в духе наследия отца Александра Шмемана, и поэтому я сразу удвоил своё внимание к его словам. И когда он закончил свою мысль, я сказал ему, что это верно, только к этому надо кое-что добавить. А именно то, что на православном Востоке самая большая опасность — не секуляризм, а фундаментализм, хотя и то, и другое на грани ереси, если не за гранью. Во всяком случае, это ересь жизни, а иногда и не только жизни, которая сильно влияет на разного рода взгляды и толкования самой христианской православной традиции. Владыка Каллист всего несколько секунд думал, как-то это осмыслял и очень горячо меня поддержал. Я обрадовался тому, что мы так быстро нашли общий язык. Я даже немножко не рассчитывал на это. А это вопрос церковно очень важный, и найти здесь взаимопонимание дорогого стоит — тем более в разговоре на экклезиологическом, богословском уровне, а не просто на уровне каких-то отдельных фактов, оценок, часто субъективных.
Книги митрополита Каллиста очень просты, но мысли в них очень хорошие, поэтому их всегда радостно читать. Он очень поддерживал общинно-братскую ориентацию устроения церковной жизни, понимал всё значение этого. Более того, он стремился кое-что делать даже у себя в Оксфорде. Когда-то они могли служить вместе — в одном храме константинопольские архиереи с московскими, и было всё нормально. Так было при владыке Василии (Осборне) и далее.
— Отец Георгий, я ещё помню его слова о том, что православные плохо умеют жить вместе, на первое место он ставил качество соборности, открытой русскими богословами. Он очень ценил «русский термин “соборность”» и подчёркивал, что она важнее многих других качеств.
Священник Георгий Кочетков: Это связано, потому он и общинно-братскую жизнь ценил, что это проявление той самой соборности и личностности, а именно это и для него, для таких людей, как Оливье Клеман, стоит в центре. Но ведь не только для них! Это откровение православия всему христианскому миру, которое должно стоять в центре для всех нас. К сожалению, ещё многие православные этого не поняли.
— По-моему на этой же встрече в Оксфорде владыка назвал антропологию самой горячей темой. Он сказал, что если ХХ век был посвящён экклезиологии, то антропология — это главная тема XXI века.
Священник Георгий Кочетков: Совершенно верно. Он знал, что я работаю над «Новой христианской антропологией» — как раз тогда я заканчивал работу над соответствующим разделом большого таинствоводства, большой мистагогии, она ещё не была опубликована, но какие-то материалы уже были. Мы этого тоже коснулись, и он действительно сказал, что XXI век будет принадлежать именно антропологии, чем меня тоже очень-очень порадовал. Я считаю точно так же, что экклезиология, как это ни странно звучит сейчас, была каким-то приуготовительным шагом, так же как учение о Духе Святом. Это то, что так важно было в ХХ веке и привело к тому, что в центре христианской традиции оказалась антропология, которая как раз и открыла и личность, и соборность. Здесь, конечно, главная заслуга принадлежит русским мыслителям, которых трудно даже назвать богословами — они больше экклезиологи и антропологи, начиная с Хомякова, а может даже и с Пушкина, через Достоевского, Бердяева и до наших дней. И, конечно, здесь есть свой весомый вклад и самого владыки Каллиста.
Наследие митрополита Каллиста не забудется, его будут читать. С чем-то не будут соглашаться, где-то он был очень в большой степени человеком своей культуры или своего менталитета, но думаю, что в дальнейшем люди будут ценить его произведения. Они доступны, но говорят об очень важных вещах. Это не какая-то схоластика — владыка Каллист всегда старался соединять учение с жизнью, и в этом, конечно, большая его заслуга и хороший пример для всех нас. Я вспоминаю владыку Каллиста как человека светлого, благодатного, умеющего понимать и свою традицию, свою жизнь, и других людей, в том числе тех, у кого могли быть какие-то отличия во взглядах по сравнению с ним самим. Такие люди всегда на вес золота, но сейчас особенно.
Упокой, Господи, новопреставленного раба Твоего митрополита Каллиста в доме Твоём! Вечная память!
